Охота - Максим Константинович Сонин

Поверх телефона лежал сложенный пополам листок из Мишкиного блокнота. Вера вздохнула, открыла записку.

Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо спала. Я ушла, потому что ночью нашли труп Голоса, который друг Журналиста. На столе нет завтрака, потому что он бы остыл и я не знала, что приготовить. Прости. Я тебе буду писать про прогресс в телефоне, напиши, когда проснешься, а лучше сразу позвони. Если буду рядом, можем вместе позавтракать.

Разобрав закорючки в конце записки, Вера снова вздохнула и стала одеваться. Проснулась она в хорошем настроении и на Мишку не обиделась, но все равно жалела, что соседка ушла и не встречает ее утром с новостями о расследовании. Вера любила слушать Мишкины аудиосообщения, к которым сама же соседку приучила, но еще больше она любила смотреть на Мишкино лицо, когда та объясняла свою очередную находку. Подумала даже, что надо сказать Мишке, чтобы записывала сообщения не голосом, а сразу видео.

Аудиосообщения, которых соседка успела записать десяток, Вера прослушала, пока чистила зубы и заваривала кофе. Мишка звучала весело, но Вера уже давно научилась по голосу определять степень усталости соседки – та явно так и не ложилась.

С места преступления Мишка поехала сразу по местам, в которых появлялся убитый, по тем кафе и барам, которые ей удалось установить самой. Ехать пришлось в случайном порядке, потому что открывались все эти места в разное время и в тот момент, когда Мишка начала свой маршрут, открыты были только бар и антикафе в противоположных концах города.

Фотографии из тех мест, которые опознать не удалось, Мишка скинула Вере, и Вера, сев за стол, быстро эти фотографии просмотрела. Со всех снимков на нее смотрел черноволосый Голос. Иногда он обнимал девушку или парня, в паре мест был сфотографирован с несколькими людьми. Большинство мест были незнакомые, но на одной фотографии Вера задержала внимание. Голос тут стоял за барной стойкой, опирался о плечо накачанного бармена. За их спинами тянулась полка с бутылками, среди которых Вера заметила два розовых пластиковых стаканчика. Стаканчики были неудобной формы – очень широкие у основания и еще больше расширяющиеся кверху, так что их легко можно было принять за плошки.

– Это такой клуб-слэш-бар в центре, – наговорила Вера в телефон, перекинув Мишке фотографию. – Называется «Б-Гема». Я там в прошлом году была на концерте.

У нее и самой в инстаграме где-то была фотография с одним из этих стаканов.

«Доброе утро, – написала Мишка. – Ты хорошо спала? Не обижаешься?»

– Нет, – сказал Акся. Они с сестрой сидели под крыльцом молельни. Юлик довел их до спален и ушел, но Акся видел, что мелкая еще не до конца определилась, а значит, ее нужно было наставить. Он взял ее за руку, вывел на двор и к молельне, к стене под крыльцом, возле которой молились младшие.

– Да откуда ты знаешь? – Сестра провела пальцами правой руки по ладони левой. – Ты не знаешь.

– Юлик не наваждение. У черта, даже в человеческом образе, рога остаются и хвост. Про хвост не знаю, а рогов, ты видела, нету, – сказал Акся.

– А ты не знаешь, – сказала сестра, – у черта рог может быть на животе. Или в подмышке. Или вообще на попе. Ты же его без штанов не видел. Может, у него хвост, а прямо под ним рог.

– Это сказки. – Акся, чтобы сестра поняла, стал жестами показывать. Щелкнул себе рот ладонью, покрутил пальцем в воздухе, потом хлопнул, не сильно, чтобы не шуметь, себя по колену. – У черта рог или на голове, или иногда на лице, как борода.

– Баба рассказывала, – сестра сделала надменное лицо, такое, что Аксе сразу захотелось ее ударить, – что рога могут где угодно быть.

– Баба – дура, – сказал Акся, – и не знает ничего, свои сказки она выдумывает все, а ты веришь.

– Ты просто не знаешь. – Сестра опять показала на ладони, потом потерла запястье, провела пальцем по щеке. – Баба ничего не выдумывает, просто ты дурак.

– Ты еще просто в школе не училась. – Акся вспомнил дневную Бабину сказку. – Ты думаешь, у нас в колодце Кощей сидит?

– А ты сходи и проверь. – Сестра зевнула. Акся успел забыть, что мелкие обычно всю ночь спят.

– Я проверю. – Акся поднялся, потянул сестру за собой. – Пошли.

С Верой Мишка встретилась в седьмом кафе из своего списка. Вообще географические перемещения Голоса производили впечатление – судя по его ленте, за один день он успевал побывать в заведениях всех возможных направлений и стилей, в совершенно разных локациях и ценовых категориях. Мишка прогулялась по трем разным пивным, осмотрела два антикафе и один ресторан, расположенный на крыше шестиэтажного особняка. Ни одно из этих мест не походило на кафе «Стулья», в котором продавали Двоицу в Москве. Конечно, Мишка не только сравнивала эти места со «Стульями». Она изучала меню на предмет каких-нибудь кодовых слов, болтала с барменками и официантами, осматривала стены в залах, коридорах и туалетах на предмет плакатов, граффити или каких-то других знаков. В «Стульях» на стене висела бумажка с рисунком – тем самым заштрихованным кружком, который Мишка видела на шее у убийцы в Москве, а потом на салфетке в квартире у Журналиста.

По дороге на встречу с соседкой заехала в кафе «Кофе в день». Представить себе, что в таком месте наркодилер мог бы встречаться с клиентом, было сложно. Кафе оказалось маленькое и светлое, плотно заставленное круглыми столиками – обменяться чем-то незаметно там можно было разве что в туалете, который состоял из двух отдельных кабинок и выходил прямо в зал. Дилеру и клиенту пришлось бы вместе заходить в кабинку на глазах у официанток и посетителей.

– Как успехи? – спросила Вера. Она села спиной к залу, зная, что Мишке захочется сидеть у стены.

– Пока никак. – Мишка с удовольствием оглядела стол. Если они с соседкой шли в кафе, Вера отвечала за заказ, потому что Мишка никогда не знала, что выбрать. В этот раз на столе ее ждали тарелка с тостами, вазочка с клубничным джемом, еще одна тарелка, уже поменьше, с двумя сложенными в уголки блинами и большая чашка с какао. Верин заказ выглядел почти так же, только джем у нее был смородиновый, а в чашке поверх какао плавал островок взбитых сливок.

– Что с Голосом случилось? – спросила Вера. В