Ночные истории - Эрнст Гофман

Уже более года томился Андрес в темнице, горе подточило его силы, его крепкое и сильное тело стало слабым и безжизненным. Страшный день, когда страдания заставили его признаться в преступлении, которого он не совершал, наступил. Его привели в камеру пыток, где лежали ужасные, придуманные с особой жестокостью инструменты, и подручные палача готовились истязать несчастного. Андреса в очередной раз призвали сознаться; он снова уверял в своей невиновности и повторял все подробности своего знакомства с Деннером теми же словами, что и на первом допросе. Подручные палача связали его и приступили к своей чудовищной работе, выкручивая ему члены и загоняя иглы в распятую плоть. Андрес не мог более выносить эти мучения: терзаемый невыносимой болью и не желая ничего более, кроме смерти, он признался во всем, что от него требовали, и потерял сознание. Его втащили обратно в камеру, подкрепили вином, и он погрузился в ирреальное состояние — нечто среднее между бодрствованием и сном. И почудилось ему, будто обрушились тюремные стены, их камни с грохотом низверглись па пол камеры, и в образовавшемся проеме, окруженная кровавым отблеском выступила фигура человека, который, хотя и имел черты Деннера, все же не был им. Более горячо сверкали глаза, более черными были сбившиеся на лбу волосы и глубже опускались мрачные брови в глубокие складки, обрамлявшие криво изогнутый ястребиный нос. Ужасным и странным образом лицо это сморщилось и смялось, а одежды были диковинными и незнакомыми, — таких он на Деннере никогда не видел. Огненно-красный, богато отороченный золотом широкий плащ крупными складками спадал с его плеч, широкая с низко опущенными полями и красным пером испанская шляпа наискось сидела на голове, на боку висела длинная шпага, а под левой рукой призрак держал маленький ларец. Эта демоническая фигура приблизилась к Андресу и промолвила глухим голосом: «Ну, товарищ мой, понравились ли тебе пытки? Всем этим ты обязан своему собственному упрямству: если бы ты признал, что являешься членом банды, то давно был бы уже спасен. Но если пообещаешь ты полностью мне подчиниться, отдаться моей власти, если заставишь себя отпить этого снадобья, что сварено из крови твоего дитяти, ты сразу же избавишься от всех мучений. Ты опять станешь здоровым и сильным, и о дальнейшем я тоже позабочусь». Потрясенный и обессиливший Андрес не мог вымолвить ни слова; он видел, как кровь его ребенка играет красными огоньками в зловещей колбе; он стал неистово молиться Богу и святым, умоляя спасти его от объятий сатаны, который преследует его, и пусть уж он лучше умрет поскорее позорной смертью, если за это ему будет даровано вечное блаженство и спасение. Демонический призрак лишь рассмеялся, — смех этот отозвался гулким эхом в мрачной камере, — и растворился в густых испарениях…

Андрес очнулся от глубокого оцепенения и попытался приподняться с лежанки. Что же он почувствовал, когда увидел, что солома, лежащая у него под головой, зашевелилась и сдвинулась в сторону? Оказалось, что один из камней в полу вынут, и Андрес услышал, как кто-то несколько раз тихо произнес его имя. Он узнал голос Деннера и простонал:

— Что ты хочешь от меня?! Оставь меня в покое, у меня не может быть с тобой никаких дел!

— Андрес, — отозвался Деннер, — я проник через множество сводов, чтобы спасти тебя от казни, как спасут меня. Ради твоей жены, с которой я связан непостижимыми для тебя узами, я помогу тебе. Вот, возьми напильник и пилу, освободись ночью от цепей и перепили замок на двери камеры. Внешняя дверь с левой стороны коридора будет открыта, а снаружи ты увидишь одного из нас, и он поведет тебя дальше.

Андрес взял инструменты, а затем снова заложил в отверстие камень. Он был готов выполнить то, что требовал от него голос совести.

Когда наступил день и в камеру вошел тюремный надзиратель, Андрес попросил, чтобы его отвели к судье: у него-де есть для судьи важное сообщение. Его просьбу незамедлительно выполнили: все думали, что Андрес расскажет о каких-то, до сих пор неизвестных злодеяниях банды. А он передал судье принесенные ему Деннером инструменты и поведал о событиях последней ночи. «Бог уберег меня от стремления неправедно обрести свободу, ибо это отдало бы меня в руки проклятого Деннера, навлекшего на меня позор и мучения», — так закончил Андрес свою речь. Судьи, казалось, прониклись сочувствием к несчастному, однако ввиду многочисленных фактов, свидетельствующих против него, были слишком решительно убеждены в его вине, чтобы не усомниться в его искренности. Вместе с тем то обстоятельство, что после известия о планируемом Деннером побеге в городе и даже в непосредственной близости от тюрьмы были схвачены еще несколько членов банды, сыграло в его пользу: он был переведен из подземного застенка в светлое помещение рядом с жилищем тюремного надзирателя. Здесь он предавался мыслям о своей верной жене, о своем сыне, а также богоугодным наблюдениям и вскоре почувствовал себя готовым расстаться с жизнью как с неким бременем. Немало удивлялся тюремный надзиратель набожному преступнику и в конце концов поверил в его невиновность.

Прошел почти год. Тяжелый, запутанный процесс против Деннера и его соучастников был закончен. Выяснилось, что банда простерла свои щупальца до самой границы с Италией и уже длительное время повсюду грабила и убивала. Деннера приговорили к повешению, после чего тело его должно было быть сожжено. И несчастному Андресу тоже присудили петлю, однако ввиду его покаяния и в связи с тем, что благодаря его показаниям удалось предотвратить побег Деннера и нападение банды, тело его разрешалось забрать и предать земле.

Едва забрезжило утро, когда Деннер и Андрес должны были быть казнены, как отворилась тюремная дверь и к Андресу, который стоял на коленях и молился, вошел молодой граф фон Вах.

— Андрес, — сказал граф, — тебе предстоит умереть. Облегчи же перед смертью свою совесть правдивым признанием! Скажи, убил ли ты своего господина? Правда ли, что ты убийца моего дяди?

Тут из глаз Андреса полились слезы, и он еще раз повторил все, что говорил перед судом до того, пока невыносимые муки пыток не выдавили из него ложь. Он призывал Бога и святых подтвердить правдивость всего сказанного им и его абсолютную невиновность в смерти любимого господина.

— Значит, — нахмурился граф фон Вах, — в этой мистерии присутствует необъяснимая тайна. Несмотря ни на что, я не верил в твою виновность, Андрес, ибо знал, что ты с молодых лет был самым верным слугой моего дяди и в Неаполе, рискуя жизнью, спас его от лап бандитов. Между тем вчера оба старых егеря моего дяди Франц и Николаус клялись, что своими глазами видели тебя среди разбойников и наблюдали, как ты убил моего дядю.

Аидреса терзали душераздирающие чувства; ему чудилось, что сам дьявол принял его лик, чтобы его погубить; похоже, и Деннер был убежден, что он видел Андреса в замке, так что, выходит, ложное обвинение основывалось на правдивом внутреннем убеждении. Андрес откровенно рассказал об этом молодому графу, добавив, что отдал себя на суд небесный и если даже умрет сейчас позорной смертью, как преступник, то все равно, пусть даже по прошествии долгого времени его невиновность в один прекрасный день станет очевидной для всех. Граф казался глубоко растроганным и сказал еще только, что по желанию Андреса день казни скрыли от его несчастной жены и что она вместе с мальчиком останется у старого лесника.

Глухо и зловеще загудел колокол на башне ратуши. Андреса одели, и процессия с обычной торжественностью, при бесчисленном стечении народа, прошествовала к месту казни. Андрес громко молился и набожным своим поведением не оставлял равнодушным никого, кто это наблюдал. На лице же Деннера застыло упрямое, ожесточенное выражение. Он вызывающе смотрел по сторонам и часто, злобно и злорадно смеялся над несчастным Андресом. Андреса должны были казнить первым; он вместе с палачом взошел по лестнице, и тут вдруг громко вскрикнула какая-то женщина, упав на руки пожилого мужчины. Андрес посмотрел в ту сторону; то была Джорджина; тогда он громогласно воззвал к Небесам, прося у них выдержки и мужества. — «Я снова вижу тебя, моя бедная, несчастная жена, я умираю безвинно!» — воскликнул он, обратив исполненный тоски взгляд к небу. Судья крикнул палачу, чтобы тот поторопился, ибо по толпе прокатился ропот и в Деннера, который тоже уже поднялся по лестнице и насмехался над зрителями и их сочувствием к несчастному Андресу, полетели камни. Палач надел петлю на шею Андреса, и вдруг издалека донеслось: «Стой! Стой! Ради Христа, стой! Этот человек невиновен! Вы казните невиновного!» «Стой! Стой!» — эхом повторили тысячи голосов, и стража едва могла сдерживать толпу, стремящуюся прорваться и вырвать Андреса из петли. Тут человек, который закричал первым, вскочил на лошадь, и Андрес сразу же узнал в этом незнакомце купца, который выплатил ему во Франкфурте наследство Джорджины. Сердце его было готово разорваться от радости и блаженства, он едва держался на ногах, когда спускался с эшафота. Купец подтвердил, что в то самое время, когда было совершено разбойничье нападение на замок фон Ваха, Андрес был во Франкфурте, то есть за много миль от этого места, и что он может доказать это перед судом с помощью документов и свидетелей. И тогда крикнул судья: «Казнь Андреса отменяется! Немедленно отведите его назад в тюрьму».