Охота - Максим Константинович Сонин

Ева тихонько отползла от оврага, а потом поднялась и быстро побежала к домам. Она не могла поверить, что Юлик впустил в себя черта, который сначала научил его втягивать дым, а потом еще убедил сбежать из Обители. Ева была умная, она знала, что иногда братья и сестры, которые уехали из Обители, решали остаться в мире – это случалось из-за того, что там у них не было отца и молельни, которые могли бы защитить их от соблазнов, а соблазнов в мире было очень много. Ева могла назвать три: втягивание дыма, питье вина и прелюбодеяние, которое случалось между братьями и женщинами, живущими в мире. Старшие мальчики еще могли назвать несколько, но их Ева не понимала совсем, а на уроках про соблазны говорили редко, потому что тем, кто живет в Обители, бояться было нечего. Ева из Обители никуда уезжать не собиралась, поэтому про соблазны она думала, только если о них говорили другие. Она никогда раньше не видела вдыхания дыма и уж точно никогда не встречала прелюбодеяние, потому что в лесу и домах женщин из мира не было. Теперь же, увидев Юлика с сигаретой, она знала, как выглядят соблазненные, и это ей совсем не понравилось.

Выбежав к колодцу, Ева бросилась к крыльцу молельни, забралась под него и прижалась к святой стене. В молельню детям без старших входить не полагалось, поэтому по ночам она приходила молиться сюда, ведь Бога можно было позвать через щель между досками. Ева сложила руки у груди, закрыла глаза и набрала в грудь воздух.

Господи, услышь меня, Отче, к Тебе пришла раба Твоя Ева…

– Не отвечает. – Мишка опустила телефон. Рядом с ней собрались все участвующие в ночном обыске. Федералы о чем-то тихо переговаривались, разглядывая фотографию, молодой полицейский задумчиво смотрел на панно за монитором, дядя Сережа печатал в телефоне, а Вера ждала удобного момента, чтобы задать Мишке пару вопросов. За то время, пока соседка пыталась дозвониться до друга Журналиста, Вера успела немного отойти, и теперь ей начало казаться, что соседка как-то уж слишком легко и быстро во всем разобралась.

– Парня мы найдем, – сказал один из федералов. – И кафе найдем. Запись посмотрим.

– Кафе можете не искать, – сказала Вера, радуясь, что ей есть чем поделиться. – «Кофе в день» – это здесь недалеко, на Невском практически.

– Кафе – это хорошо, – сказала Мишка. – Но начните точно с Голоса. Как бы мы не бросились его слишком поздно искать.

– Почему? – спросил федерал.

Мишка показала ему телефон.

– Я звонила ему в инсте, с аккаунта убитого, – сказала она. – Почему бы он не подошел?

– Да мало ли. – Федерал махнул рукой. – Но мы найдем.

Мишка повернулась к Вере.

– Мы здесь в целом закончили, – сказала она, убирая телефон. – Но нужно все-таки осмотреть остальное тоже. Ты хочешь туалет и кухню или вторую спальню?

Вера успела испугаться, что ей сейчас придется впервые в жизни что-то обыскивать, но Мишка улыбнулась и качнула головой в сторону коридора.

– Пошли, – сказала она. – Начнем с кухни.

Когда они наконец сели в такси, было уже почти три часа ночи. Вера так и не решилась расспрашивать Мишку, пока рядом были федералы, потому что опасалась подорвать ее авторитет, но в машине она не сдержалась.

– Я не понимаю, – сказала Вера. – Почему ты считаешь, что фотография обязательно связана с Обителью и с убийством? Она может быть личная, как этот Питерсон. Какие-нибудь бабушка, дедушка и отец. Я не понимаю.

– Я объясню, – сказала Мишка. Она положила голову Вере на плечо, потом подняла и опустила левую руку, как будто отдавая сигнал водителю.

– Ну? – Вера слегка ткнула соседку, потому что та так и не начала говорить. Но Мишка не ответила. Она крепко спала.

– Акся? – позвала темнота снова. Акся широко открыл глаза и тут же их закрыл. Если голос в темноте принадлежал Бабиному черту или лесному нагу, то полагалось лежать и не двигаться, дышать ровно и читать молитву. Вот только молитва в голову пришла не та.

Господи, убереги от зноя, и засухи, и лесных пожаров мое поле и дом мой…

Темнота хрюкнула, как будто пытаясь сдержать смех. Акся сел в кровати и сразу понял, что в комнату пролез не черт, а мелкая Ева. Акся с ней никогда не играл и знал только, что она сестра одного из водителей. Мелкая стояла у самой двери и явно боялась войти в комнату мальчиков.

– Чего тебе? – спросил Акся. – Описалась?

Иногда младшие приходили к Аксе и другим, если нужно было поменять простыни, чтобы не просить помощи у старших, которые бы обязательно заставили оттирать пятна посреди ночи или спать в грязном.

– Акся, – снова позвала мелкая. – Выйди.

Акся был сонный, и идти ему никуда не хотелось, но он не знал, что нужно мелкой, а ведь ее могли послать старшие, и тогда нужно было обязательно идти. Он вылез из кровати, натянул длинную рубашку, в которой вообще-то полагалось спать, и вышел к мелкой.

– Чего? – спросил он, оглядываясь. В коридоре никого больше не было.

– Пошли. – Мелкая махнула рукой, потом изобразила скрещенными пальцами угол, половинку креста. – Это важное.

Акся поплелся за ней. Мелкая вывела его на улицу, и сразу стало понятно, что никто из старших ее не посылал, потому что мелкая приложила палец к губам и указала на лес.

– Туда.

От холодного воздуха Акся окончательно проснулся и пошел за сестрой уже живее. Ему стало интересно, что такого забыла в лесу мелкая. Конечно, могло оказаться, что она просто ведет его показать какой-то секретик, но тогда ее можно было побить. И сестра это, конечно, знала, а значит, вряд ли стала бы так будить его по пустякам.

Они шли по лесу несколько минут, иногда оглядываясь, чтобы проверить, что за ними никто не следит. Мелкая все время крестилась, а Акся крепился и только раз провел рукой перед лицом, когда справа вдруг хрустнула ветка и раздался ухающий голос филина.

Вдруг мелкая остановилась, опустилась на корточки и, развернувшись в сторону домов лицом, стала сползать под землю. Акся хотел развернуться и убежать, но сделал еще шаг вперед и обнаружил, что мелкая не