Атланта в Калидоне - Алжернон Суинберн

Какое снадобье, питьё какое, боги, ныне

Меня сравняет с вами или со зверьми,

Что жрут, деля добычу со спокойным сердцем?

Мы видим их, но сами мы не можем

Вести жизнь как у тех природных тварей,

Что существуют по привычному закону,

Бездумно веселясь; а мы больны,

Смеясь иль плача, равно слепы, знанье

Теряем, свет лица и благородство сердца,

И руки слабы, и рассудок; каждый день

Грешим, и жаждем пищи, в злобе умираем.

Безумье вы послали нам, а не здоровье,

Грехи — за что, не знаем мы; и смерть

Возмездьем за грехи, внезапную погибель.

Что нам сказать теперь? Что нам пошлёте?

ХОР

Увы, но это участь всех людей.

АЛФЕЯ

Нет, не желаю я, о боги, чтобы эти двое

Погибли словно две презренные собаки,

Что падаль жрут; но чтобы через смерть

Почёт и честь дарованы им были, пламя

От погребального костра золу в лицо врагам

Метало, ослепив их; пусть никто не скажет:

«Вот там они лежат, и весь огромный род

Не вспомнит их, их никому не жалко,

Никто к могилам их нейдёт, сердца спокойны,

Ничья душа не пожалеет их, нагих, убитых,

Униженных и брошенных, слезами не омытых».

Печальной Эврифемии душа во тьме загробной,

Узнает, будто сыновья её сошли под землю

Неотомщённые, без должных похорон — бродяги,

А есть у них сестра — царица. Это будет стыд

Похуже нынешнего горя. Как его избыть,

Не знаю вовсе, ибо вижу: любит сын меня,

Как любит новорожденный младую мать,

От юных лет росла его любовь ко мне,

От тихого дитяти до могучего мужчины та же,

Я с ней борюсь, но нелегка мне битва:

Любовь глубоко в венах человечьих скрыта,

Её не смыть потоком горьких слёз.

Но всё ж они не упрекнут меня, хотя и умираю,

И не она, что с мёртвыми в просторном мире том,

Родная мать, среди теней опавших будто листья,

В полях покойных, недоступных свету дня;

Ей горькую доставлю радость, скромную хвалу,

Царице, что и дочь царицей воспитала строгой,

И хоть костёр мой и меня в себе сожжёт,

Восславлю смертью мать и сыновей её.

Богам любые можно исполнять желанья,

Нам это редко удаётся; но есть шанс

У нас — достойно жить и умереть достойно.

ХОР

Ужасные слова она произнесла, взглянув

В сомненье взором ярым внутрь себя,

Бормочет, словно видит сон предсмертный.

АЛФЕЯ

Неправедный умрёт средь общего презренья,

Раскаявшись в своих злодействах сам,

Не в силах вынести сознания позора.

Но справедлива я, свой соблюду закон,

Сражу я собственную душу, избежав стыда.

Не будет ни упрёка, ни запрета тем деяньям,

Что без внушения совершены: жизнь такова.

Увы, но так всё быть должно; увы и мне,

Которой дело тяжкое придётся сотворить.

Я избрана, и право выбирать отнято; рану

Сквозь собственную плоть придётся нанести

До сердца; я разрушена, я жертва и палач,

Руина грозная, что на родного сына пала.

Увы, увы событиям грядущим, горе мне,

Должно быть свершено то, что свершится,

Увы моим рукам, глазам, налитым кровью -

Им больше ничего не зреть, не ощущать,

Лишь крови вечный ток и огнь неутолимый.

ХОР

Что сотворишь? И что тебе поможет? Этот дом

В агонии дрожит: пошлёшь ли на него огонь?

АЛФЕЯ

Огонь на крыше, и на стены перешёл.

Смотрите, вы, что у дверей, прядя, теснитесь,

Вон там; и кровь сочится с рук и веретён, пятная

Порог и одеяния мои, когда вхожу я внутрь,

Покрытая росой кровавой смерти скорой.

ХОР

К несчастью, время самых сильных одолеет,

Судьба главней богов; двух этих груз над нами.

АЛФЕЯ

Совсем недавно веселилась я, и вот теперь

Не быть мне радостной иль грустной никогда.

ХОР

Меж радостей беда созрела незаметно.

АЛФЕЯ

Спустя немного засмеюсь я, а потом

Мне не смеяться и не плакать боле.

ХОР

Что тут сказать? Ведь все слова — колючки горя.

Ты удержи себя в руках, богов побойся.

АЛФЕЯ

Страх умер вместе с теми; уж мертва и я.

Страх для живых; ничто не страшно мёртвым.

ХОР

Людей ты пожалей, об их помысли благе.

АЛФЕЯ

Все свершено; как день назад вернуть?

ХОР

Пришёл конец, конец: всё в воле Божьей.

АЛФЕЯ

Я пламя, что себя сжирает; берегись огня.

ХОР

Разрушен дом твой, пал; ему вновь не стоять.

АЛФЕЯ

Увы, увы тому, что погибает; хлещет бич

Мой дом давно, теперь топор в подмогу дан.

ХОР

Не исчезает, как земля,

Не расступается, как море,

Ни лёгким сном надежды нас не веселя,

Ни предвещая знаком смерть и горе,

Ни солнце чудом в полдень замедляя,

Ни прогоняя тьму внезапно прочь,

Без громыханий, внятных слуху,

Без молний, что осветят ночь,

Судьба, мать всех движений духа,

Свои законы нам диктует глухо;

Горящая стрела, что прилетела

Из ночи, вспыхнет вдруг она,

Не знаем имени, незримо тело,

Но спутать сеть времён она вольна.

Когда она приходит — небо зазвенело,

Как медный гонг, открыто взору;

Все звёзды, тучи, гром, метель и снег,

Поля небес — печальные просторы,

Жизнь, что родилась, что берёт разбег,

Ветра, и языки огня, и океанский брег,

Все точно знают: велика судьба,

Дочь рока, мрачной смерти мать,

Сестра печали; с ней тщетна борьба,

Груз тяжкий человеку не поднять,

И бог здесь в участи раба.

Сменяет вечно раса расу там,

Где среди вех земных её легла дорога,

То скипетр зла, угроза нам,

Дубина или бич — в её делах подмога,

И велика к ней зависть Бога.

Бездонная, как море, смерть,

Судьба вздымается волной,

Их ублажить нам не суметь,

Средь бури где найдёшь покой?

Ты будешь ночь считать за светлый день,

Ты светом на пути поименуешь тень,

«Довольно!» крикнешь перед глухой стеной?

Смотри, как ты умён, смотри, как ты красив,

Огонь горит в твоих глазах, в кудрях твоих — весны разлив,

Да, свет весны в очах твоих, и музыка любви звенит в ушах,

Но слёзы смочат твои веки, состарит сердце горький страх.

Ты волосы украсишь золотом, обуешь ноги в серебро?

И пурпуром укроешь тело, и мёдом освежишь свой рот?

Но всё лицо твоё в морщинах, оно родит презренье, не любовь,

Судьбой ты поражён, к тебе твоя подруга не вернётся вновь.

И жизнь твоя обрушится как дождь, падёт как лист зелёный,

И чёрным колпаком покроет горе, и увенчает боль короной.

АЛФЕЯ

Эй, все, кто плачет и поёт, меня примите,

Средь вас я встану. Слёзы ваши скройте,

О юные печальницы, а вы сомкните губы,

Смешливые, на миг; в глаза мои взгляните,

Что выплаканы, будто небо ливнем, и на рот,

Смеющийся, как боги над людьми. Судьба

Навечно спутник жизни нашей; для меня

Сотворена она навеки: мне она и сын,

И муж, и брат. О сильные, о боги,

Мне место дайте среди вас. Подобна

Я вам, давая жизнь и отбирая. Ты, земля,

Почтенная, рожаешь и хоронишь нас; уста

Краснеют, плод вкушая своего же чрева;

Взгляни, какую пищу я несу в свой рот,

Чем напитаюсь я: своей же плотью,

Мной порождённой. Я зажгла огонь,

И встречным пламенем его я угашаю,

Чтоб не осталось ни углей, ни праха.

ХОР

Жена, что за огонь и гнев в тебе пылают?

АЛФЕЯ

О да, он в кости мне и в кровь проник.

ХОР

И волосы и лик огню подобны стали цветом.

АЛФЕЯ

Я стала языком огня, что бьёт и лижет прах.

ХОР

В твоих глазах лишь пустоты огонь и жар.

АЛФЕЯ

То пламя ни рукой разжечь, ни ладаном питать.

ХОР

Испуганы мы глаз твоих мерцаньем.

АЛФЕЯ

Дрожат глаза не от любви и не от страха.

ХОР

И рот затрепетал подобно сбитой птице.

АЛФЕЯ

Не как уста невесты, что жених целует.

ХОР

Какого рода дело то, что ты сейчас свершила?

АЛФЕЯ

Теперь я промолчу, а вы взгляните и скажите.

ХОР

Там небольшой огонь, он в зале светит.

АЛФЕЯ