Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

На следующий день после уроков отправились с мамой в санаторий имени Володарского. Насчёт санатория с бабулей я говорил вчера, метнувшись к ней сразу после занятий. Она, к счастью, меня признала, открыла дверь, а над предложением отдохнуть месячишко почти и не размышляла. Мол, надо так надо, да и то, засиделась я в четырёх стенах, как в тюрьме. Я даже не ожидал, что всё так легко получится, главное, чтобы она не забыла о своём обещании отправиться на отдых.

Глядя через забор, понимаю, что за последующие сорок во внешнем виде санатория лет внешне мало что изменится, разве что появится ещё пара корпусов. А административный находится сбоку от въездных ворот, так что на территорию санатория нам пока попасть не судьба.

Юлия Витальевна приняла нас сразу. Это оказалась немного полноватая женщина в районе пятидесяти лет, но при этом чувствовалось, как в ней буквально клокочет энергия. Её взгляд задержался на мне, она даже прищурилась, затем откинулась в кресле и с каким-то видимым облегчением произнесла:

— А вы ведь Максим Варченко, верно? Я всё думала, может быть, с однофамильцами имею дело, а сейчас вас увидела, и сразу вспомнила, что это лицо не раз мелькало в телевизоре.

Я согнул руки в локтях, выставив перед собой ладони:

— Сдаюсь, вы меня вычислили.

Все заулыбались, обстановка сразу же стала почти что доверительной.

— А ещё муж купил вашу книгу про войну, я, правда, не читала, но теперь обязательно прочитаю. Жаль, с собой нет, а то бы муж очень обрадовался автографу автора.

— Может быть, и не последний раз видимся, ещё будет возможность написать пожелание на титульном листе, — заметил я с обнадёживающей улыбкой.

После такого пролога начался разговор о деле. Сначала она ознакомилась с выпиской из истории болезни бабули. Покивала чему-то своему, затем предложила посмотреть условия проживания.

— Сосны, берёзы, липы гарантируют чистый воздух и позволяют забыть о том, что санаторий находится в черте города, — вещала тоном экскурсовода главврач, шествуя впереди нас по посыпанной песочком тропинке. — Вот эти кружевные терема, признанные памятниками деревянного зодчества, особенные. В дореволюционный период богатые купцы, предприимчивые фабриканты, лесопромышленники и чиновники с удовольствием строили здесь свои дачи, приманенные целебным воздухом ахунского леса и уединением. От них и остались эти великолепные теремки.

Я бы, может быть, и предпочёл один из деревянных домиков на территории санатория, предназначенных для проживания гостей, но в него можно было заселиться только целой семьёй. Наглеть и просить под мою бабулю целый «особняк» мы не рискнули.

В главном 9-этажном корпусе посмотрели палату… то есть номер, в котором теперь будет жить наша бабуля на пару с такой же бабушкой-одуванчиком. Как нам шепнула Юлия Витальевна, мамой главы Облсовпрофа. Надеюсь, бабушке тут будет не скучно, и она быстро подружится со своей новой соседкой, Викторией Тимофеевной.

Кровати удобные, стоит чёрно-белый, но всё же телевизор, на стене копия картины «Мишки в сосновом бору». По нынешним временам если и не «люкс», то где-то рядом.

Питание трёхразовое, есть и диетическое меню, по которому будет столоваться и наша диабетическая бабуля. По назначению врача можно будет пить и минеральную воду. На территории санатория имеются две собственные скважины. Одна из них — с хлоридно-натриевой водой — предназначена для лечения желудочно-кишечных заболеваний.

К услугам отдыхающих небольшой бассейн, спортивный зал и даже кинотеатр на 100 мест, где каждый вечер крутят фильмы.

Когда вернулись в кабинет главврача, зашёл разговор о материальной стороне дела. Выяснилось, что если бы путёвка была от профсоюзов, то обошлась бы она всего в 15 рублей. Но так как бабуля ни в каких профсоюзах уже не состояла, то придётся заплатить 25 рублей.

— Но, если ей нужен будет отдельный номер, персональный уход, постоянный, так сказать, пригляд, включая ночное время, услуги медицинской сестры… сами понимаете, это дополнительные расходы, — доверительно понизив голос, добавила Юлия Витальевна.

— Сколько? — спросила мама недрогнувшим голосом.

— Ещё двадцать пять.

— Мы согласны, — заявил я, пока мама не сболтнула что-нибудь лишнее. — Когда можно будет всё оплатить и привезти бабушку?

Часть из этих денег, уверен, пойдёт в карман Юлии Витальевне, как бы не весь четвертак, хотя сумма не такая уж и большая. Или мне просто так кажется на фоне наших доходов? А главврач, думаю, кормится не только с нас одних, в итоге ежемесячно набегает вполне нормальная сумма.

Покидали мы кабинет с чувством выполненного долга. Путёвка на месяц куплена, дополнительные услуги оплачены и уже в понедельник нашу престарелую родственницу можно будет привезти в санаторий. Главврач пообещал лично заняться её обустройством.

Правда, и мне, и маме пришлось в понедельник с утра отпрашиваться с работы и учёбы. Бузов после субботнего выступления был ко мне благосклонен, вошёл в ситуацию, маму начальство, хоть и побурчав что-то, тоже отпустило, но до обеда. Бабуля не ожидала, что вопрос будет улажен так скоро, принялись торопливо собирать вещи, стараясь не забыть самое необходимое. Потом от Анны Николаевны по телефону вызвали такси, и «Волга» с комфортом доставила наши тела к санаторию.

Юлия Витальевна нас уже ждала, заодно приготовив для автографа мой роман «Остаться в живых». Написал что-то, как мне показалось, достаточно душевное.

Процесс оформления не занял много времени. Мы все вместе в сопровождении старшей медсестры направились в главный корпус, заселять бабушку. К нашему великому облегчению, всё прошло без сучка и задоринки. Санаторий мы покидали с лёгким сердцем, в уверенности, что вручили бабулю в надёжные руки. Из кабинета главврача вызвали такси, которое меня высадило у дома, а маму повезло на работу.

Сегодня из-за бабули даже репетицию отменил, не был уверен, что управился бы до трёх часов дня. А время, кстати, два доходит, пора бы и пообедать. Заодно по привычке включаю телевизор, хотя и знаю, что днём по телику смотреть вообще нечего. Пощёлкав переключателем, понимаю, что и впрямь тоска. Со вздохом выключаю телеприёмник и ставлю перед собой на специальную подставку-держатель «Слово и дело» Пикуля. В позапрошлом году маме досталась на работе, какая-то лотерея у них там была, хотя она, по её словам, предпочла бы стиральную машинку — главный приз межцеховой лотереи. В прошлой жизни читал как раз в юности, в этой, вселившись в себя самого, ещё не брал в руки, так что, хоть и помню сюжет, читается с некоторым интересом.

Вечером — звонок от Стефановича.

— Максим, на что же ты, — начал он выговаривать мне с укоризной, — взял и отдал Ротару две хорошие песни.

— Откуда вы всё знаете, Александр Борисевичи? — совершенно не испугавшись, поинтересовался я.

— Так ведь земля слухами полнится. А уж в эстрадной тусовке, сам понимаешь, они разносятся в мгновение ока.

— Ну так что ж такого? Мы же с вами ещё не подписывали договор, а я посчитал, что те песни больше подходят Ротару.

А что, я вполне мог позволить себе говорить с мужем Пугачёвой если и не с позиции силы, то на равных. На них свет клином не сошёлся, в конце концов, могу закидать песнями любого исполнителя, сейчас уже, думаю, каждый будет рад со мною сотрудничать. Мне вот, например, Сенчина жутко нравится, и как певица, и как женщина. Возьму и ей что-нибудь подарю, пусть поёт на здоровье.

— Так за чем же дело стало, приезжайте с мамой в Москву, и подпишем наконец договор — уже без наезда, с нотками просительности в голосе предложил Стефанович.

— Надо подумать, в какой день нам будет удобнее, посовещаться с мамой… Ей уже как-то неприлично каждый раз отпрашиваться с работы. Думаю, следующая суббота нас устроит. А я уж, так и быть, отпрошусь у директора своего училища в какой уже раз… А может, вы сами к нам? — неожиданно пришла мне в голову мысль.

— То есть? — опешил собеседник.

— Нет, ну а что, нотариусы и у нас в Пензе есть, какая разница, подпись какого юриста будет стоять под документом? Если уж Алла не может, пусть вам выпишет доверенность, приедете один.