Серебряная река - Шеннон А. Чакраборти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они проходили мимо цитрусовой рощи с громадными апельсиновыми деревьями, смех стал громче, он сопровождался разговором на языке, который показался Хацет с ее ограниченным слухом диалектом арабского; она так толком никогда и не освоила этого священного языка людей — только в той мере, какая ей требовалась для молитв. Видимо, поблизости разговаривали садовники-шафиты… хотя чрезмерно игривые нотки голосов — нотки, которые не нуждались в переводе, — наводили на мысль, что работа сегодня далеко не продвинется. Хацет собралась было предложить Гассану деликатно пойти по другой тропинке, но тут они вышли на купающуюся в солнечных лучах полянку, на которой увидели парад всех красок мироздания. Поляна была покрыта цветами: колонны серебряных и светло-красных розовых кустов были выше ее ростом, шафрановая рудбекия росла ухоженными купами чуть в стороне от фиолетовых ирисов, желтых нарциссов и ярко-красных маков.
Полянка не была безлюдной. Но человек, которого первым увидела Хацет, удобно сидел с этюдником на коленях и вовсе не был арабоязычным садовником, как предполагала она. Покрой его брюк и черные большие глаза на бледном лице свидетельствовали о том, что перед нею дэв. Увидев их, он вскочил на ноги, уронил альбом, чтобы прикрыть лицо белой шелковой вуалью, которая до этого висела у него на одном ухе.
Хацет удивленно моргнула. Белая вуаль — но не может же быть… Она посмотрела на его хихикающую собеседницу. Эта женщина явно была шафиткой, ее закругленные уши и пепельно-серая кожа определенно свидетельствовали о человеческом происхождении. Молодая женщина улыбалась, когда они появились на полянке, но при виде королевской пары улыбка сошла с ее губ.
— Бага Рустам… — раздался удивленный голос Гассана. — Отдыхаем?
— Мой король. — Бага Рустам быстро встал между Гассаном и шафиткой. — Простите меня, я не слышал, что вы идете.
— Тут нечего извиняться, — великодушно ответил Гассан. Он наклонился поднять альбом, оброненный Рустамом. — Довольно хорошенькая, — заметил он, едва взглянув на женщину, наполовину скрытую фигурой Баги Нахида. — Я рад, что ты в такой прекрасный день проводишь время на природе, а не прячешься в своих комнатах.
Он вроде бы по-дружески похлопал Рустама по плечу, и Хацет отметила, как дэва покоробило от этого жеста.
— Д-да, — ответил Рустам с дрожью в голосе.
— Познакомься с нашей следующей королевой, — сказал Гассан, подталкивая его к Хацет, которая улыбнулась дрожащему Нахиду, чтобы он раскрепостился. — Госпожа Хацет, это Бага Рустам из Нахид.
Рустам стоял, не отрывая глаз от земли:
— Пусть огни горят ярко для вас.
Хацет вопросительно посмотрела на Гассана, который в ответ только пожал плечами.
— Вот такой уж он, — сказал Гассан по-нтарански.
— Рада познакомиться с вами, Бага Рустам, — любезно ответила она. — Я надеюсь, мы не оторвали вас и вашу… — Хацет повела глазами, но шафитка исчезла. — Компаньонку.
Рустам стрельнул в нее взглядом, и она увидела глаза такой темноты, что чуть не сделала шаг назад.
— Она мне не компаньонка.
— Верно, — непочтительно проговорил Гассан, явно хорошо знакомый с эксцентричностью характера Баги Нахида. Он слегка подтолкнул Рустама в плечо. — У тебя скальпель с собой?
Лицо Рустама перекосило.
— Нет, — сказал он охрипшим голосом.
Гассан вытащил ханджар из ножен на поясе.
— Тогда используй это. Покажи ей свои способности. — Гассан улыбнулся Хацет. — Посмотри-посмотри. Ты такого еще не видела.
Хацет переводила взгляд с одного на другого, ей было неловко и любопытно одновременно. Пальцы Рустама сомкнулись на рукояти. Он несколько долгих мгновений смотрел на оружие, а потом одним резким движением вскрыл вену на запястье.
Хацет вскрикнула и тут же бросилась ему на помощь. Черная кровь хлестала из раны, просачивалась через пальцы Рустама на цветы. Но пока Хацет искала что-нибудь, чтобы перевязать рану, та на ее глазах стала затягиваться. Кожа сошлась, сшилась через секунду, не оставив даже шрама.
— Правда, невероятно? — не сдержался Гассан.
— Что здесь происходит? — раздался женский голос за их спинами.
Потерявшая дар речи после увиденного, Хацет вздрогнула, увидев другую женщину, быстрыми шагами входящую на полянку. Она была дэва приблизительно возраста Хацет, но гораздо более миниатюрная, с преждевременной сединой в кудрявых волосах и усталыми морщинами в уголках вокруг хищных глаз. Ее помятая одежда была испачкана сажей и кровью.
Во внешности растрепанной женщины-дэвы не было ничего устрашающего, но когда она посмотрела на Багу Рустама, который все еще держал в руках ханджар с его кровью, даже воздух в саду, казалось, замер, словно в призрачном предштормовом затишье, часто встречающемся в тропиках.
— Бану Манижа, — приветствовал женщину Гассан, в его голосе послышался холодок. — Каким удивительным бывает твой выбор времени, когда ты этого хочешь.
Манижа проигнорировала саркастическое замечание короля, она смотрела только на брата.
— Рустам, лихорадка у Сайида Куслови не реагирует на лечение. Мне нужно, чтобы ты изготовил более сильный тоник.
Рустам стрельнул глазами в Гассана, и король махнул рукой:
— Иди.
Бага Нахид исчез с такой скоростью, будто растаял в воздухе. Оценивающий взгляд его сестры переместился на Хацет, и Хацет заставила себя выдержать его.
«Значит, вот она какая — легендарная Бану Манижа». Бану Нахида, о которой Хацет выслушала столько историй, столько предупреждений. Предупреждений, на которые можно было легко закрыть глаза, отнестись к ним как к сплетням или нагнетанию страхов, пока Хацет не оказалась перед этой женщиной, излучавшей волю, как никто другой из тех, кого она знала. Она видела мертвых акул, в глазах которых было больше эмоций, чем сейчас у Манижи.
Но Хацет была дипломатом.
— Мир вам, Бану Нахида, — вежливо сказала она. — Для меня большая чес…
Другая женщина оборвала ее:
— Вы чем-то больны?
Такой неожиданный вопрос застал Хацет врасплох.
— Нет.
— Хорошо. Если заболеете или забеременеете, пожалуйста, сразу же ко мне. Я не хочу рисковать: если вы вдруг умрете — обвинят меня. Опять. — Манижа презрительно посмотрела на Гассана — на королевском лице расцветала ярость. — Я получила ваше приглашение на сегодняшнее… торжество.
— На мой обручальный обед, — поправил он. — Пир в честь вашей будущей королевы.
— Да, верно, — проговорила Манижа. — Только меня не будет. У меня с братом пациенты.
Не сказав больше ни слова, Манижа развернулась на каблуках и исчезла.
У Хацет пересохло во рту. Так. Ходили слухи, что между этими двумя был роман. Или ревность. Или Бану Нахида вынашивала романтические планы касательно Гассана. Она знала, что такое любовь, сменившаяся разочарованием. Тут дело в чем-то другом. Вино может превратиться в уксус.
Здесь она слышала остроту. Видела ненависть, чистую и беспримесную. И Хацет
