Год охотника - Татьяна Эльдарова

- Она - его невестка, - встрял егерь. - А я знаю твой адрес. Я, это... найти помог. Я щаже ухожу. Ленка убьёт, если задержусь!.. Мне ещё, это... хлеба подкупить...

Франц отвёл глаза, сделал шаг назад, пригласил даму войти, оставил её на Фомку и Егора Сергеевича, понадеявшись на их гостеприимство. Сам исчез надеть брюки.

- Как прикажете вас звать-величать? - спросил из-за двери ванной Франц.

- Анастасия, - назвалась гостья, заглянув в зеркало.

Зеркало, подтвердило: очень!.. Всё в ней - очень: рост, яркость, современность...

Хозяин провёл даму в гостиную. Ей было достаточно одним взглядом оценить холодильный шкаф, чтобы уже не замечать потёртой мебели.

- Неплохо у вас, - заметила дама в чёрном после того, как Франц щёлкнул кнопкой вентилятора, и подставила лицо под ветер. - Если вы неважно себя чувствуете, я же на машине, подвезу.

- Не стоит беспокоиться, - возразил Игорь Максимильянович, - я в полном порядке...

Дама в чёрном восприняла ответ, как отказ.

- Это не займёт много времени, - уговаривала она, - посидите там немного...

- Пока все не забудут, зачем пришли? - усмехнулся Франц.

Дама в чёрном удивлённо изогнула брови.

Бурханкин по-стариковски шепнул ей в ухо.

- Именно так и бывает. Вы, верно, в силу своего молодого возраста не знаете, что такое поминки!..

Глаза дамы в чёрном потемнели, как намокший асфальт.

Франц решил дать ей время успокоиться.

- Егор Сергеевич, пойдём на кухню, чай...

Дама в чёрном достала из сумочки зеркало:

- Нет-нет, я на минутку...

Пока она приводила себя в порядок, Франц узнал от егеря, что никто не видел, как Шура Степнова вернулась домой...

- Когда вы в последний раз виделись со свекровью? - спросил Франц у дамы в черном.

- Дня за два до того, как Виктор Зуевич начал её разыскивать. В последнее время мы сблизились. Она стала чаще бывать в городе.

- Не заметили вы тогда в ней чего-нибудь странного, необычного?

Дама в чёрном подняла тонко нарисованные брови, задумалась.

- Да-а... Пожалуй... Пожалуй, она вначале была какой-то... Она мне показалась какой-то более далёкой, чем всегда...

Франц даже привстал:

- А потом?..

- Потом вдруг стала убеждать меня не забывать Виктора Зуевича. Будто знала!

- Скажите, вы с мужем дарили когда-нибудь его родителям будильник с музыкой?

По удивлённому взгляду дамы в чёрном - ясно было, что нет.

- Можете нам ещё что-нибудь рассказать о свекрови?..

Фомка прилёг, нетерпеливо тряхнул обоими ушами.

- Это слишком долго. Если хотите, в другой раз... - Дама в чёрном озабоченно нахмурилась: - Но когда же? Мы ведь потом сразу уедем... Давайте по дороге?.. И Виктор Зуевич должен что-то сказать вам перед отъездом. Она требовательно посмотрела на охотника, потом на Бурханкина.

Франц тоже взглянул на Егора Сергеевича, будто он был решающим звеном в цепи.

- Ну, что скажешь, Вилли?..

Бурханкин съёжил все бугорки на лице.

Помыслил: "Кто его знает, а вдруг окажется, что там и закусить-то нечем?... Нет, это вряд ли. Бабы, вроде, чего-то готовили: родственникам же по традиции нельзя на поминках к столу прикасаться... А вдруг там кто-нибудь напьётся, начнёт вопить, как Тимофеевна на кладбище..."

Словно распознав мысли егеря, Игорь Максимильянович вскочил:

- Едем обязательно! Я вас покину на пару минут.

Пёс, как обычно, бурно обрадовался, бросился за поводком, но Франц его разочаровал:

- Фомушка, успокойся, остаёшься дома - за хозяина! Пойдём, я объясню, как ты должен себя вести...

Он ушёл в кабинет, захватив из шкафа в прихожей черную рубашку с короткими рукавами.

Глава пятая

Лакомый кусок

Поминальный стол был накрыт на воздухе под тентом.

Повариха из ресторана "Охотный" - Евдокия Михайловна, уютная, как русская изба, успела наготовить традиционных блюд и загрузить служебный "газик" капитана Хорошенького.

Одновременно со Степновым выписался из больницы и Тарас Григорьевич, к которому с лёгкой руки Франца уже приклеилось прозванье "Циклоп". Он - то здесь, то там - часто подрабатывал завхозом. Поэтому быстренько распорядился и - женщины притащили из сарая заляпанный краской строительный "козёл", придвинули его к пластмассовому столу под вишней, накрыли белой скатертью. Вместо сидений на чурбаки положили пару длинных досок.

По тарелкам Франц определил, что, несмотря на будни, народу пришло девятнадцать человек, но большинство - уже разошлись. Деловитые пчёлы тактично проводили ревизию кутьи с изюмом, блинов с мёдом, компота... Где-то в сторонке хлопотала Евдокия Михайловна.

Из оставшихся гостей фермера Степнова отвлекали от дум Селена, механизатор Михеич, чубастый капитан Хорошенький с такой же хорошенькой супругой Лялей, медсестра Тимофеевна, вездесущий Циклоп, ещё два одиноких мужика, - пожалуй, и всё.

Тётка и какая-то дальняя родня (крёстная Александры) - прислали телеграммы.

Их отсутствие все поняли, даже посочувствовали, что не могут приехать. (Дорога нынче в копеечку обойдётся: племянницу похоронишь, а потом - с голодухи впору вслед за ней! Да ведь и хозяйство не бросишь, у кого оно есть...)

Зато народ возмутило, что сын не появился на похоронах. Разве это любовь к матери? Какая чёрствость! Не дал полюбоваться на его горе! Не удовлетворил любопытство: всех же, естественно, интересовало, на кого из родителей сын больше похож, чем занимается...

Подошли Франц, Бурханкин и дама в чёрном.

Появления новых гостей поначалу никто не заметил. Обратили на них внимание лишь после того, как молчаливый хозяин посадил возле себя невестку, указал места охотнику и егерю. Они послушно сели напротив. Повариха тут же передала им закуску. Франц улыбнулся Евдокии Михайловне, но только глазами.

По обыкновению, витийствовал Циклоп, пристроившийся слева от Виктора Зуевича. Франц скривился: диетическим кисломолочным духом несло и от Циклопа, и от его громких рекомендаций: "держаться", "не падать духом", "мы - всегда рядом"...

Методично выпивали двое бесхозных мужчин, за которыми никто не приглядывал и не ухаживал.

Горевала Тимофеевна: как заведённая, подносила ко рту щепоть с кутьёй, роняла то рисинки, то изюм, а потом собирала их пальцами на тарелке...

Придавив сутулые плечи медсестры рукой, что-то нашёптывала ей Хорошенькая.

На всё это поминальное веселье издалека грустно взирало лежащее на боку пугало.

Михеич, подняв рюмку, ждал всеобщей тишины.

- Шурку... Александру, то есть, я знал вот ещё такой... - объяснил он Францу, измерив себя от земли до поясницы. - Девчонка такая была... Растопырив пальцы, поглядел на памятливую мозолистую ладонь, сжал в кулак, грохнул по столу. - Разве вы о ней знаете?!

- Что ты врёшь, дурень! - подняла голову Селена. - Она вообще не из этих краёв!

- А ты-то, ты-то разве можешь о ней знать?! Сама-то откуда? возмутился механизатор. - Я её лучше знал!..

Франц даже слух не напрягал, так они раскричались.

Фермер выделил Игоря Максимильяновича среди лиц за столом, посмотрел на него, как тогда - в больнице.

Оба поднялись почти одновременно, пошли через заднюю калитку на луг...

Там-то Франц и убедился, что Степнов действительно похож на бурундука: с людьми молчалив и необщителен, в делах скор и основателен.

*** Подарок

Разговор был лаконичным.

Виктор Зуевич начал буднично:

- Я уезжаю.

- Я уже понял, - коротко ответил Франц.

- Я насовсем уезжаю.

Игорь Максимильянович не выказал ни удивления, ни сочувствия Степнову: он также предпочитал вместо слов - действие.

- Что-нибудь нужно? Помочь дом продать?..

- Переоформить.

- Назовите полное имя сына... или невестки... Или кому?..

Виктор Зуевич молчал, последний раз взвешивая своё решение.

- На кого дом-то оформлять? - терпеливо переспросил Франц.

- Невестка велела - на вас. Но не сразу, а когда вы найдёте, кто... До тех пор - просто живите тут, сколько потребуется. Дом тёплый. Вода есть, титан... Усадьба... Нам здесь было...

Фермер, не окончив, протянул Игорю Максимильяновичу связку ключей:

- Вот. Нужные вещи мы забрали. Остальным пользуйтесь... Приедем на девятины. Собственно, это уже скоро. Сегодня - пятые сутки... Сорок дней в городе отметим, тогда уж и сын освободится.

- Он... где?.. - насторожился Франц, почему-то сразу подумав о тюрьме.

- Он в командировке, пока не знает. Это - всё...

Действительно, всё: как только Франц машинально взял связку ключей, не посчитав возможным возражать сейчас, - Степнов развернулся и ушёл.

- Человек предполагает, а Бог располагает, - вспомнилось Францу вслух.

Похоже, Бурханкин всё время вертелся неподалёку.

- Фима, чего Витёк тебя звал? - егерь изнывал от еле сдерживаемого любопытства.

- Не было ни гроша, да вдруг алтын! - объяснил Франц.

- Фима, там уезжают. Пойдём, может, тебя захватят, чтобы тебе, это... не тащиться...

Франц раскрутил на указательном пальце кольцо с ключами.