Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[Дары бога смерти]
Царевна сложила молитвенно рукиИ молвила голосом горя и муки:
«Ты мощи нездешней явил мне высоты.Я вижу, ты — бог. Назови себя: кто ты?»
И был ей ответ: «Савитри дорогая,За то, что живешь ты, добро постигая,
За то, что ко благу ты шествуешь прямо,Откроюсь тебе: я — всеправящий Яма.
Сатьявана срок наступил. И петлеюСвяжу, унесу его, в бездне сокрою.
Он, праведник, был тебе верным супругом,Поэтому сам я пришел, а не слугам
Своим поручил унести его ныне, —Смиренный, он чтил и богов и святыни».
Связал он Сатьявана быстро, умелоИ душу извлек из безгласного тела:
То был человечек, не больше чем палец, —И стал бездыханным царевич-страдалец.
Исчезла душа — красота отлетела,Уродливым стало бездушное тело.
Бог смерти направился в сторону юга,Однако великая сердцем супруга,
Страдая и плача, с надеждой упрямой,Безгрешная, шла неотступно за Ямой.
«Вернись, — посоветовал бог непреклонный, —Сверши над супругом обряд похоронный,
Свой долг до конца ты исполнила честно!»В ответ — Савитри: «Нам издревле известно, —
За мужем жена да последует всюду.Он жил, — с ним была я, и с мертвым пребуду!
За то, что при муже отшельницей стала,За то, что я старших всегда почитала,
За то, что усердно молилась, постилась,За то, что и ты мне явил свою милость, —
Преграды не будет мне ставить дорога!Нам, людям, законов завещано много,
Но дружбы закон — выше всех возглашаем,И если мы дружбы обряд совершаем,
Семь раз вкруг огня мы ступаем стопою.[19]Я тоже прошла семь шагов за тобою,
И, значит, закон я исполнила главный,С тобой подружилась я, бог многославный!»
Царь предков, бог смерти, сказал, красноокий:«Явила ты, женщина, разум глубокий,
Слова твои звуком и мыслью богаты,Даренье за это проси у меня ты,
Я дам, кроме жизни супруга, — любое!»Страдалица молвила слово такое:
«Мой свекор ослеп и лишился державы,Беседуют с ним лишь деревья и травы,
Владыке, живущему в кротком смиренье,Верни, благородному, сильному, зренье!»
А бог: «Этот дар ты получишь как милость.Вернись, безупречная, ты утомилась.
Усталая, вижу я, ты исстрадалась».А та: «Рядом с мужем — откуда усталость?
Где муж, там и я. Скреплены мы судьбою.Ты мужа уносишь, и я за тобою.
Владыка богов! Ясный ум обнаружим,Сказав, что светла встреча с праведным мужем.
В одной даже встрече — добро и отрада,Дружить с этим праведным каждому надо!»
Ответствовал бог: «Твоя речь благодатна,И мысли на пользу, и сердцу приятна.
Теперь обретешь ты даренье второе,Проси, кроме жизни супруга, — любое».
А та: «Пусть получит мой свекор державу,Привержен да будет он благу и праву».
А Яма: «Воссядет он вновь на престоле,Приверженный благу и праведной доле.
Поскольку второй дождалась ты награды, —Ступай, соверши над усопшим обряды».
В ответ — Савитри: «Самовластно ты правишь,Предел ты людским поколениям ставишь,
Насильно в свою их уносишь обитель,За что и прозвали тебя — Покоритель.
Но знаешь ли ты, в чем добро вековое?Должны мы любить всех живых, все живое,
Ни в мыслях, ни в действиях зла не питая, —Вот истина вечная, правда святая.
Все люди ко многим занятьям способны,Но те лишь прекрасны, что сердцем беззлобны».
Бог смерти воскликнул: «Слова твои — благо,Они — как для жаждущих свежая влага.
Заслуженно третье даренье тобою,Проси, кроме жизни супруга, — любое».
А та: «Мой отец не имеет потомства.Чтоб радостью кончилось наше знакомство.
Ты сто сыновей подари Ашвапати, —Правителей царства, водителей рати».
И Яма: «Отвагой, умом наделенных,Сто братьев тебе подарю я законных.
Я этим дареньем тебя успокою,Вернись, — далеко ведь зашла ты за мною».
А та: «Рядом с мужем идти — далеко ли?Душа моя дальше стремится на воле!
Послушай: сияющим Солнцем рожденный,Ты — Дхарма, дарующий правды законы.
Бог смерти, ты грозным могуч правосудьем,Даешь ты покой и забвение людям.
Мы праведником правоту измеряем,И больше ему, чем себе, доверяем.
Из той доброты, что в душе утвердилась,Доверье ко всем существам зародилось.
Прекрасные качества есть человечьи, —Но самое ценное — добросердечье!»
А бог: «От тебя услыхал я впервые,Прелестная, мудрые речи такие.
Ты правду познала, — и в этом заслуга.Что хочешь проси, кроме жизни супруга».
Сказала царевна: «Пусть род наш продлится,Пускай от Сатьявана сто народится
Отважных сынов, — у меня ли, на счастье,Иль, может, у равной супругу по касте.
Хочу, чтобы милость над нами простер ты, —И это я дар избираю четвертый!»
«Родишь ты, о женщина, — молвил Всеправый, —Сто смелых сынов, полных силы и славы.
Но ты исстрадалась от горькой утраты,Вернись, потому что далёко зашла ты».
«Кто добр, тот и прав, — отвечала царевна, —Он крепок духовно и стоек душевно.
Общение добрых сердца озаряет,На доброго добрый без страха взирает.
На добрых земля утвердилась в покое,В них, в добрых, — и будущее и былое.
От доброго добрый не ждет злодеянья,За благодеянья не ждет воздаянья.
Добро никогда не бывает напрасно,Всевластно добро, потому и прекрасно!»
«Пока, — бог ответствовал, — ты говорила,Душе моей речь твоя радость дарила,
И мысль твоя, слогом красивым одета,Казалась источником чистого света.
Ты стала мне ближе дитяти родного.Добро, — ты права, — всех деяний основа.
Проси, чего хочешь, и дар несравненныйЯ дам тебе — любящей, верной, смиренной!»
А та: «Мною дар избирается пятый.Да будешь ты милостив, благом богатый!
Верни мне Сатьявана, если права я!Пускай оживет он: без мужа мертва я!
Без мужа не надо мне хлеба и крова!Без мужа не надо мне неба дневного!
Без мужа не надо мне вешнего цвета!Без мужа не надо мне счастья и света!
Не надо мне дома, и поля, и сада, —Без мужа мне жизни не надо, не надо!
Ты сто сыновей посулил мне, однакоУносишь Сатьявана в логово мрака.
Прошу я: ты жизнь возврати ему снова,И правдой твое да насытится слово!»
[Бог смерти возвращает Сатьявану жизнь]
«Да будет, как просишь, — сказал убежденноИ петлю свою развязал Царь Закона. —
О чистая, муж твой отпущен. ОтселеУйдете вдвоем и достигнете цели.
Согласно заветам и древним обрядам,Четыреста лет проживете вы рядом.
Сто славных сынов ты родишь, и царямиСыны твои станут, и богатырями,
Потомками будут гордиться своими,Твое, сквозь века, пронесут они имя.
И сто сыновей, чье прозванье — малавы,Отец твой родит ради правды и славы.
Как тридцать богов, будут силой богатыВсе братья твои, облаченные в латы».
Сказав, удалился, светясь лучезарно.Она, посмотрев ему вслед благодарно,
Над телом усопшего мужа склонилась.Ждала, трепеща: совершится ли милость?
Вновь голову мужа себе на колениОна положила, присев средь растений,
И тот, кто лежал на земле бездыханно,Открыл свои губы и очи нежданно,
Как будто он только заснул — и проснулся,Как будто из странствий далеких вернулся!
Сказал, на любимую с лаской взирая:«Не правда ли, долго я спал, дорогая?
Скажи, не во сне ли я видел ужасном:Тащил меня муж в одеянии красном?»
В ответ — Савитри: «О великий в стремленьях!Ты сладко заснул у меня на коленях.
Бог смерти сюда приходил красноокий…Скажи, — исцелил тебя сон твой глубокий?
И если прошла твоя боль головная, —Пойдем, ибо тьма наступает ночная».
Сатьяван, обретший сознание снова,Взглянул на цветение мира лесного
И молвил, как будто от сна восставая:«Рубил я дрова, о жена дорогая,
Почувствовав боль в голове, на колениТвои я прилег, чтоб найти исцеленье.
Вдруг тьмою оделись поляны и рощи.Я мужа увидел неслыханной мощи.
Что было со мною? То сон или бденье?То был человек иль явилось виденье?»
Сказала жена: «Мгла ночная сгустилась.Поведаю завтра о том, что случилось.
И мать и отца ты оставил в смятенье,Пойдем, ибо ночи надвинулись тени.
Здесь ищет свирепая нечисть корысти,Здесь рыщет зверье, здесь тревожатся листья,
Здесь воют шакалы, — полна я испугаОт их голосов, долетающих с юга».
А муж: «Но во тьме ты не сыщешь дороги,Боюсь, что от страха отнимутся ноги».
Она: «Вот огонь, раздуваемый ветром:Лес нынче горел; если хочешь ты, светлым
Я сделаю путь, прогони опасенья, —Огонь принесу, разожгу я поленья.
Но если ты болен, идти тебе трудно,А ночью дорога опасна, безлюдна,
Тогда посидим у костра до рассвета,А завтра пойдем, о блюститель обета!»
Сатьяван: «Прошла моя боль головная,Родители ждут меня, тяжко страдая.
До сумерек мать запрещала мне слезноСкитаться, — ни разу я не был так поздно
В лесу! Даже днем поброжу я немного, —Уже у родителей в сердце тревога,
Вернусь, — от обиженных слышу упреки:«Как долго в лесу ты бродил, одинокий!»
В каком же волненье родители ныне,В тревоге какой о единственном сыне!
Как часто, когда вечера наступали,Они говорили мне в светлой печали:
«Докуда ты жив, мы не знаем забвенья.Не сможем прожить без тебя и мгновенья.
Сыночек, ты — посох для старца слепого,Ты наших потомков — оплот и основа,
В тебе — поминальная жертва, и слава,И нашего рода надежда и право!»
Как мог я в лесу утомиться так скоро,Когда я — родителей слабых опора!
Лишиться страшусь стариков своих милых, —Я вынести горе такое не в силах!
Я знаю, волнуется наша обитель,Терзается думой бессонный родитель,
Измучена матушка скорбью своею, —О нет, не себя, — стариков я жалею!
Живу я, чтоб жили они, торжествуя, —Для счастья, для жизни двух старцев живу я!»
Сказал и воздел он с рыданием руки.Услышав отчаянья громкие муки,
Воскликнула праведница молодая,С ресниц его слезы рукою снимая:
«Пусть свекра с свекровью хранит моя сила, —Обеты и жертвы, что я приносила.
Вовек не сказала я речи обманной, —Так пусть моя правда им будет охраной!
Сатьяван: «Пойдем, ибо сердцем измучусь,Боюсь, что ужасна родителей участь.
А будет им горе, — покончу с собою.Пойдем же, прекрасная, темной тропою».
Тогда обняла Савитри молодаяСупруга, подняться ему помогая.
Он встал, и растер свое тело, и взглядомОкинул кошелку, стоявшую рядом.
Она: «Завтра утром придем за плодами,А острый топор пусть отправится с нами».
Повесив кошелку на ветке древесной,Царевна топор подняла полновесный
И, мужа другой обнимая рукою,Лесною тропою, безлюдной, глухою,
Пошла, дивнобедрая, легкой походкой.Сатьяван сказал ей, прелестной и кроткой:
«Здесь часто бывал я и знаю дорогу.К тому же и месяц растет понемногу.
Тропа раздвоится, достигнув поляны, —На север пойдем, где приют мой желанный.
Здоров я, нетрудно шагать мне далече,С отцом, с милой матерью жажду я встречи».
[Возвращение Савитри и Сатьявана]
