Компромат на президента - Сергей Зверев

Порфирьев чувствовал себя обиженным. Ребята, сидевшие в Берне, рисковали куда меньше его парней, а получали больше. Николай мстительно усмехнулся. Он нутром чуял, что после его приезда работа в Берне будет свернута, значит, и парней отсюда переведут. То, что трое охранников имели лучшее образование, чем он, владели двумя языками, кроме родного, Порфирьев в расчет не брал. В его представлении единственным стоящим образованием являлась Высшая школа КГБ СССР.

«Кто ж тебе правду скажет. Молчит хозяин, – подумал он, – это пока со мной Хайновский довольно холоден, а сильно прижмет его – тогда другое петь станет».

Пока Порфирьев терпел все удары, которые наносило государство по финансовой империи Хайновского, и брал на себя ответственность за прегрешения хозяина. Он телефонные разговоры конкурентов и спецслужб по своей инициативе прослушивал и компьютерную информацию воровал. Хайновский пока слово держал, выгораживал Порфирьева как мог, хотя, как подозревал Николай, всякому терпению может настать конец. Он даже сделал упреждающий ход, попросил олигарха, чтобы тот позволил уйти ему со службы. Мол, возьму на себя все грехи и вместе с ними отойду в сторону.

– Николай, не пришло еще время, – улыбнулся Хайновский, – ты не смотри, что на меня наехали, выберусь на поверхность при любой власти. Нет на свете людей, с которыми нельзя договориться при помощи денег.

Порфирьев тогда кивнул, но вспомнил тех, кого ему приходилось убирать по распоряжению олигарха.

«Значит, не со всеми договорился. Вот же черт, – продолжал рассуждать Порфирьев, глядя на бегущую под колеса джипа дорогу, – земли-то у швейцарцев с гулькин нос, совсем ни к черту, даже картошку не посадишь: горы да скалы, а живут лучше нашего. Опять же странно получается: деньги Хайновскому легче заработать в России, а спрятать здесь».

До многих вещей, которые делал его хозяин, умом Порфирьеву дойти было сложно, не хватало ни образования, ни информации. Николая всегда удивляла та беспардонность, с которой действовал Хайновский, он вел себя так, словно купил всю страну. Потом, правда, выяснялось, что куплено далеко не все, и начинались передряги. Но лучшего места службы Порфирьев найти бы сегодня не сумел. Быть начальником личной охраны олигарха – это покруче, чем носить погоны генерала ФСБ или МВД.

Поначалу Порфирьеву трудно было перестроиться. Хайновский был слеплен совсем из другого теста, чем предыдущее начальство. Люди в погонах никогда не умели отделять себя от должности, которую занимали. Генерал оставался генералом даже голым в бане. Хайновский же умело давал понять, что он такой же человек, как и его собеседник. Он мог запросто поговорить по душам, объяснить свою позицию, выслушать чужую и только потом сказать: «Я знаю, что предлагаю сделать гадость и подлость, но ты же, Николай, понимаешь, что на своем месте я поступить по-другому не могу».

И хоть перед самым отъездом Хайновский смотрел на Порфирьева невинно, будто отправлялись в увеселительную поездку, Николай почувствовал: то, что предстоит сделать, поважнее прослушивания телефонных разговоров государственных чиновников.

«Как они тут со скуки не умирают? – подумал Порфирьев о швейцарцах. – Страна маленькая, за неделю всю объездишь».

Мобильник ожил в кармане пиджака, и начальник охраны олигарха приложил трубку к уху. Он сказал короткое «слушаю», а затем и в самом деле только слушал. Защелкнув микрофон, он удовлетворенно улыбнулся и повернул голову к Хайновскому.

– Ребята из Цюриха звонили. Сказали, что слежка за особняком, в гараж которого въехал лимузин, началась. Все уверены, что вы там, мы обвели их вокруг пальца.

– Хорошо, – в голосе Хайновского чувствовалось легкое напряжение.

Перед въездом в Берн Порфирьев собственноручно выключил магнитофон. Незачем привлекать к себе внимание. Машины остановились напротив банка. Порфирьев знал о том, что в депозитарии находится что-то важное для босса, но оказался возле банка впервые. Раньше, в воображении, здание рисовалось ему как что-то величественное, по-дорогому броское.

– Здесь? – спросил он у Хайновского.

– Что, не похоже? – засмеялся тот.

– По-русски в банке хоть кто-нибудь разговаривает? – спросил Порфирьев, выбираясь из машины.

По привычке он незаметно осмотрелся. Никого подозрительного не заметил.

Лишь только Хайновский, а следом за ним и Порфирьев переступили порог офиса, как тут же начальник охраны олигарха почувствовал, какая напряженная атмосфера в нем царит. Лица сотрудников были серыми. Глядя на них, можно было подумать, что началась война и вот-вот враг войдет в город.

– Рад вас видеть, господин Хайновский, – с сильным акцентом обратился к олигарху управляющий банком.

– Наш специалист по компьютерам – Антон, – представил своего спутника олигарх, усаживаясь на кожаный диван для посетителей.

Антон уже вовсю «чирикал» по-немецки, устроившись рядом с местным оператором.

– Мы готовились к вашему приезду, через полчаса все должно быть готово, вы уедете строго по графику. Пусть ваш специалист скачает с нашего сервера всю информацию, оставленную вами, после чего мы отформатируем диски. Прошу вас, господин Хайновский, пройдемте за мной в депозитарий. Извините за те неудобства, которые наша спокойная страна причиняет вам в последнее время, но полиция усиленно ищет тех, кто совершил нападение на соседний банк. Похитители ушли ни с чем. Наше хранилище абсолютно защищено. Вашим вкладам ничто не угрожает. Но я вас понимаю, безопасность превыше всего. Вы желаете и в дальнейшем пользоваться нашей ячейкой?

– Пусть пока она останется за мной. Я не имею к вам претензий. Грабителей интересует только то, что я оставил в депозитарии.

– Но атака хакеров и нападение были совершены на другой банк…

– Я не хочу вас подставлять. Сегодня проблема будет снята. Вся информация по движению денег на моих счетах и содержимое ячейки вместе со мной покинут ваш банк.

Олигарх и управляющий спустились в депозитарий, отделенный от операционного зала двумя бронированными дверями.

Порфирьев улыбнулся. Ему вспомнилось, как в детстве он мечтал хоть одним глазком посмотреть на далекие страны. И вот теперь он снова оказался в одной из них со своим боссом, но не то чтобы посмотреть как следует – нет времени даже зайти в магазин, в бар. Полчаса ожидания – и снова в дорогу.

Антон спешил. Он установил на коленях маленький переносной компьютер и, сверяясь со списком, сортировал файлы. Его руки непринужденно носились над клавишами, как носятся они у пианиста-виртуоза. По мере того как сотрудники выполняли требующуюся от них работу, они покидали банк, и через двадцать минут в зале остались лишь Антон, компьютерщик банка и охрана Хайновского. Антон сиял, он чувствовал, сейчас огромное дело замкнуто на него одного, знал, что в мире найдется максимум человек сто, способных понять систему, по которой он работает, и уж точно ни одного из этих понятливых нет сейчас рядом с ним. Он вогнал серебристый, чуть отливающий зеленью лазерный диск в записывающее устройство и нажал на клавишу.

– Пишется, – с придыханием проговорил он.

Чуть слышно гудело записывающее устройство. Даже Порфирьев почувствовал торжественность момента, когда диск вновь выехал на дневной свет.

– Вся необходимая информация согнана на диск, – сказал Антон по-немецки, обращаясь к управляющему, появившемуся вместе с Хайновским из депозитария, – можете форматировать жесткие диски.

Управляющий вздохнул с облегчением. Последнюю неделю он пребывал в ужасном стрессе, читая ежедневные публикации в газетах, в которых журналисты, традиционно ссылаясь на мифические источники, заслуживающие доверия, предупреждали, что российская прокуратура вот-вот займется Хайновским всерьез и швейцарской ничего не останется, как наложить арест на все счета и вклады олигарха. И вот наконец компьютеры банка не содержали ничего такого, что порочило бы его репутацию, а ячейка была пуста.

Антон взял компакт двумя пальцами и посмотрел на бликующую поверхность.

– Даже страшно к нему прикасаться, – прошептал он.

Хайновский открыл небольшой чемоданчик, врученный ему Порфирьевым перед отъездом из Москвы. Компакт-диск лег поверх простой картонной папки с завязками, крышка закрылась, Хайновский закрыл замок и защелкнул на запястье браслет, соединенный титановой цепочкой с ручкой чемоданчика.

– Вот и все, – произнес он.

– Можно отдыхать, – сказал Антон, откатываясь на кресле от низкого офисного стола. – То, что я сделал, – можно назвать генеральной уборкой, – засмеялся он, – весь мусор собран в одном месте… – он помолчал и добавил: – Золотой мусор.

Хайновский чуть заметно улыбнулся, он-то понимал, что информация на диске особой ценности не представляет, номера счетов, проводки платежей устаревают со временем – не пройдет и недели, как цифры уже не будут стоить и ломаного гроша. Зато несколько пожелтевших от времени оригиналов документов в картонной папке продержатся в цене еще лет пять. Они и только они позволяют ему все еще дышать воздухом свободы.