Нарушенное обещание - Гейл Кэй

— Не боюсь, потому что уверен, что она… безоружна.

Ружье бабушки! Кэм не мог этого забыть. Ружье, направленное на него. И неважно, выстрелила бы в него бабушка или нет. Холли подняла глаза.

— Я уверена, что бабушка об этом очень сожалеет. Этот поступок… Это на нее совершенно не похоже.

— Да, может быть. Но тем не менее я храню ее базуку под замком. — Кэм перестал хмуриться. — Как тебе праздник? Нравится?

— Очень! — с восторгом ответила Холли. — Но тебя что-то на нем не видно.

Кэм прислонился к дереву.

— Я все время занят. Слежу за порядком, смотрю, как работают мои новые помощники. Слава Богу, пока все спокойно. Надеюсь, что я тоже смогу повеселиться и отдохнуть, пусть даже в самом конце праздничного дня.

Но ведь сейчас наступала самая лучшая часть праздника, самое чудесное время, подумала Холли. Звезды зажигались на темнеющем вечернем небе, оркестр играл в полную мощь и можно было… танцевать.

Холли показалось, что Кэм прочел ее мысли.

— У меня даже есть время на танец… или два. Не согласитесь ли потанцевать со мной, мисс Холли Кейтс? — вдруг спросил он, страстно взглянув на Холли.

Холли не смогла устоять. Она не смогла бы сопротивляться, даже если бы этого хотела. Этот мужчина околдовал ее.

— С удовольствием, Кэм Осборн.

Обняв Холли, Кэм тут же подумал, что совершил не слишком разумный шаг. Но как приятно было ощущать Холли в такой близости! Вдыхать ее нежный сладкий цветочный аромат, касаться щекой ее шелковых душистых волос!

Один оркестр сменялся другим, и сейчас музыканты, игравшие в стиле кантри, исполняли сентиментальные баллады о неразделенной и горькой любви. Кэму было хорошо известно, что такое горькая любовь, и ему больше никогда в жизни не хотелось испытывать ничего подобного.

Тогда почему ему было так хорошо рядом с Холли? Не потому ли, что она скоро уедет? Не потому ли, что не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать?

Так, значит, он в безопасности?

Нет, нет и нет. Все что угодно, но только не безопасность. Холли была из тех женщин, что проникают в поры мужчины, овладевают его душой и сердцем. Раз и навсегда.

Холли подняла глаза и посмотрела на Кэма. Он понял, что не может шевельнуться под ее взглядом.

— Может быть, ты хочешь присесть и отдохнуть? — тихо спросила она.

Кэм окинул взглядом танцзал и увидел множество мужчин, жадными глазами следящих за Холли.

Нет, Кэм не мог себе даже представить, что Холли будет танцевать с кем-то другим. Выпустить ее из рук — значит испортить себе весь праздник.

Нет, Кэм хотел, чтобы эта женщина принадлежала только ему одному. Грозным взглядом он дал понять своим потенциальным соперникам, что им не стоит даже надеяться на танец с Холли. Если кто-либо хотя бы попытается перейти ему дорогу, то сильно об этом пожалеет.

— Нет, я хочу танцевать, — ответил Кэм. Честно говоря, ему хотелось гораздо большего от Холли, но об этом не могло быть и речи.

Вероятно, ее бабушка была права, предупреждая его держаться подальше от Холли. Он поступил бы благоразумно, если бы последовал этому совету. Над этим стоит задуматься, сказал себе Кэм. И он обязательно именно так и поступит, как только к нему вернется способность разумно мыслить.

Весь вечер Холли танцевала только с Кэмом и нисколько не огорчалась по этому поводу. Всего лишь один танец он уступил какому-то старику лет за восемьдесят, и его можно было не опасаться.

Последний танец Холли вновь танцевала с Кэмом, прижавшись щекой к его широкой груди. Как хорошо ей было в его объятиях! Приглушенно звучала какая-то медленная романтическая мелодия. Но Холли ее почти не слышала, как и не замечала никого вокруг. Ей казалось, что в зале были только она и Кэм. Он наклонил голову, и Холли коснулась лбом его колючей щеки. Кэм еще крепче прижал ее к себе, как это было в ту ночь, когда они поцеловались на крыльце дома бабушки, и положил руку Холли себе на шею. Ее пальцы тут же скользнули по его волосам и запутались в кудрях, спускавшихся на ворот рубашки. Холли покачивалась в такт музыке, закрыв глаза и мечтая о том, чтобы эта мелодия звучала вечно.

Если бы бабушка сейчас их увидела и в ее руках вновь оказалось бы ружье, она наверняка пристрелила бы Кэма на месте. Бедняга Кэм как минимум несколько недель не смог бы сидеть, а бабуля провела бы свои оставшиеся дни за решеткой.

Холли молила Бога, чтобы бабушка как можно дольше не появлялась.

Танец закончился, но Кэм продолжал обнимать Холли.

— Давай поедим домашнего мороженого, и пусть твои ноги, которые я оттоптал, отдохнут. Согласна? — спросил Кэм, выводя Холли из танцевального круга.

О чем это он говорит? Он вовсе не наступал ей на ноги. А даже если бы и наступал, она бы этого все равно не заметила. А предложение поесть мороженого было просто отличным.

— Конечно. С удовольствием.

Кроме того, если бы бабушка застала их вместе за поеданием мороженого, то ей это показалось бы более невинным занятием, чем танцы. Хотя Холли была уверена: что бы она ни делала вместе с Кэмом, невинным это назвать было нельзя. Ведь одно его появление заставляло ее трепетать.

— Какое твое любимое мороженое? — спросил Кэм, когда они подошли к киоску.

— Шоколадное, — ответила Холли. — И чем больше шоколада, тем лучше.

Кэм широко улыбнулся. Холли сказала это так искренне и так доверчиво, будто поделилась с ним чем-то очень личным.

— Шоколадное так шоколадное, — сказал Кэм и попросил две порции.

Ему хотелось знать о Холли еще больше, о ее привязанностях и предпочтениях.

— Что еще тебе нравится? — спросил он.

— Что?..

— Какой твой любимый цвет? — Кэм был похож на школьника во время первого свидания. Но черт возьми! Холли увлекла его и слишком заинтересовала! Но сейчас лучше об этом не думать, решил Кэм. — Твой любимый фильм?

Ее надежды? Ее мечты? Что она надевает, когда ложится спать? Что это за духи с цветочным ароматом?

А может быть, это вовсе не духи? Может быть, Холли сама как цветок?

Она смущенно улыбнулась Кэму.

— Синий… Я люблю синий цвет. А мой любимый фильм… какая-нибудь старинная и романтическая история. А почему ты спрашиваешь?

Кэм пожал плечами.

— Просто любопытство. Больше ничего.

Это нисколько не удивило Холли, потому что ее в равной степени одолевало любопытство в отношении Кэма. Ей было даже приятно, что Кэм хотел узнать именно о ней, а не о том, нашла ли она бабушкин самогонный аппарат.

Получив две порции трехслойного мороженого, Кэм вручил одну Холли, и они отправились на поиски тихого местечка, где можно было бы всласть полакомиться. Вскоре они устроились на лужайке на краю площади в стороне от толпы. Издалека доносились звуки музыки, над головами сквозь ветви деревьев блестела луна. Благодаря ее мягкому свету ночь казалась необыкновенно романтичной. Неужели совсем рядом шумел городской праздник, на котором веселилось несколько тысяч людей со всей округи? Холли не могла в это поверить. Ей казалось — она одна с Кэмом на всем белом свете.