Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Проклятье, я почти забыла, что у нас сегодня спарринг. В расписании нам поставили спортзал только два раза в неделю, так что если сегодня получится остаться невредимой, то еще на пару дней я в безопасности. По крайней мере, у меня будет немного времени, чтобы прийти в себя перед Полосой препятствий. Эту невероятно сложную цепочку испытаний мы должны были идеально освоить за два месяца, к тому времени, как листья окрасятся в теплые цвета.

Если нам удастся одолеть последнюю Полосу, мы отправимся по естественному каньону над ней к полю для Представления, где драконы этого года, желающие выбрать всадника, будут смотреть на оставшихся кадетов. А через два дня после этого в Долине под цитаделью начнется Молотьба.

Я оглядела своих новых товарищей по отряду и невольно задалась вопросом, доберется ли хоть кто-то из нас до этого поля для Представления, не говоря уже о Долине.

Так. Не стоит забивать себе голову неактуальными проблемами.

– А если мы все же сдохнем? – спросил какой-то умник-первокурсник позади меня.

Я не снизошла до того, чтобы обернуться, а вот Рианнон посмотрела назад и показательно закатила глаза.

– Тогда мне не придется учить твое имя, поскольку его зачитают завтра утром, – ответил Даин, пожимая плечами.

Второкурсница впереди меня фыркнула от смеха, от этого движения зазвенели две маленькие серьги в форме колечек в ее левой мочке, а вот розоволосая осталась серьезной и промолчала.

– Сойер? – Даин посмотрел на первокурсника слева от меня.

– Я их отведу, – коротко кивнув, отозвался высокий, жилистый курсант с бледным веснушчатым лицом.

Его челюсть дернулась, и у меня в груди защемило от сочувствия. Он один из второгодников – кадет, который не нашел дракона во время Молотьбы, и теперь ему пришлось начинать весь год заново.

– Вперед, – приказал Даин, и наш отряд – одновременно с остальными – из ровного строя превратился в толпу болтающих кадетов. Всадники со второго и третьего курса, и Даин в том числе, куда-то быстро засобирались и ушли.

– У нас около двадцати минут, чтобы добраться до класса, – прокричал Сойер, обращаясь к первогодкам – всего нас было восемь человек. – Четвертый этаж, вторая комната слева в учебном крыле. Шевелите задницами и не опаздывайте.

Он не стал дожидаться, пока мы ответим, что услышали его и все поняли, и тут же зашагал в сторону общежития.

– Это, должно быть, тяжело, – сказала Рианнон, когда мы толпой отправились за ним следом. – Быть отброшенным на год назад и делать все заново.

– Не так тяжело, как быть мертвым, – сказал тот умник, что шутил на построении, проходя справа.

Его темно-каштановая челка подпрыгивала на смуглом лбу с каждым шагом. Кажется, звали его Ридок, если я правильно запомнила из краткого знакомства со всеми, которое состоялось вчера вечером перед ужином.

– Это правда, – ответила я, когда мы затормозили у двери, пытаясь все одновременно просочиться внутрь здания.

– Я слышала, как один третьекурсник сказал, что если первогодок выживает после Молотьбы, но не получает дракона, то квадрант дает возможность попробовать еще раз, если таково желание кадета, – добавила Рианнон, и я не могла не задаться вопросом, сколько решимости нужно иметь, чтобы выжить в первый год и затем начать все заново только ради шанса однажды стать всадником. Ведь и во второй раз ты можешь так же легко умереть.

Слева раздался птичий свист: мое сердце подпрыгнуло и я вгляделась поверх голов в толпу, потому что сразу узнала этот звук. Даин.

Зов повторился снова, и я сузила круг поиска до того места, где виднелась дверь в ротонду. Даин стоял на вершине широкой лестницы, как только наши взгляды встретились, он едва заметным кивком указал в сторону двери.

– Я буду… – начала было я говорить Рианнон, но она уже проследила за моим взглядом.

– Я возьму твои вещи и встречу тебя уже на занятии. Они под твоей койкой, верно? – спросила она.

– Тебя это не затруднит?

– Твоя койка рядом с моей, Вайолет. Так что мне не сложно. Иди! – Она одарила меня заговорщицкой улыбкой и хлопнула по плечу.

– Спасибо!

Я улыбнулась ей, а затем начала активно пробираться сквозь толпу, пока не вырвалась на свободу. К счастью для меня, курсантов, направляющихся в общежитие, было не так уж много, а значит, никто не видел, как я проскользнула в одну из четырех огромных дверей ротонды.

И тут же резко втянула воздух, замерев. Ротонда была похожа на рисунки, которые я видела в архивах, но ни одно изображение, ни одно художественное средство не передавало, насколько подавляло пространство внутри нее, насколько изысканной была каждая деталь. Возможно, это было самое красивое произведение архитектуры не только в цитадели, но и во всем Басгиате. Помещение высотой в три этажа, наполненное мягким утренним светом от полированного мраморного пола до куполообразного стеклянного потолка. Слева – две массивные арочные двери в академическое крыло, справа – такие же, ведущие в общежития, а еще через полдюжины ступеней передо мной виднелись четыре дверных проема, открывающихся в зал собраний.

На равном расстоянии друг от друга, переливаясь разными цветами – красным, зеленым, коричневым, оранжевым, синим и черным, – стояли шесть устрашающих мраморных колонн, вырезанных в виде драконов, словно пикирующих с потолка сверху. Между оскаленными пастями у основания каждого из них было достаточно места, чтобы в центре поместилось по меньшей мере четыре отряда, но сейчас там было пусто.

Я прошла мимо первого дракона, высеченного из темно-красного мрамора, и чья-то рука ухватила меня за локоть, втянув за колонну, туда, где обнаружилась щель между каменным когтем и стеной.

– Это я, – проговорил Даин тихим, низким голосом, поворачивая меня лицом к себе.

Каждая линия его фигуры излучала напряжение.

– Я так и подумала, раз уж это ты звал меня сюда по-птичьи. – Я засмеялась, кивнув.

Он использовал этот сигнал еще с тех пор, как мы были детьми и жили у границы Кровлы, когда наши родители служили там в Южном крыле.

Нахмурив брови, он окинул меня взглядом, несомненно, в поисках новых повреждений.

– У нас есть всего несколько минут, потом здесь станет людно. Как твое колено?

– Больно, но жить буду.

У меня бывали травмы и посильнее, и мы оба это знали, но бесполезно просить его расслабиться, когда он явно не собирался этого делать.

– Никто не пытался приставать к тебе прошлой ночью?

Беспокойство морщиной прорезало его лоб, и я сложила руки на груди – лишь бы не сорваться и не начать разглаживать эту жесткую линию пальцами. Его забота наполняла мою грудь каменной тяжестью.

– Если бы попытались, это был бы ужас-ужас? – решила я его поддразнить, улыбнувшись еще шире.

Он опустил руки и вздохнул так тяжело, что звук эхом заметался по ротонде.

– Ты же знаешь, я не это имел в виду.

– Никто не пытался убить меня прошлой ночью, Даин, и даже не причинил мне вреда, – я прислонилась спиной к стене, чтобы немного снять нагрузку с колена. – Почти уверена, что мы все слишком устали и были слишком рады, что остались живы, чтобы начать резать друг друга.

После того, как выключили свет, в казарме довольно быстро стало тихо. Кажется, предыдущий день всех эмоционально измотал.

– Но ты успела поесть с утра, да? Я знаю, как быстро всех выпроваживают из общежития, когда колокола звонят шесть.

– Я поела с остальными первокурсниками, и, предупреждая остальные нотации, я заново забинтовала колено под одеялом и заплела волосы в косу до того, как зазвучали колокола. Я уже много лет живу по часам писцов, Даин. Они встают на час раньше. Я даже подумываю стать добровольцем для дежурства за завтраком.

Он уставился на туго заплетенную серебристую косу, которую я кру́гом уложила на голове – так она выглядела словно корона на более темных волосах.

– Тебе стоит их остричь.

– Только не начинай, – покачала