Гонцы смерти - Фридрих Незнанский

Но Денису Маринка давно нравилась. Кудрявенькая, круглолицая, с блестящими черными глазами и постоянной улыбкой на полных губах, она обладала веселым, легким характером, не умела ссориться, дуться, а если и плакала, то стоило Денису показать ей язык, как она тотчас почти навзрыд хохотала. Природная отзывчивость и веселость избавляли ее от многих гнусных бабских черт — капризности, стервозности, жадности, завистливости. Вдобавок она была неболтлива и умела хранить тайны, что при профессии обоих Грязновых было чрезвычайно важно. И Денис спокойно мог приглашать великих сыщиков к себе, любой отдых которых при наличии выпивки и закуски не обходился без деловых обсуждений. Маринка же умела приготовить хорошую закусь из топора, не обращая внимания на мужские разговоры, а если и обращала, то ни с кем не делилась секретами, понимая, сколь опасно разглашать подобные вещи.

Грязнов-младший, как-то поругавшись с Маринкой, попробовал несколько раз затащить к себе на Первомайку других девочек, но те даже посуду после себя не мыли, а Маринка, приходя к нему, первым делом занималась уборкой, начинала готовить ужин, замачивала белье, все делала быстро, легко, успевая подставить свой упругий и лакомый задик во время готовки ужина, и Денис западал на нее с такой силой, что на следующий день долго не раздумывал над тем, чем занять себя вечером.

Звонок Турецкого застал их врасплох. Маринка заканчивала жарить котлеты, которые сама же сварганила из принесенного ею фарша, нашпиговав их чесноком и всякими специями, а Денис, приняв душ, уже расхаживал в махровом халате на голое тело и предвкушал сладкие любовные ласки, надеясь в объятиях темпераментной подружки забыться после вчерашнего удара по затылку. Он успел красочно ей поведать, как ему пришлось схлестнуться с пятью бандюгами, один из них скрытно подобрался к нему со спины и чем-то железным долбанул по голове. Не мог же Денис рассказать, что схлопотал этот удар просто так, из-за своей беспечности. Марина уже стала гладить его и целовать, тихо постанывая в его объятиях, но в эту секунду зазвонил телефон. Денис не хотел брать трубку, да и Маринка шептала: «Нас нет, не бери!», но какой-то сумасшедший сигнал из кодекса великого сыщика прорвался сквозь заслоны: мог звонить информатор, а «вовремя полученная информация — половина успеха» (Турецкий). А услышав голос учителя и то, что он хочет его немедленно видеть, Денис мигом забыл о нежной Марининой грудке и сказал, что выезжает. Марина от такой наглости несколько секунд не могла прийти в себя. Но Денис успокоил ее тем, что это всего на часок оттянет сладостный миг соединения, они прокатятся, возьмут по дороге шампанского и фруктов, коих не хватает на столе. Да и Турецкий без него дал опять слабину. Они уже видели с Маринкой его интервью, которое крутили по всем каналам, и звонок «важняка» означал одно: Александр Борисович решил подключить Дениса к расследованию убийства Шелиша.

— А ты что, этим тоже занимаешься? — ахнула Маринка. — У тебя ведь частное агентство?

— А куда Борисыч без меня денется? — усмехнулся Денис. — А потом, мы давно уже в связке работаем.

И они помчались. Маринка увидела, как Турецкий его встретил, обнял — пропуск выписывать было некому, чиновничий прокурорский народ исправно в шесть вечера разошелся по домам, и Александру Борисовичу пришлось спускаться вниз, чтобы провести мальчишку к себе. Заметив Марину, он весело махнул ей рукой, и она тоже радостно ответила.

— Мы что, тебя прямо с тела сняли? — нахмурившись, спросил Турецкий.

— Почти, — сказал Денис.

— Ну извини, брат, за такое хамство, — забубнил следователь, — но дело возникло неотложное и деликатное, а кроме тебя, подключать в данный момент некого.

Последняя фраза, брошенная Турецким не случайно, очень польстила Денису, и отказаться после такого комплимента он конечно же не смог. Когда они поднимались по широкой прокурорской лестнице, Александр Борисович вкратце описал историю с террористами. Питер тоже встретил его как родного, попросив об одолжении, и Денису было вдвойне приятно, что сам Реддвей подключает его к столь важной операции. Дядя незаметно подмигнул племяннику, что означало: давай, давай, не робей, мужик, видишь, какие дела затеваются. Другой бы до потолка прыгал от радости. Денис, понятное дело, не раздумывая, согласился. Он отправит Маринку домой, а через пару часов заявится, и они успеют восполнить сладкий греховный пробел. Маринка немного поворчала для приличия, но, когда Денис ей сказал: «Видишь, за кого ты замуж собираешься?! Что делать, если работа такая — бандитов да террористов ловить», — она затихла и прижалась к нему. Слова о замужестве легли бальзамом на ее сердце. Три года она ждала их, и вот теперь уже никаких сомнений не оставалось: Денис созрел для семейной жизни, и можно на полную катушку запускать предсвадебный маховик. А то мать уже запилила ее. «Если живете как муж и жена, то давайте расписывайтесь и живите дальше, как все люди делают, а не так: сегодня с одним, завтра с другим». Мать не понимала и не принимала никаких шведских вариантов, когда молодые пары живут несколько лет без всякой регистрации, чтобы проверить себя. А потом, матери хотелось побыстрее сбагрить старшую дочку, подрастала младшая, Танька, и она требовала забот, хлопот и расходов.

Грязнов даже не смог завезти Маринку домой, выкинул ее на «Чеховской», чмокнул в щеку, дал денег на фрукты и шампанское и сказал: «Жди, и я вернусь. Только очень жди!»

«Это, конечно, никуда не годиться, — нудел про себя Денис, мчась в аэропорт, — потому что я могу кончить, как дядя, таким же трудоголиком, без семьи и детей в холостяцкой запущенной квартире. У Турецкого же замечательная жена. Она не закатывает истерик, когда он по двое суток не приходит домой, не ревнует, что еще важнее, но дом блюдет, дочь воспитывает, Борисыч всегда в чистой рубашке. Это необходимо при их опасной профессии. А дядя носит свои форменные рубашки по две недели. Хорошо хоть носки меняет». Денис рассмеялся, лихо обгоняя «семерку» и поглядывая вперед: только бы на гаишника не нарваться!

К счастью, ему повезло. Гаишник, стоящий неподалеку от поворота на Шереметьево, уже схватил темно-синий «мерседес» и теперь, не спеша с ним расправляться, осматривал грязно-синие бока и поржавевший номер. «Потерю стольника долларов крутому водиле не миновать», — усмехнулся Грязнов.

Ориентировки, выданные Реддвеем и Турецким, Денис помнил наизусть: Тим Нортон и Владислав Гжижа. Второй по рождению чистокровный поляк, учился пять лет в Москве, даже был женат одно время на некой Снежане Буслаевой. Потом они развелись, и он уехал. Американец Тим Нортон изучал физику в Чикагском университете, несколько раз приезжал в Москву: в 91, 93 и 96-м на разные симпозиумы и конференции. Его интересовала проблема магнитных волн. Гжижа изучал математику и физику сначала в России, потом в Сорбонне. Но ни в России, ни в Париже университетов не закончил. Оба хорошо говорят по-русски. Нортону — 42, Гжиже — 36.

Когда они подошли поближе, Денис смог их разглядеть. Нортон, крепкий, плечистый, с рыжей окладистой бородкой а-ля рюс и небольшими глубоко посаженными светлыми глазками, вполне смахивал на вологодского мужика. Да и ходил он слегка переваливаясь, враскачку. Но, видимо, обладал недюжинной физической силой. Руки мощные, тренированные. Если ударит, то моментально собьет с ног. Гжижа — пожиже. Худенький, щупловатый, рот узкий, почти безгубый, небритость на лице, но глаза цепкие, острые, хорошая реакция, ориентированность. И, судя по поведению обоих, Гжижа, несмотря на возраст, в этой парочке главный. Инициатива принадлежит ему. Оба, как вышли, не произнесли ни слова, точно все заранее расписано, кто, чем занимается. Денис все считывал с их поведения и запоминал, чтобы потом подробно рассказать о прибывших Реддвею и Турецкому.

Факс пришел в 19.45. Там же был указан номер рейса, каким они прибывали: 21.30. Денис успел впритык в аэропорт, через десять минут ребята объявились. И не гони он под сто по Ленинградке, мог бы опоздать. Еще хуже, если б гаишник тормознул. Больших вещей у террористов не было. Одеты оба в джинсовые куртки, грубые ботинки на шнуровке, типа наших альпинистских. Таким, если вмочить, то противника вырубишь с одного удара. Одеты так, чтобы не выделяться в толпе. Скромничают. Наши бандиты в кожаных куртецах щеголяют. У каждого из террористов по спортивной сумке, плечи не оттягивают, значит, примчались налегке. И видимо, кто-то крутой их ждет здесь. Куда они без оружия?

Гжижа потолкался, подошел к другому таксисту и тоже получил отлуп. Двое парней подошли к ним. Поторговались и отошли. И тут поляк увидел Дениса. «Ну иди же, иди! — забормотал Денис. — Не я же за тобой побегу!» Гжижа помедлил и подошел.

— Куда? — деловито спросил Денис.

— На Серпуховку, — без всякого акцента сказал Гжижа, и Грязнов даже обалдел: настолько чисто, без всяких фонетических примесей поляк говорил по-русски. Не заподозришь, что иностранец.