Этидорпа, или Край Земли - Джон Ллойд

Каждый из семи человек выступил вперед и пожал мою руку, отдавая мне пожатие братства. Затем без слов они поочередно и молча ушли во тьму. Как только последний человек исчез, в двери появился силуэт, одетый и замаскированный, точно как и те, кто ушли. Он снял с себя чёрную мантию, в которую был облачён, сорвал со своего лица маску и предстал передо мной стройный, великолепной внешности молодой человек. Я видел отчётливо его при свете свечи. Меня сразу же поразило его дружеское весёлое выражение лица, и в моём сердце появилась внезапная надежда. На время я забыл о том превращении, которое произошло с моей личностью и которое было безболезненно, не оставив ни одного физического ощущения, ни одной мысли о том, что я в прошлом существовал. Моя душа всё еще была моей собственной, как я представлял. Моя кровь как будто не изменилась и должна течь так же быстро, как и раньше. Моя сила не изменилась. В самом деле, я был в сознании расцвета жизни.

«Простите меня, отец, – сказал странник – но мне была предписана работа в качестве гида первой части Вашей поездки, и я информирую Вас, что намерен её исполнить».

Его голос был мягкий и приятный, поведение уважительное, но та необычная манера, с которой он говорил, убедила меня в том, что он знал, что в качестве гида должен проводить меня к какому-то заранее определённому месту. То, что он намерен поступить так, было очевидно – с моего позволения или без него.

«Почему Вы называете меня отцом?» – попытался я сказать, но как только первые слова сорвались с моих губ, воспоминания о событиях ночи обрушились на меня, так что вместо своего голоса я узнал пискливый голос старого человека, коим я теперь стал, и мой язык осёкся, предложение осталось невысказанным.

«Вы спросили меня, почему я назвал Вас отец? Потому, что мне указано быть Вашим сыном, заботиться о Ваших нуждах, сделать Ваше путешествие насколько возможно лёгким и приятным, тихо и заботливо проводить Вас до того места, которое следующим испытает Ваш интерес».

Я, свободный человек, стоял перед ним в расцвете лет, полон энергии, и этот юноша сам вмешался между мной и моей свободой. Должен ли я позволить этому хрупкому молодому человеку увезти меня отсюда, как заключённого? Не лучше ли было отставить его в сторону, а если необходимо, то и бросить его об землю и идти вперёд к своей свободе? Я всё ещё колебался, ведь он мог иметь приятелей снаружи, вероятно, он был не один.

«Возле нас нет компаньонов, – сказал он, читая мои мысли – и если я не кажусь страшным, то вполне естественно, что в Ваш ум могла придти мысль о возможности побега, но Вы не можете избежать своей судьбы и не должны предпринимать попытки отказаться от моей компании. Вы должны покинуть эту местность, и покинуть без сожаления. Чтобы Вы могли добровольно согласиться, я предлагаю вернуться вместе к вашему дому, который, однако, больше не будет Вашим. Я буду сопровождать Вас, как компаньон, как Ваш сын. За одним исключением – Вы можете говорить с кем-либо, к кому обратитесь, можете навестить любого из Ваших старых приятелей, открыто говорить, кто Вы такой, и кем или чем Вы стали. Но я должен иметь привилегию вступать в разговор».

«Согласен» – крикнул я и протянул свою руку. Он пожал её, и при свете свечи я увидел, как по его лицу пробежало особенное выражение, когда он добавил.

«Как я уже сказал, и Вы пообещали, только с одним человеком Вы не должны говорить – с Вашей женой».

Я склонил голову, и поток печальных воспоминаний нахлынул на меня. Единственный на свете человек, которого я жаждал встретить, сжать в своих объятиях, поведать о своём горе, была моя жена. Я умолял его отменить этот жестокий запрет.

«Вы должны были думать о ней раньше, теперь слишком поздно. Разрешить Вам встретиться с ней и говорить было бы слишком опасно. Она могла бы проникнуть в Вашу маскировку. С остальными не страшно».

«Я должен идти с Вами в неизвестное будущее без прощального поцелуя моего маленького ребёнка и моего грудного младенца трёх месяцев от роду?»

«Так было приказано».

Я упал на пол и зарыдал.

«Это слишком тяжело, слишком тяжело перенести человеческому сердцу. Жизнь не имеет очарования для человека, от которого отнято всё самое дорогое – дом, друзья, семья».

«Люди, которые отказываются от таких наслаждений и удобств, являются теми, кто совершает величайшее благо для человечества, – сказал юноша. Множества существуют для размножения расы, люди, как и животные, но исключительным филантропом является тот, кто отказывается от материального блаженства и наказывает себя, чтобы разрешить такую проблему, какую Вам приказано решить. Не спорьте больше – линия намечена, и Вы должны прямо следовать по ней».

Хотя была осень, ночь была пронизывающе холодной. При пламени старого камина в бревенчатом домике, он бросил в огонь своё чёрное одеяние, и как только оно превратилось в пепел, последние доказательства живых действий, через которые я прошёл, были уничтожены. Лёжа в рыданиях на полу, я пытался рассуждать с собой о том, что всё, что я пережил, было галлюцинацией. Я дремал, затем проснулся встревоженный, в полусознании, как от кошмарного сновидения. Я сказал себе «сон, сон» и снова уснул.

Глава 8

Урок умственного обучения

Когда я проснулся, дверь помещения открылась, ярко засияло солнце, и мой друг, такой счастливый и беззаботный, сказал: «Отец, скоро мы должны начать наше путешествие, я извлек пользу из вашего освежающего сна и заказал завтрак вон в том фанерном доме. Наша еда ждёт нас».

Я поднялся, умыл своё морщинистое лицо, уложил свои седые волосы и вздрогнул, когда увидел в карманном зеркальце отражение своей фигуры явно постаревшего дряхлого человека.

«Не тревожьтесь о своём состоянии, – сказал мой компаньон – Ваши слабости не настоящие. Лишь немногим было когда-либо позволено испить богатства того откровения, которое ожидает Вас. Ввиду таких ожиданий действительность того, что Вы преждевременно постарели во внешности, не должна Вас огорчать. Будьте добры сердцем, и когда Вы только скажете, мы начнём наше путешествие, которое начнется тогда, когда Вы скажете последнее „прощай“ Вашим друзьям и знакомым».

Я не ответил, но молча пошёл с ним, ибо мысли мои были в прошлом, а мои размышления были далеко не из приятных. Мы подошли к фермерскому дому, и, наблюдая за заботой и вниманием, оказанными мне миловидной хозяйкой, я осознал, что, по крайней мере, в одном отношении пожилой возраст принёс своё возмещение. После завтрака из фермерского амбара показался человек и привёл нескольких лошадей, запряженных в открытый весенний экипаж. Он выполнял распоряжение моего гида. Я вошёл в сопровождении моего молодого друга, который приказал ехать в направлении той деревни, из которой я был похищен. Казалось, он знал мою прошедшую жизнь так же, как и я. Он попросил меня выбрать тех из моих друзей, с кем я хотел бы попрощаться, даже упомянув их имена. Он представлял собой терпеливого доверчивого сына, и меня настолько начала изумлять его смелость, что я даже восхитился его доверительностью.

Когда мы проехали некоторое расстояние, мы начали разговаривать. Мы вместе сидели на заднем сиденье открытой весенней кареты на виду у прохожих и ни разу не пытались спрятать меня. Так мы путешествовали два дня. На нашем пути мы проехали большой город, через который меня раньше провезли мои похитители. Я обнаружил, что мой «сын» владеет великолепной способностью к общению и является богатым источником информации. Он становился более интересным, как только извлекал из своих глубин знание, наполняя мои слушающие уши чарующими звуками исторической и метафизической информации. Он никогда не недоумевал от слова или идеи и как будто различал мои размышления. И когда мой ум метался в том или ином направлении, он сразу же входил в канал моих фантазий и отвечал на невысказанные мысли, умственные вопросы или размышления настолько уместно, насколько я бы сам их высказал.

Его методы восприятия не сопровождались никаким стремлением ввести меня в заблуждение, поэтому его достижения заставили меня осознать, по меньшей мере, то, что я должен иметь в его лице дело с человеком, который, безусловно, обладает более чем обычным интеллектом и образованием. И как только это убеждение вошло в моё сознание, он сменил тему разговора и тотчас же ответил на мой молчаливый вопрос, сказав следующее:

«Не чувствовали ли Вы иногда, что в Вас могут существовать неразвитые ощущения, ждущие пробуждающего прикосновения, чтобы открыть Вам новый мир. Они могут быть полностью развиты, но пронизывают друг друга и нейтрализуются? Неподвижные закрытые круги, которых Вы не можете достичь, насыщенные окружности, спящие в пределах Вашего тела и не поддающиеся Вашим усилиям использовать их? Не видели ли Вы в своих снах сцены, которые слова не могут описать, способности, которые нельзя удержать в моменты пробуждения, рассеивающиеся в неосязаемое ничто, оставляющие лишь неясный затемнённый след при ускорениях ума или скорее тогда, когда владеющие Вами во время сна ощущения оставляют тело возвращающимся к жизненным функциям и духу? Это неосознанное восприятие других планов, находящихся за пределами или между собой, то есть не ментальных и не материальных, не находящихся ни здесь и нигде, но в целом принадлежащих человечеству. Они становятся очевидными от не удовлетворяемого желания людей заглянуть в глубины скрытого состояния того явления, которое не предполагает явного возвращения к человечеству. Это желание дало людям знание, которым они владеют в науках в их периоде младенчества. В настоящее время обучение в этом направлении идёт, в общем, на материальном плане. Но в будущем, люди достигнут контроля над далёкими ощущениями, дающими возможность продвинуться от видимого к изучению материи или силы, тонкой и неуловимой. Это возможно достигнуть посредством латентных способностей, о которых я говорил. Поскольку рудименты так называемых наук усложняются, то будет несознательное развитие умственных сил в изучающих природу. Шаг за шагом, когда пройдут века, при условии прогрессивных периодов эволюции, способности человеческие незаметно войдут в высшие фазы и дойдут до такого состояния, когда то, что сейчас возможно только для некоторых индивидуумов чистых эзотерических школ и при применении сегодня показалось бы чудодейственным, станет осуществимым для человечества в целом и будет находиться в точном соответствии с законом природы. Способ общения между людьми, при котором происходит волнение воздуха с помощью голосовых органов, производя механические пульсации этого посредника, является в высшей степени грубым. Сознание страстно желает встретить сознание, но всё ещё не может отбросить материю. Для того, чтобы одно сообщалось с другим, представление одного сознания желает передать другому то, что должно быть отражено на мозговой материи, которая это сопровождает, а то в свою очередь влияет на органы речи, порождая волнение воздуха посредством движения голосовых органов. Такое волнение через волнообразные движения достигает другого существа, действует на его слух, на земную материю его мозга, и, наконец, через этот окольный путь впечатляет сознание другого существа. При такой передаче колебаний происходит огромная трата энергии, и потеря времени, но эти методы необходимы в настоящее время, как медленный сильно затруднённый способ коммуникации. В развитом человеке есть врождённое желание к чему-то более облегчённому, и часто появляется частично развитое восприятие, призрачное и неясное, и существо чувствует то, что для простых смертных могло бы называться более яркой богатой жизнью, более высоким существованием, не отмеченное сейчас наукой. Такое приближение более глубокой игры способностей наиболее проявлено у людей при совершенной потере умственного „Я“, когда это проживается во снах. Его человек не может уловить, как бы быстр он ни был, и оно рассеивается при пробуждении. В той мере, в какой развиты ментальные науки, исследователи обнаружат, что такой посредник, как воздух, не является необходимым средством для передачи умственных представлений от одного человека другому; что материальные звуки и словесные пульсации громоздки; что не проявленная умственная сила может быть использована для того, чтобы совершить большее, чем это может сделать речь, и что физические напряжения, служащие примером в движении материи, о чём я говорил, будут не нужны для умственного сообщения. Как только дверь за дверью в этих направлениях будут открываться перед людьми, так сразу раскроются тайна за тайной. Они исчезнут, как тайны, чтобы вновь появиться как простые факты. Феномены, являющиеся невозможными и нераскрытыми для учёного сегодняшнего дня, станут понятными для будущих множеств. И, наконец, когда постепенно разовьется более ясное знание, звуковой язык людей исчезнет, и человечество независимо от национальностей будет выразительно разговаривать в тишине и даже темноте на языке ума. То, что сейчас эзотерическое, станет экзотерическим. Тогда сознание встретит сознание, как моё сейчас соприкасается с Вашим. А в ответ на Ваш не произнесённый вопрос в отношении моих бесчисленных сил восприятия скажу, что они являются совершенно естественными. Хотя я и могу читать Ваши мысли, то ввиду того, что Вы не можете отвечать взаимностью, я должен использовать мой голос, чтобы произвести отпечаток на вашем уме. Об этом Вы будете знать больше, однако в будущие дни, потому что было приказано, чтобы Вас обучили предмету, который сейчас скрыт. В настоящее время Вы главным образом заинтересованы в тех жизненных делах, которые Вам знакомы, и не можете войти в более чистые сферы. Мы приближаемся к одному из Ваших бывших друзей. Может быть, Вам было бы приятно задать ему некоторые вопросы и попрощаться».