Год охотника - Татьяна Эльдарова

Франц завис над перегородкой.

- Не утруждайтесь. И сведенья абсолютно точные, и документы уже подготовлены: осталось лишь подписи проставить. - Он взмахнул карточкой меню с фиолетовым пожеланием аппетита и пошёл к служебному помещению искать метрдотеля.

Он был сыт по горло!..

Квартет заговорщиков неприязненно смотрел ему вслед.

- Не успеет! - прищурил единственный глаз Тарас Григорьевич. - Будет надо - подключим кого надо!.. Идёмте, Леночка! - Он красноречивым взглядом жадно прогладил оборки и рюши на высокой груди мадам Бурханкиной... - Я вас провожу...

Глава шестая

Свадебный марш

Едва рассвело - Франц уже был на ногах.

- Фомушка, потерпи ещё немного, - обещал он своему любимцу, - скоро переберёмся из этой пылюги на летнюю квартиру. Придётся поскучать, ничего страшного: еду-питьё я тебе оставил, клозет - тоже в абсолютном твоём распоряжении. Надеюсь, за пол дня я управлюсь... Ну, если очень уж затоскуешь - сгрызи что-нибудь ненужное. Только не мои туфли!

Собираясь в город, Игорь Максимильянович ещё раз подробно вспоминал поминки... И пришёл к выводу, что всё-таки Марк Анатольевич не прав.

Опять всё произошло, якобы, самым естественным образом. Но ведь не успела медсестра поесть ни грибов, ни мяса! А если и ела, почему всем не поплохело?.. Фомка, вон - не отказался!

- Я сам виноват, дурак, побрезговал взять содержимое её желудка на анализ, - размышлял он вслух. - Зато Рубин обнаружил медкарту фермерши: в шкафу прежнего главврача Посередника!.. Оказывается, всё время, пока Шуру искали, она преспокойненько лечилась в больнице! А последние два дня - они с мужем находились там одновременно, только на разных этажах... Вот так вот!

Пёс склонил голову набок, будто копировал хозяина, когда тот хотел лучше расслышать. А Франц всё рассуждал:

- Лучше сообрази, слухач, каков молодец твой учитель Вилли! Первый обнаружил, первый сообщил... Губернский криминальный вестник!.. Ну, что ж, спасибо ему за пирожки. Отменное угощенье: опять бы Рубин констатировал пищевое отравление... И никаких следов!.. Но смысл?!.. Сам ведь ко мне с этим пришёл... Для отвода глаз, что ли?..

Он застегнул сумку, задумался с горькой усмешкой в глазах.

- Эх, Вилли!.. Обойдусь сегодня без машины его дружков. Пусть все думают, что я дома. Сожри мы с тобой с голодухи эти соблазнительные шарики - вот уже вроде и не одна Тимофеевна пострадала... Ведь ты, партизан, ни за что не подтвердишь, что пакет с ними всучил тебе егерь?...

Фомка гавкнул разочек.

- Да?!.. И что?.. Говорить не можешь - хоть бы печатать научился!

На всякий случай хозяин ещё раз проверил, хорошо ли запер обувь. Он понял, что Фомка прекрасно справится с поручением: "Можешь повыть... Чем громче, тем лучше. Посмотрим, кто прибежит!" - Франц запирал за собой дверь под тихое поскуливание.

Чем дальше он удалялся по лестнице от квартиры, - тем громче звучали возражения пса.

*** Провидение

Домой из города Франц вернулся лишь к вечеру.

На коврике, на корточках, положив голову на скрещенные руки, неподвижно сидел Егор Сергеевич Бурханкин. Парусиновая кепка валялась рядом. Из-за двери тихо подвывал Фомка.

Франц наклонился, пощупал у егеря на шее жилку. Подумал: "В норме..."

Тихо вставил ключ в замок, отпер квартиру. Освобождённый из плена пёс первым делом "умыл" Бурханкина, который оказался ближе.

Егерь подобрал кепку, вытер ею Фомкину слюну с наждачных щёк, поморгал выгоревшими ресницами и закричал:

- Фима! Как я рад, что ты дома! Волнуемся, не случилось ли и с тобой чего!.. Чего ты осерчал? Я тебя со вчера ищу! - Франц даже на месте замер от подобного нахальства... - Ой, идём скорее в больницу! Моей совсем худо...

Пф-ф!.. Шарик-игрушка вдруг обмяк, съёжился. Остался несчастный человек. Круглые плечи Бурханкина мелко-мелко затряслись, веснушки на щеках и носу заходили ходуном, глаза-дробинки от непролитых слёз сверкали агатами...

Злости у Франца не осталось. Он обнял егеря.

Бурханкин с придыханьем зашептал охотнику в рубашку:

- Пришлось делать операцию, но надежды, говорят... Если б сразу после ушиба обратилась, а то... почти сутки... разрыв желчного...

Франц сильнее стиснул плечи, поникшие от горя и страха за любимую жену-мегеру.

Повёл своего Вилли на кухню, налил Егору Сергеевичу воды и под аккомпанемент громких жадных глотков вперемежку со всхлипами спросил про медсестру Тимофеевну.

- Оклемалась... - сквозь рыдания пробулькал Бурханкин. - Идём, моя хотела знать, что с тобой! Вчера сразу после поминок для тебя специально спекла, эти... как их... нет, не вспомню... Ты попробовал?.. Я Фомке сказал, чтоб тебе нёс...

По странному стечению обстоятельств, Селена отходила на той самой койке, где незадолго до этого лежала Александра Степнова.

На жёлтом лице не было ни кровинки. Вместе со свистящими болезненными стонами и позывами к рвоте, изо рта вырывались отдельные слова:

- ...Жалки... мелки!.. Копошатся... пьют без просыпа... Осознание и высшая цель... Жила себе... Посчастливилось... поняла!.. И Лешак... не случайно... в своё логово. - Селена вдруг приподнялась, заговорила лихорадочно: - Величие порученной мне задачи в том и заключалось, чтобы всё здесь привести в соответствие. Не довела до конца, успела лишь первую часть... порушила несочетаемое! Одиночки быстрее поймут, насколько я права! - Она опять без сил рухнула на постель: - А Шурка... Сама виновата. Счастье было ей послано, когда мы снова встретились... - Тут затухающий взгляд её остановился на Франце...

Охотник бесстрастно спросил:

- Зачем вы это сделали?..

Селена опять забормотала всё бессвязней: - Законнику поделом... Он вообще ни с кем не сочетаемый... Можно поискать среди Ирин... Приблизительно, конечно, а всё же... - Взгляд её снова стал осмысленным, она заметила мужа: - Будильник верни Ляле, я без спросу взяла... Ёжик, не могу... больно...

Бурханкин запрокинул голову, выстрелил в потолок криком:

- Зачем, Фима?!. Зачем?!.. Если б ты знал, какая она была!..

Францу вдруг вспомнилось из дневника Дианы Яковлевны: "Щедрое солнце живое! Но древо - кривое. Всех соков земли хватило, но тень - паутина."

*** Будильник с музыкой

А днём, в городе, Игорь Максимильянович первым делом удостоверился, что документы Рубина попали в отдел лицензий к кому надо. Освободился в полдень и, прежде чем найти адрес, написанный ему доктором Рубиным на обрывке рецепта, на минутку застрял у стенда "Передовики района".

Он не ошибся: именно эту экспозицию видел недавно.

Рекламный трюк магазина был неожидан и остроумен: в самом центре обильно политых осадками, выцветших, оборванных снимков "Передовиков" красовался Аркадий Петрович Хорошенький. Его за верную службу сам глава района награждал! И, как водится, часами. Да не простыми, а музыкальными. Чтоб не от петуха утром спросонок вздрагивал, а от "Свадебного марша" Мендельсона!..

На раскалённой улице находиться было невозможно. Природа, видимо, не услышала утреннюю информацию синоптиков о понижении температуры. Жара держалась.

Деревья стукнуло по макушке солнечным ударом, и они отбрасывали на тротуар уродливые карликовые тени. Листья, чтобы не получить ожог, стремились развернуться к светилу ребром. В полуденном мареве тонуло ленивое чириканье птиц. Даже сигналы машин трансформировались в полуобморочные стоны.

"Пить... Воды..." - умоляло вокруг всё живое и неживое.

Одна только пыль на асфальте сохранила живость: когда её взбивали колёса и ноги, она высоко пробивала густой воздух, забивала поры, ноздри, пока не сбивала кичливый блеск с лакированных автомобильных крыльев, начищенных ботинок или разноцветного педикюра. Прибить бы её хорошим ливнем!..

Ну, что ж, на этом можно закончить.

Не ожидали?.. Вы правы: это не конец. Хотя история фермера Степнова и его жены - почти вся.

Франц с упорством Бурханкина давил на кнопку звонка, а сам размечтался о пиале с восточным узором и горячем зелёном чае Дианы Яковлевны.

Он обессилено снял пеньковый шлем, кинул на кафель кожаную папку, уселся на неё, прислонившись мятой спиной пиджака к двери с мягким огненным дерматином. Вдруг щёлкнул замок...

- Вам плохо? - раздался участливый голос. - Зайдите.

Обладатель голоса был по виду моложе Франца почти вдвое (любая интеллигентная дама, застрявшая на возрасте "тридцать девять с небольшим", - могла бы обратиться к нему: "Молодой человек!..").

Это был Александр Степанович Посередник бывший главврач больницы, и проговорили они с Францем до вечера. А о чем был разговор - потом, дальше, нескоро, в свой час...

*** Следы

На обратном пути Францу было чем заняться в автобусе. Он с наслаждением вдыхал вместо бензина необычайно тонкий, терпкий, изысканный аромат, пропитавший кожу, и листал страницы: по странной случайности, дневник Дианы Яковлевны оказался в его сумке.

"От чего пронзительно щемит сердце... Когда видишь три жёлтых листика на новорожденном клёне."