Гонцы смерти - Фридрих Незнанский

— Я так не говорил, — пробормотал обескураженный доктор.

— Но что же тогда?! — воскликнул Турецкий. — Человек жив-здоров, ложится отдохнуть, и вот он уже изувечен и мертв. Как я понял, осмотрев тело, ни ран, ни ушибов на теле нет. Так?

Летецкий кивнул.

— Что же тогда?!

— Перед тем как лечь отдохнуть, Олег Дмитриевич и Элла Максимовна обедали. Ели голубцы, если говорить конкретно. Можно допустить, что если в пище был растворен сильный яд, то… — Семен Яковлевич запнулся. — Но тогда, конечно, должны были быть ярко выраженные признаки, если только это не какой-нибудь нам еще неизвестный яд.

— Почему же Элла Максимовна не пострадала от этих голубцов? — спросил Турецкий.

Летецкий кивнул.

— Меня тоже это смущает. Случайность? — Семен Яковлевич пожал плечами.

— Могла и Элла Максимовна отравить, — негромко проговорил Александр Борисович, специально провоцируя доктора, чтобы узнать его мнение о семейной жизни Шелишей. Обычно лечащие врачи в курсе всех, даже интимных тайн.

— Это нонсенс, я полгода наблюдаю за ними, и это была счастливейшая пара. Они так любили друг друга. И Олег вел себя как мальчишка, словно ему стукнуло восемнадцать, а не сорок. Я, увидев сегодня Шелиша, испугался, сразу же измерил давление Эллы Максимовны. Оно немного поднялось, но в допустимых пределах, и это-то как раз можно объяснить. Пережить такое и оставаться спокойной — тут уж… — Врач развел руками. — Вот пока все, что могу вам сообщить.

— Спасибо, Семен Яковлевич. — Турецкий поднялся, хотел уже идти в дом, но неожиданно остановился. — Но ведь есть лекарства, поднимающие давление?

— Есть. Но даже если вы проглотите за один раз двадцать упаковок, то такой картины все равно не будет. И потом, пока они начнут действовать, необходимо время. А кроме того, Олег Дмитриевич не принимал никаких лекарств, как сказала Элла Максимовна. Аптечка находится на кухне.

— А как еще, с помощью каких средств можно добиться такого скачка давления и таких внешних проявлений? — допытывался Александр Борисович.

— С помощью адской машины, — усмехнулся Летецкий. — Простите, но у Шелиша, я так предполагаю, давление подскочило до четырехсот или до пятисот. Может быть, кто-то и придумал такой яд или такую машину, но я об этом не слышал.

8

Турецкий направился в дом. Судмедэксперта из 1-й Градской больницы он неплохо знал, вместе часто выезжали на места происшествий. Александр Борисович даже вспомнил, что между собой врачи из бюро судмедэкспертизы зовут его Николашей. Николаше Николаеву было за сорок. Живой, чуть располневший шутник-бодрячок, любивший сыпать анекдотами и при осмотре любых трупов не терявший юмора. Теперь на его круглом лице была кислая гримаска, а на лысине блестели капельки пота.

— Да, дельце вам, Александр Борисович, досталось — не позавидуешь. Криминалисты на кухне крутятся, ищут пальчики, но думаю, тут все чисто. В дом никто не входил, они были вдвоем, хотя проверить не мешает. Окно открыто. Не нараспашку, а просто прикрыто. Так что… — Он цыкнул зубом. — Меня тоже с обеда сорвали. Дежурю вторую смену. Только решил пообедать, а тут вызов. Голубчиков не хотите? — ядовито усмехнулся он. — Я так понимаю, с Семеном Яковлевичем вы уже поговорили?

Александр Борисович кивнул. Вытащил сигарету, закурил.

— «LM» — паршивые сигареты, — заметил Николаша. — Как вы их только курите? Уж лучше «Пэл-Мэл».

— Насколько я понял, вы с Летецким согласны? — спросил Александр Борисович, ища глазами пепельницу.

— Внешне картина ясна. Тут даже не скачок, а взрыв кровяного давления. Вы, наверное, обратили внимание при осмотре, что у покойного даже на висках с обеих сторон лопнули по три сосуда. Это уж, знаете ли, из области фантастики для такого крепыша, как Олег Дмитриевич. У него, как говорит домашний доктор, всегда было стабильное давление: сто двадцать на восемьдесят. Спортсмен, хороший теннисист, чего больше. — Судмедэксперт Николаев подсунул следователю пепельницу, видя, как последний стряхивает пепел в ладошку.

Он замолчал, сев на стул и ожидая, когда закончат свою работу его коллеги по бригаде.

— Элла Максимовна там? — спросил Турецкий.

— В гостиной. Летецкий дал ей успокоительное, так что можно, наверное, с ней побеседовать…

Примчались трое сотрудников ФСБ во главе с полковником госбезопасности Фоминым. Он сразу же заявил, что по распоряжению Президента к расследованию обстоятельств случившегося подключили и их службу. Невысокого роста, в круглых очочках, Игорь Фомин, назначенный недавно одним из заместителей созданного Антитеррористического центра, являл собой тип человека невзрачного, неприметного, больше похожего на бумажного канцеляриста. Рябоватое, в веснушках лицо, маленький рот и острые глазки производили весьма неприятное впечатление. И, ко всему, еще длинный, чуть загнутый вниз нос напоминал Кощея Бессмертного. Влетев в дом и поняв, что опоздал к началу осмотра, Фомин резкими кивками разослал своих сотрудников в разные стороны осматривать дачную территорию. Видимо, функции каждого были Фоминым расписаны заранее. Сам же он подошел к Турецкому.

— Ну что же, будем работать в контакте, — уверенно и резковатым тоном проговорил полковник Фомин, и Турецкий, кивнув, добавил про себя: «Наперегонки».

— Что тут произошло? Неужто убийство? — отрывисто спросил Фомин.

— Пока многое неясно, — вздохнул Турецкий. — Доктор Летецкий Семен Яковлевич — домашний врач Шелишей. Он первым обнаружил тело. — Александр Борисович отправил полковника к Летецкому, который все еще топтался у входа, точно не решаясь вновь войти в дом.

Фомин набросился на доктора, а Турецкий тем временем пошел в гостиную, к безутешной вдове. Тихо шелестел кондиционер, и в большой комнате было прохладно. Элла Максимовна с застывшим старушечье-скорбным лицом сидела в кресле и смотрела в угол комнаты, где стоял телевизор «Сони» с большим экраном. Турецкий подошел к ней, представился, сочувственным голосом выразил свои соболезнования, спросил, сможет ли хозяйка ответить на несколько вопросов следствия, сразу же извинившись за такую настойчивость.

— Я понимаю, — участливо сказала она. Глаза ее заблестели живым огнем, и лицо мгновенно преобразилось, тотчас возвратив свою былую красоту и очарование. «Такую женщину можно и от друга увести», — отметил Турецкий.

— Меня интересует ваш последний разговор. О чем вы говорили, был ли Олег Дмитриевич чем-либо обеспокоен, словом, меня интересует любая мелочь, любая деталь, которая, на ваш взгляд, даже не имеет особого значения, — усаживаясь в кресло напротив, сказал Александр Борисович.

— Да-да, я сейчас постараюсь вспомнить, — кивнула Элла Максимовна. — Дайте мне сигарету, пожалуйста.

Он вспомнил, что вчера после странного происшествия с Денисом, когда последний немного пришел в себя, разогрел плов — память, правда, к нему так и не вернулась, — они здорово надрались с Грязновым и Питером. Меркулов лелеял свой инфаркт и пил, как дама на выданье, дабы только не ударить в грязь лицом перед Реддвеем. Грязнов потом вызвал машину, развез Дениса, Питера и Меркулова, а Сашку затащил к себе в холостяцкое логово на Полянке. Они приняли еще по сто пятьдесят. Славка уже начал обзванивать старых подружек, но Турецкий восстал решительно: завтра на работу, да и перед Ирой надо соблюдать статус-кво не соломенного мужа. Поэтому с утра он выглядел кисло и только намылился сбежать к Питеру, благо есть достойный предлог, как свалилось это загадочное убийство, а то, что это убийство, Турецкий уже не сомневался, или, если выражаться точнее, насильственная смерть при загадочных обстоятельствах. Эту формулировку он и выдаст газетчикам. Александр Борисович подал вдове сигарету и сел напротив.

— Мы сыграли три сета в теннис, муж, как всегда, выиграл, он вообще прекрасно играл… — Употребив глагол в прошедшем времени, вдова прикусила губу. — Даже у Президента выигрывал. Потом вернулись в дом, приняли душ, я разогрела голубцы… Потом муж сказал, что у него немного кружится голова, и он ушел минут на двадцать вздремнуть, попросив, чтобы ровно через двадцать минут я обязательно его разбудила, он собирался поработать. Я убрала посуду, пошла в гостиную, включила телевизор, шли четырехчасовые новости по НТВ, я подумала, как раз посмотрю новости и пойду его будить. Посмотрела, вошла в спальню, а там… — Она запнулась, снова прикусив губу.

— О чем вы говорили за столом, Элла Максимовна?

— О чем? О предстоящей поездке в Америку, он рассказал программу будущих встреч, визитов, я, естественно, обрадовалась: впервые еду с мужем, да еще в такую ответственную командировку… — Слеза скользнула по ее щеке, она смахнула ее, вытащила платок. — Вот и все.

— А прислуга, ее не было?