Атланта в Калидоне - Алжернон Суинберн

Нет сомнения, что мертвый вепрь принес стране намного больше бед, чем живой. Из-за дележа его шкуры погубили друг друга представители правящей династии (остался только престарелый царь, без наследника, достойного править). Артемида отомстила Этолии за непослушание, но почему пал Мелеагр, который явно склонялся на ее сторону (ведь почитал же он Аталанту)?

В другом варианте мифа это вполне объяснимо — Мелеагр соблазняет Аталанту, и она рожает ему сына, нарушив священную девственность. Но поэта привлекает более глубокая версия: трагедия героя — частный пример жестокости и неумолимости Судьбы. Наказание должно свершиться, невзирая — умышленно или неумышленно преступление, раскаялся ли нарушитель или упорствует! Сами боги тут не властны — и их жизнь определяют Мойры, ткущие нить как им заблагорассудится.

Не нужны больше Герои на земле, и боги не препятствуют их гибели. Так, нелепо, гибнет и Геракл, хотя он совершил великое множество славных деяний. Угасает Тесей, блуждает без смысла, по прихоти Посейдона, по морям Одиссей… Здесь нет справедливости — вообще античные Боги мало ей озабочены — есть целесообразность.

Но отсутствие справедливости — разве это не наибольшая трагедия для человека, только о ней (по отношению к себе самому) и пекущегося?

И еще: наиболее архаический элемент мифа — история с волшебным поленом, с зависимостью жизни, души человека от какого-то предмета или другого человека, держащего этот предмет. Вспоминается русская сказка о Кощее Бессмертном. Там та же ситуация — кто-то, неясно кто, изъял жизненную силу, какую-то часть души человека и поместил вне его, в тайном и охраняемом месте. Получил Кощей таким образом практическое бессмертие — можно сражаться одному с тысячей, бросаться в жерло вулкана, всё равно смертельного ранения ему не получить. Но недаром слово «кощей» означает «раб» — смерть по-прежнему присутствует, и находится она в руках какого-то непонятного хозяина, того, кто её «изъял». Да и до сундука, который на дубе, который на острове, который незнамо где — всё равно кто-то когда-то добирается… Да ему даже самоубийства не удастся совершить. Может быть,

это истолковать так — не вкладывай души своей во внешние предметы, не давай её в распоряжение других людей или иных сил. Ведь «бессмертие», полученное таким образом, оказывается иллюзорным.

Но если земное бессмертие — иллюзия, то размышления о собственной смерти бессмысленны, как бессмысленны рассуждения типа «почему я не негр», «почему коровы не летают» и подобное. Либо умей довольствоваться тем, что дано — его, если присмотреться, вполне достаточно, — либо изобрети способ научить коров летать… Жалобы человека по поводу собственной слабости и смертности могут быть, в действительности, приятны, как оправдание своего бездействия; но не лучше ли от жалоб перейти к улучшению того, что можно улучшить, к достижению того, чего можно достигнуть?