Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Единожды связанные, всадники не могут жить без своих драконов, но большинство драконов прекрасно живут после смерти всадника. Поэтому они выбирают тщательно, чтобы не унизиться, выбрав труса, ведь дракон никогда не призна́ется в ошибке.

Красное чудовище слева открыло свою огромную пасть, обнажив зубы размером с человека. Эта пасть при желании могла бы раздавить меня, как виноградину. Огонь плеснул вдоль драконьего языка, а затем вырвался в сторону бегущего струей жуткого пламени.

И тот превратился в кучку пепла на гравии, не успев добраться даже до тени убежища.

Шестьдесят восемь погибших.

Жар от огня обжег мне щеки, когда я поворачивалась обратно, лицом к драконам. Если кто-то еще побежит и будет так же казнен, я не хотела этого видеть. Вокруг раздавалось все больше криков. А я изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не издать ни звука.

Пронеслись еще два горячих потока, один слева от меня, другой справа.

Пусть будет семьдесят.

Морской дракон наклонил голову в мою сторону, его суженные золотистые глаза как будто видели меня насквозь: страх, тянущий в животе, и сомнения, коварно обернувшиеся вокруг моего сердца. Готова поспорить, что он мог разглядеть даже обмотку, поддерживающую мое колено. Дракон знал, что я в невыгодном положении, что я слишком мала, чтобы взобраться на его переднюю лапу и сесть на хребет, слишком хрупкая, чтобы ехать верхом. Драконы всегда знают.

Но я не собиралась убегать. Я бы не стояла здесь, если бы сдавалась каждый раз, когда казалось, что что-то невозможно преодолеть. Я не умру сегодня. Слова звучали в моей голове так же, как они звучали перед парапетом и на нем.

Я отвела плечи назад и еще выше подняла подбородок.

Дракон моргнул, то ли в качестве одобрения, то ли заскучав, и отвернулся.

– Кто-нибудь еще желает передумать? – крикнул Ксейден, оглядывая оставшихся курсантов тем же проницательным взглядом, что и темно-синий дракон за его спиной. – Нет? Отлично. Примерно половина из вас будет мертва к следующему лету.

В строю воцарилась тишина, за исключением нескольких несвоевременных всхлипов слева от меня.

– Треть из вас умрет еще через год, и то же самое в последний год. Здесь никого не волнует, кто твои мама или папа. Даже второй сын короля Таури умер во время Молотьбы. А теперь скажите мне: чувствуете ли вы себя непобедимыми сейчас, когда попали в квадрант всадников? Неприкасаемыми? Элитой?

Никто больше не аплодировал.

Еще одна волна жара – на этот раз прямо в лицо – и каждый мускул моего тела сжался, готовясь быть испепеленным. Но это не пламя… просто горячий воздух. Он сдул назад косы Рианнон, а потом драконы закончили выдыхать одновременно. Бриджи на первогодке впереди меня потемнели, и пятно расплылось по ногам сверху донизу.

Они хотели нас напугать. Что же, у них получилось.

– Для них вы не неприкасаемые и не особенные. – Ксейден указал в сторону морского дракона и слегка наклонился вперед, словно раскрывая нам секрет, пока мы смотрели друг на друга. – Для них вы просто добыча.

Глава 4

Ринг для вызовов – это место, где всадников куют или ломают. В конце концов, ни один уважающий себя дракон не выберет всадника, который не может защитить себя, и ни один уважающий себя кадет не позволит такой угрозе для крыла продолжать тренировки.

Майор Афендра. Руководство для драконьих всадников (запрещенное издание)

– Елена Соса, Брейден Блэкберн… – Капитан Фитцгиббонс зачитывал с помоста список погибших.

Ему помогали еще два писца, а мы в молчании стояли во внутреннем дворе крепости, щурясь на утреннее солнце.

Сегодня утром мы уже все были одеты в черное, у меня на ключице появилась серебряная четырехконечная звезда, знак первогодка, а на плече – нашивка Четвертого крыла. Вчера, после прохождения парапета, нам выдали стандартное обмундирование: летние облегающие рубахи, брюки, ремни и обувь. Не выдали только кожаную форму всадников. Не было смысла тратить на нас более плотную и прочную боевую форму, когда в октябре, к началу Молотьбы, половины из нас здесь уже не будет. Бронированный корсет, который для меня сделала Мира, не соответствовал нормам, но, надев поверх него униформу, я отлично вписалась в толпу одинаковых кадетов.

Спустя всего сутки и одну ночь в казармах на первом этаже я начала понимать, что этот квадрант представляет собой любопытную смесь из гедонизма под девизом «Завтра мы все равно умрем» и крайней эффективности – по той же причине.

– Джейс Сазерленд… – капитан Фитцгиббонс продолжал читать, а писцы рядом с ним устало переминались с ноги на ногу. – Дугал Луперко.

Думаю, счет уже шел где-то в районе пятидесяти, но я сбилась, когда несколько минут назад он зачитал имя Дилана. Ведь это единственная память об этих людях, единственный раз, когда их имена произносили в стенах цитадели, поэтому я старалась сосредоточиться и запомнить каждое – но их было слишком много.

По совету Миры, я всю ночь провела в доспехах, и теперь у меня пошло раздражение по всей коже, а еще болело колено, но я сопротивлялась желанию наклониться и поправить обмотку.

Утром мне удалось незаметно перемотать бинт, несмотря на то что уединиться тут было проблематично. Но я справилась, прямо на койке в казарме для первогодков, пока никто не проснулся.

Нас оказалось сто пятьдесят шесть человек на первом этаже общежития. Кровати стояли в четыре аккуратных ряда на открытом пространстве, в больших залах. Несмотря на то что Джека Барлоу поселили на третьем этаже, я не собиралась позволять никому из окружающих видеть мои слабости. Не раньше, чем я узнаю, кому можно доверять. А личные комнаты – это как летные доспехи: не получишь, пока не переживешь Молотьбу.

– Симона Кастенеда, – капитан Фитцгиббонс опустил свиток. – Мы отдаем их души Малеку.

Богу смерти.

Я моргнула. Похоже, его речь была ближе к концу, чем я думала. Не было формального завершения построения, никто не выделил минуты молчания. Имена на свитке покинули помост вместе с писцами, и тишина во дворе нарушилась, когда командиры отрядов повернулись и начали инструктировать своих людей.

– Надеюсь, вы все позавтракали, потому что до обеда у вас не будет возможности поесть, – сказал Даин, и его глаза встретились с моими на долю секунды, прежде чем он отвел взгляд, притворяясь безразличным.

– А он отлично делает вид, что не знает тебя, – прошептала Рианнон рядом со мной.

– Да, – так же тихо ответила я.

Улыбка задрожала в уголках моего рта, но я сохраняла как можно более безучастное выражение, впитывая сердцем, наслаждаясь видом Даина. Солнце играло в его песочно-каштановых волосах, и когда он повернул голову, я увидела шрам, выглядывавший из бороды на подбородке, который вчера как-то не заметила.

– Второй и третий курсы, я полагаю, вы знаете, куда идти, – продолжил Даин, пока по краю двора справа от меня писцы проходили, направляясь обратно в свой сектор.

Я старательно игнорировала тихий голосок внутри, напоминающий о том, что мог быть и мой квадрант. Размышления «если бы да кабы» не помогут мне дожить до завтрашнего восхода солнца.

Старшие кадеты впереди нас согласно забормотали. Как первокурсников, нас поставили в два задних ряда маленького квадрата, составляющего второй отряд.

– Первогодки, хотя бы один из вас должен был запомнить учебное расписание, когда его раздавали вчера, – голос Даина гремел над нашими головами, и образ сурового, серьезного руководителя никак не сходился с веселым, улыбчивым парнем, которого знала я. – Держитесь вместе. Я ожидаю, что вы все будете живы, когда мы встретимся сегодня днем в зале