Сошедшие с небес - Нил Гейман

Все утро немецкие орудия обрушивали громы и молнии на этот выступ и на тысячу — или около того — человек, удерживавших его. Люди смеялись над снарядами и придумывали им шуточные имена, заключали ставки против них и приветствовали их строками из популярных песенок. Но снаряды летели и взрывались, разрывая тела добрых англичан, отделяя брата от брата. По мере того как усиливалась дневная жара, усиливалась и ярость смертоносной канонады. Казалось, подмоги не будет. Английская артиллерия была хороша, но слишком малочисленна, и противник методично превращал ее в обломки железа.

Во время урагана на море иногда наступает момент, когда люди говорят друг другу: «Это самое худшее, сильнее штормить уже не может», — и тут налетает порыв в десять раз свирепее всего, что было ранее. Так случилось и здесь, в британских окопах.

В целом мире не было более стойких сердец, чем сердца тех людей, но даже их заставил дрогнуть семикратный ад немецкого артобстрела, который обрушивался на них, подавлял и уничтожал. И в этот самый момент они узрели из окопов огромную орду, надвигающуюся на линию обороны. Из тысячи англичан оставалось всего пять сотен, и насколько хватало глаз, на них шла немецкая пехота, колонна за колонной, серое людское море — десять тысяч солдат, как выяснилось впоследствии.

Не было никакой надежды. Некоторые из них обменялись рукопожатиями. Один солдат спел на новый лад боевую песню: «До свиданья, Типперери», закончив ее словами: «Мы туда не попадем». И все продолжили спокойно отстреливаться. Офицеры отмечали, что такая возможность для точной, мастерской стрельбы может больше не представиться; немцы падали ряд за рядом. Шутник, певший про Типперери, бросил: «Как бобби против бандитов с Сидней-стрит». И немногочисленные пулеметы делали все возможное.

Но все знали, что это бесполезно. Тела в сером валились отрядами и батальонами, но новые враги все прибывали и прибывали, они кишели, толпились, подступали отовсюду.

— Во веки веков, аминь! — произнес несколько не к месту один из британских солдат, прицеливаясь и стреляя. А потом он вспомнил — как сам говорит, не понимая, почему и зачем — странный вегетарианский ресторан в Лондоне, где он один или два раза ел необычные отбивные из чечевицы и орехов, притворяющихся вырезкой. На всех тарелках в ресторане синей краской был нарисован святой Георгий, с девизом «Adsit Anglis Sanctus Geogius» — «Да поможет англичанам святой Георгий». Этот солдат знал латынь и много других бесполезных вещей, и сейчас, стреляя в одного из серой массы — на расстоянии всего в триста ярдов, — он пробормотал этот благочестивый вегетарианский девиз. Он продолжал стрелять и дальше, пока, наконец, Билл, залегший справа, в шутку отвесил ему подзатыльник, чтобы остановить, и заметил, что королевские боеприпасы стоят денег и не следует зря расходовать их, проделывая красивые сквозные узоры в мертвых немцах.

Ибо когда знаток латыни пробормотал свою молитву, он ощутил, как по телу пробежало нечто среднее между дрожью и электрическим ударом. Рев сражения в его ушах стих до легкого рокота, и вместо этого, по словам солдата, он услышал великий глас и боевой клич, звучавший громче грозовых раскатов: «К оружию, к оружию, к оружию!»

Сердце его запылало, подобно углю, и застыло, подобно льду, ибо ему показалось, что на его призыв откликнулось множество голосов. Он слышал — или ему казалось, что слышит, — как тысячный хор взывает к небесам:

— Святой Георгий! Святой Георгий!

— О господин наш, о святой милостивый, даруй нам благое избавление!

— Святой Георгий и веселая Англия!

— Дракон! Дракон! Доблестный святой Георгий, спаси нас!

— Славься, святой Георгий! Славься, святой Георгий! Длинный лук, крепкий лук.

— Воитель небесный, помоги нам!

И когда солдат услышал эти голоса, он увидел перед собой, за краем окопа, длинный строй силуэтов, окруженных сиянием. Они были похожи на людей с луками, и с новым кличем облако стрел взвилось в воздух и со свистом устремилось к немецкому войску.

Другие солдаты в окопе все это время стреляли. У них не было надежды, но они целились тщательно, словно на стрельбище под Бисли.

Неожиданно один из них воскликнул на обычном английском языке:

— Боже помилуй! — крикнул он товарищу, стоявшему рядом. — Но разве это не чудеса? Взгляните на этих серых… взгляните все! Вы видите? Они падают не десятками и не сотнями, а тысячами. Смотрите! Смотрите! Пока я с вами говорю, пал целый полк!

— Заткнись! — рявкнул другой солдат, прицеливаясь. — Что за чушь ты несешь?!

Но, даже не договорив этих слов, он подавился от изумления, — ибо люди в сером действительно валились тысячами. Англичане слышали гортанные крики немецких офицеров, щелканье их револьверов, когда они палили по своим оробевшим солдатам; и все же ряд за рядом падал наземь.

И все это время солдат, знавший латынь, слышал клич:

— Дракон! Дракон! Доблестный святой, приди к нам на помощь! Святой Георгий, помоги нам!

— Небесный Всадник, защити нас!

Поющие стрелы летели так быстро и часто, что воздух потемнел от них; орда наступающих варваров таяла.

— Пулеметы! Подмога пришла! — крикнул Билл Тому.

— Я их не слышу! — прокричал в ответ Том. — Но как бы то ни было, слава Богу: они свое получили.

И действительно, десять тысяч немецких солдат лежали мертвыми перед выступом фронта английской армии, а значит, новому Седану не бывать.

В Германии, стране, руководствующейся научными принципами, Главный Генеральный штаб решил, что презренные англичане, должно быть, применили снаряды, содержащие неизвестный газ отравляющей природы, поскольку на трупах немецких солдат не было обнаружено ран. Но человек, знавший вкус орехов, притворявшихся вырезкой, знал также, что святой Георгий привел лучников из-под Азенкура на помощь англичанам.

Хью Б. Кейв

ПУСТЬ БУДЕТ МЭРИ

ХЬЮ Б. КЕЙВ (1910–2004) родился в Честере, Англия, и в возрасте пяти лет уехал со всей семьей в Америку. С конца двадцатых годов и далее его рассказы появлялись в таких легендарных журналах, как Weird Tales, Strange Tales, Ghost Stories, Black Book Detective Magazine, Spicy Mystery Stories, и изданиях жанра триллеров — Horror Stories и Terror Tales.

В начале сороковых Кейв почти на три десятилетия оставил жанр ужасов, но в 1977 году Карл Эдвард Вагнер опубликовал сборник лучших рассказов автора в стиле «хоррор» — «Марджанстрамм и другие». Кейв постепенно вернулся к жанру с несколькими новыми повестями и рядом современных рассказов ужаса: «Легион мертвецов», «Туманный ужас», «Зло», «Тени зла», «Апостолы страха», «Бездна», «Око Люцифера», «Остров шептунов», «Рассвет», «Зло возвращается» и «Неугомонный мертвец». Его рассказы также вошли в такие сборники, как «Создатель трупов», «Смерть крадется в ночи», «Кинжал Цзяна», «Да здравствуют мертвые: рассказы Черной Маски», «Приходи в мою гостиную», «Дверь внизу» и «Блондинка в бутылке». Биография, составленная Милтом Томасом, «Пещера тысячи историй: жизнь и время Хью Б. Кейва» была опубликована издательством Arkham House через неделю после смерти писателя.

В течение жизни Кейв получил награды от Ассоциации писателей ужасов в 1991 году, от Международной гильдии жанра ужасов в 1998 году и от Всемирного конвента фэнтези в 1999 году.

Он также был представлен к специальной премии Всемирного конвента фэнтези в 1997 году в Лондоне, где присутствовал в качестве почетного гостя. Приведенный ниже рассказ создан в тот период, когда автор покинул дешевые журналы и стал писать для изданий более выгодного основного направления. «В прежние дни, — вспоминал позднее Кейв, — ты мог послать рассказ, отвергнутый Saturday Evening Post, в Country Gent, American, Collier’s, Liberty и далее вниз по списку, скажем, до Toronto Star, где ты все же получал за него 400 долларов. Но эти времена глянцевых листков позади. Публиковаться в „листках“ означало большую часть времени писать согласно редакторской формуле. Даже загадочные повестушки, которые я писал для „Хорошего домоводства“ — за очень смешные деньги, — должны были быть скроены по формуле и как минимум один раз переписывались для соответствия редакторских представлений об этой формуле».

Если бы утром в понедельник Билла Риви спросили, что он думает об Аляске, он ухмыльнулся и ответил бы: «Отлично!» Скорее всего, он рассказал бы вам, что возить грузы по воздуху от конечной станции железной дороги до шахтерского лагеря в глуши — лучшая работа, какую он делал со времен войны.

Но если бы вы задали тот же вопрос в понедельник после обеда, Билл посмотрел бы на вас пустым взглядом и не сказал бы ничего. Прибыла почта, а с ней — письмо от его родных из Индианы. В письмо была вложена газетная вырезка.

«Мистер и миссис Эдгар Л. Фарбиш, — говорилось в заметке, — сообщают, что вчера состоялось бракосочетание их единственной дочери Мэри с мистером Робертом Трейнером, вице-президентом Первого Коммерческого банка».