Талисман - Стивен Кинг

Когда он делал подобные вещи… он уже не был Слоутом.

На следующий день китаец вновь посетил его офис и на этот раз предложил учетверить арендную плату.

– Вот это уже деловой разговор, – сказал Слоут, глядя в окаменевшее лицо клиента. – И вот что я вам скажу! Чтобы подтвердить, что мы играем в одну игру, я согласен заплатить за разбитые стекла.

Девять месяцев назад, когда компания «Сойер и Слоут» вступала во владение этим зданием, дела компании выглядели как нельзя более мрачно. Теперь оно давало намного больше прибыли, чем все остальные здания, и Морган Слоут гордился им так же, как новыми массивными сооружениями под землей, строительство которых сейчас велось. Однажды утром, по дороге на работу, Слоут, проходя мимо поставленного им забора, вспомнил, сколько денег и сил вложил он в компанию «Сойер и Слоут», и с удовлетворением подумал, как оправдались его надежды.

Разговаривая с Ричардом, он чувствовал, что все его желания абсолютно справедливы – ведь именно Ричарду он собирался отдать долю Сойера в компании. В Ричарде он видел своего преемника. Его сын ходит в лучшую школу бизнеса и получит образование к тому времени, когда ему нужно будет приступить к работе. Вооруженный знаниями, Ричард Слоут должен быстро вникнуть во все сложные и специфические принципы бизнеса компании «Сойер и Слоут». Его смехотворное желание стать химиком не может устоять перед решимостью отца. Ричард не настолько глуп, чтобы не видеть, насколько бизнес интереснее, не говоря уже о том, насколько выгоднее, чем копание в колбах и ретортах. Эту «химическую болезнь» нужно как можно быстрее вылечить, нужно открыть ему глаза на настоящее мужское дело.

А если Ричард будет беспокоиться о справедливости по отношению к Джеку Сойеру, он должен понять, что 50 000 долларов в год и гарантированное обучение в колледже – это не просто справедливо. Это великодушно. Это по-королевски! Да и кто может быть уверен, что Джек захочет вступить в дело или что он обладает хотя бы малейшими способностями к этому? И вообще, мало ли что может случиться? Кто может быть уверен, что Джек доживет до двадцати лет?

– Это прекрасная возможность получить все бумаги и вступить в единоличное владение компанией, – говорил Слоут сыну. – Лили слишком долго пряталась от меня. Ее мозги стали похожи на голландский сыр… Она и года не протянет. И если я сейчас же не увижусь с ней, у нее будет достаточно времени, чтобы оформить завещание или вложить деньги в какие-нибудь ценные бумаги. Я думаю, мать твоего друга не обратится ко мне за помощью в составлении документов. Не думай, я не собираюсь впутывать тебя в свои проблемы. Просто хочу сказать, что меня не будет дома несколько дней, на случай если ты позвонишь. Можешь написать письмо… И не забывай об учебе, ладно?

Ричард обещал писать, хорошо учиться и не волноваться ни об отце, ни о Лили Кевинью, ни о Джеке.

Когда-нибудь, несколько лет спустя, когда его послушный сын немного подрастет, Слоут познакомит его с Долинами. Ричард будет лет на шесть-семь младше, чем был он сам, когда Фил Сойер, растянувшись на травке около их первого маленького офиса в Северном Голливуде, сначала озадачил, потом взбесил (потому что Слоут был уверен, что Филипп смеется над ним), а потом заинтриговал своего партнера (по правде говоря, у Сойера не было достаточной фантазии, чтобы сочинить такую наукообразную абракадабру про другой мир). И когда Ричард увидит Долины, они, если к этому времени это не произойдет само собой, изменят все его мировосприятие. Даже краткий взгляд на Долины способен подорвать вашу веру во всеведение ученых.

Слоут пробежал пальцами по голове, пригладил усы. Голос сына все еще звучал в его ушах, только как-то неясно и отдаленно. Всегда, когда Ричард был рядом, все шло хорошо, все удавалось, легко и спокойно было на душе. За окном стояла глубокая звездная ночь. Ночь была и в Спрингфилде, штат Иллинойс, и в Домике Нельсона в школьном городке, где Ричард Слоут медленно брел по коридору с выкрашенными в зеленый цвет стенами обратно в свою комнату, вспоминая славное, почти забытое время, когда они с отцом уезжали на тихий океанский берег Калифорнии. Быть может, скоро они вновь отправятся туда… В это же время, несколькими милями севернее, Морган Слоут подошел к широкому окну своего кабинета, открыл его створки и выглянул наружу, наслаждаясь свежим ночным воздухом и ровным светом бледной луны, окруженной вереницами облаков.

Он хотел немедленно вернуться домой, дом был всего в тридцати минутах ходьбы от офиса, переодеться, перекусить, может быть, выпить немного кока-колы перед тем, как отправиться в аэропорт. Но вместо этого он должен был сесть в машину, мчаться по автостраде к месту встречи с зарвавшимся клиентом, с которым надо было давно расторгнуть контракт. Потом беседа с толпой чиновников, предъявляющих претензии компании «Сойер и Слоут», будто их новый проект, связанный с заводом в Марина-дель-Рей, загрязняет пляж. И то и другое нельзя было ни отменить, ни отложить.

Слоут дал себе слово, что, как только он «позаботится» о Лили Кевинью и ее отпрыске, он начнет потихоньку избавляться от своих теперешних клиентов. Мелкая рыбешка. У него теперь более серьезные планы. Грандиозные планы! У него множество помощников, на которых можно возложить почти все его сегодняшние обязанности. Оглядываясь назад, Слоут удивлялся, как он мог выносить Фила Сойера в течение стольких лет. Его партнер никогда не играл, чтобы выигрывать, он был несерьезен, его голова была забита всякими сентиментальными штучками вроде чести и совести. Он был похож на неразумное дитя с завязанными глазами. Он был слишком земной, слишком светский, насколько это возможно, если учесть, что он ставил на кон. Слоут не мог забыть, что он должник Сойера. Ему стало не по себе, когда он подумал, чем обязан ему. По дороге к автостоянке Слоут выудил леденец из смятого пакета и положил его под язык.

Фил Сойер недооценивал Слоута, и того это мучило. Фил обращался с ним, как факир с дрессированной коброй, заставляя раскачиваться и извиваться под свою дудку.

Водитель – простоватый парень в заношенной ковбойской шляпе – затравленно смотрел, как Слоут крутится вокруг машины, выискивая вмятины и царапины. Леденец таял во рту, ворот пиджака стал мокрым от пота. Водитель знал, что ему грозит, – неделю назад Слоут устроил ему хорошую взбучку, найдя маленькую царапинку на дверце «BMW». В середине своей напыщенной речи он обратил внимание, каким удрученным стало лицо парня, и в накатившей волне безудержного веселья Слоут, смеясь, похлопал его по плечу, не переставая, хотя уже и шутливо, отчитывать. Но водителя это не взбодрило. Слабым, извиняющимся голосом он начал оправдываться, что, может быть, эта пустяковая царапина появилась совсем не по его вине. Может, в этом виноват автосервис. «Вы ведь знаете, как эти идиоты обращаются с машинами. К тому же по ночам…»

– Заткни свою вонючую глотку! – крикнул Слоут, окончательно выйдя из себя. – Эта «пустяковина», как ты ее изволил назвать, выльется мне в две твои недельные зарплаты! Я прибил бы тебя на месте, скотина, если бы полностью был уверен, что ты не прав. На твое счастье, я не помню, была царапина на дверце или нет, когда я вчера забирал машину из мойки. Но как бы то ни было, если ты еще хоть раз посмеешь сказать мне что-нибудь, кроме «Здравствуйте, мистер Слоут» или «До свидания, мистер Слоут», я придушу тебя на месте! Не успеешь даже глазом моргнуть.

И вот теперь шофер не отрываясь следил за тем, как Слоут осматривает машину, зная, что, если тот найдет какие-нибудь повреждения на ее лакированной поверхности, ему сразу можно будет класть голову на плаху. Выудив из кармана тряпку, он принялся яростно стирать несуществующие пятна с ветрового стекла. Хитрая уловка, дружище.

На этот раз Слоут решил вести машину сам. Выехав со стоянки, он заглянул в зеркало заднего вида. На лице шофера, оставшегося стоять на дороге, застыло такое же выражение, как на лице Фила Сойера в последние секунды жизни. Это почему-то очень развеселило Слоута, и весь путь до автострады был освещен его широкой улыбкой.

Филипп Сойер недооценивал Моргана Слоута еще со времени их первой встречи, когда они оба были первокурсниками в театральном колледже. Может быть, размышлял Слоут, это произошло из-за того, что его легко было недооценить. Толстенький коротышка из Акрона, ничем не примечательный, честолюбивый и всегда встревоженный, он первый раз в жизни выбрался из своего захудалого городишка в штате Огайо.

Слушая, с какой легкостью его одногруппники говорят о Нью-Йорке, об игре в очко, о клубе «Аист» и о многих других неизвестных ему вещах, он страдал от своего невежества.

– Мне больше нравится нижняя часть города, – бросил он тогда так небрежно, как только мог. Ладони взмокли, пальцы судорожно сжимались в кулаки (по утрам Слоут часто просыпался с кровоподтеками на руках из-за того, что ногти впивались в кожу).