О тех, кто в МУРе - Семен Вольфсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это время звякнул дверной колокольчик, и послышались женские крики: вероятно, продавщицы увидели труп.
– Ничего, судмедэксперт им поможет, – подумал Горевой.
– Виктор Петрович, в каком виде вы обнаружили сейф?
– В таком, как вы его сейчас видите, и обнаружил. Пусто, все пусто!
– А как запорное устройство действует, можете показать? – Горевой встал спиной к стеллажам, напротив сейфа, на дверце которого располагались по три в ряд девять лимбов с указателями, с нанесенными на них выпуклыми цифрами от 0 до 9, вращающимися внутри своих колец.
– Сейф 1960 года выпуска, изготовлен в Бельгии, пустоты между стальными листами заполнены специальным материалом: случись пожар, все сгорит, а этот ящик и его содержимое уцелеет. Он номерной, открыть можно, только набрав с помощью лимбов девятизначный код, известный лишь мне, – хозяин, повернулся спиной к Леониду Семеновичу и закрыл собой почти весь сейф; затем захлопнул дверцу.
Было слышно, как сработал запорный механизм.
– Теперь, чтобы открыть, надо набрать кодовое число, вот так.
Опять сработало запорное устройство. Открыв дверцу, директор сразу же изменил набранный код.
– Вы всегда так закрываете и открываете сейф?
– Всегда.
– Скажите, когда вы достаете ценности, окно зашторено?
– Оно зашторено всегда.
– Так, теперь давайте познакомимся. Я замначальника убойного отдела Петровки, 38. Зовут меня Горевой Леонид Семенович. Это – следователь, капитан Игорь Капустин. Рядом – наши оперативники, в зале работает судмедэксперт, так что к расследованию вашего дела привлечены лучшие силы. Скажите, что это за фотография на стене?
– Моя дача в Красково, досталась от деда, тоже ювелирных дел мастера, как и мой отец. Выходит, я ювелир в третьем поколении.
– Виктор Петрович, отчего это домик, как ежик, трубами ощетинился?
– А, вы заметили. Это от того так много труб, что в доме имеется ювелирная мастерская, оборудованная специальной печью для плавки металлов с вытяжкой и вентиляцией.
– Она у вас в рабочем состоянии?
– Да, иногда занимаюсь ювелиркой по старой памяти, делаю перстенечки, кулончики в основном для себя, а иногда для знакомых.
– Виктор, как у тебя дела? – спросил Горевой у вошедшего судмедэксперта.
– Закончил, могу доложить. Удар нанесен с большой силой правой рукой, точно в сердце. Орудие убийства, судя по ране, представляет собой узкий, обоюдоострый кинжал. Смерть наступила мгновенно между двумя и четырьмя часами ночи, если нужно точнее, – после вскрытия. На затылочной части головы имеется рана, образовавшаяся, очевидно, от удара при падении. У меня всё.
– Хорошо. Василий! – обратился Леонид Семёнович к лейтенанту. – Посмотри, нет ли чего в карманах убитого.
Все вышли в торговый зал. Василий тщательно осмотрел одежду и выложил на ближайшую витрину паспорт на имя Шебалкова Виктора Степановича, пятидесяти двух лет отроду, пенсионное удостоверение, разрешение на охранную деятельность, газовый пистолет с полной обоймой, разрешение на хранение и ношение оружия, связку ключей, видимо, от дома, и отдельно ключ от кабинета.
– А теперь, граждане, я попрошу по одному заходить в кабинет. Начнём с вас, Виктор Петрович.
Горевой расположился за столом, а хозяин – напротив, на принесенном из зала стуле. Капустин, судмедэксперт и оперативники сели на диван.
– Прошу вас рассказать о себе и о том, чему вы стали свидетелем.
– Мне сорок шесть лет, женат, имею двоих детей. Десять лет тому назад занял денег у друзей и знакомых и выкупил этот магазин. Я окончил художественное училище и ещё до этого работал здесь сначала продавцом, а потом директором. Живу недалеко на соседней улице.
– А на работу на машине ездите? Это ваш фольксваген напротив окна?
– Мой. Последнее время на нем в магазин езжу: что-то ноги стали побаливать.
– В какую примерно сумму оцениваете убытки?
– Точно сказать не могу, страховка составляла сорок миллионов.
– Давно оформили?
– Нет, 2 недели назад, – как будто чувствовал, и сон приснился нехороший.
– А до этого?
– Страховка была пять миллионов.
– Следовательно, если я вас правильно понял, товара было на сорок миллионов рублей.
– Нет. На значительно большую сумму, но страховщик не соглашался поднимать цену. Вам может быть интересно, откуда у меня ценностей на такую сумму? Здесь все просто. Кое-что досталось по наследству от деда и отца. Потом, видите ли, наш магазин не только продает изделия из драгоценных металлов и камней, но имеет разрешение покупать такие украшения у населения; естественно, приобретаем дешевле, чем потом продаем. Таким образом, мне удалось достичь сегодняшних результатов, вернее вчерашних.
– Попрошу вас предоставить подробное описание похищенных изделий.
Хозяин магазина удрученно вздохнул.
– Ну, хотя бы самых ценных. Вы кого-нибудь подозреваете?
– Да, пожалуй, что никого.
– Виктор Петрович, вы сами под судом не были?
Мокроусов смутился:
– Был, знаете ли. В 1988 году привлекался за незаконные валютные операции. Проще говоря, доллары покупал, готовился, так сказать, к грядущим переменам; что же мне в вашу перестройку с голой задницей идти прикажете?! Получил 4 года, вышел в начале 1990 года по УДО, а потом эту 88-ю статью и вовсе отменили. Сейчас-то доллары можно купить на любом углу. Выходит, я пострадал за то, что был в первых рядах перестройщиков.
– Вы в последнее время бывали в компании в сильном подпитии?
– Нет, вообще стараюсь не употреблять, у меня печень.
– Тогда вы свободны, позовите следующего.
Первой в кабинет вошла Люся, симпатичная крашеная блондинка. От нее Горевой узнал, что она проживает в Москве вместе со своим парнем, вернувшимся четыре месяца назад из армии, где он проходил службу в частях ВДВ. В магазине работает два года.
– Скажите, приходилось ли вам в отсутствие директора заходить в его кабинет?
– Ну что вы, мне такое никогда и в голову не приходило. Если Виктора Петровича нет на месте, его кабинет всегда заперт.
– А к суду вы или ваш друг не привлекались?
Люся сделала удивленное лицо:
– Да мой Колька в ВДВ служил, а туда уголовников не берут!
Такие же вопросы Горевой задал другой продавщице, Вале, симпатичной брюнетке примерно двадцати семи лет, слегка склонной к полноте. Она проработала в магазине около пяти лет, почти столько же, сколько сторож, бывший моряк-подводник; в настоящее время жила за городом с ребенком и мужем – слесарем-инструментальщиком завода механических изделий.
– Я, к начальнику в кабинет, без его вызова? Да никогда! Под судом мы с мужем не были.
В это время раздался звон дверного колокольчика, и в магазин вошла женщина приятной наружности лет тридцати пяти – сорока, в сером плаще, с сумкой через плечо и в красных туфлях на высоком каблуке. Увидев труп в луже крови, она ахнула, и в обмороке упала на пол.
Горевой, закончивший опрос свидетелей, вышел в торговый зал, когда ей принесли стакан воды. Женщина оказалась уборщицей Надеждой; она довольно быстро пришла в себя, и он тут же пригласил ее в кабинет.
– А вы, ребята, – обратился он к санитарам, сидевшим на стульях, – можете забирать своего клиента. Извините, что заставил так долго ждать. – Потом, зайдя в кабинет, предложил стоящей женщине стул, на котором до этого сидела продавщица, а сам сел в кресло.
– Будьте любезны, ваши документы.
Паспорт был выдан на имя Надежды Михайловны Ширшовой, 1968 года рождения.
– Проживаете по указанному адресу?
– Да.
– С кем?
– С мужем, Ширшовым Николаем Владимировичем.
– В магазине убираетесь часто?
– Три раза в неделю.
– А в кабинете хозяина?
– Тогда же, когда и в магазине.
– Трудно, наверное, работать в такой обуви?
– Конечно. У меня в сумке вторая пара на смену.
– Где ещё работаете?
– В двух бутиках. Адрес не знаю, а показать могу.
– Виктора Степановича знаете давно?
– А кто это?
– Шибалков Виктор Степанович, сторож этого магазина, был убит сегодня ночью, а магазин ограблен.
– Не знаю такого, начальник. Он ночью дежурит, а я днём прихожу.
– А ваш муж чем занимается?
– Работает выездным фотографом; снимает свадьбы, торжества, другие фотографии делает, если кто попросит.
– Машина у него есть?
– Да, старая бежевая шестерка – за два ящика водки купил.
По роду своей деятельности Леонид Семёнович часто сталкивался с бывшими ЗК. Всех их объединяла особенная манера держаться и разговаривать. И еще это её «начальник». На Горевого пахнуло запахом зоны, и он, не задумываясь, задал следующий вопрос:
– Давно освободились?
Она как будто и не удивилась:
– Год назад.
– За что сидели?
– Да повесили на меня организацию притона, ещё и с привлечением несовершеннолетних. Шесть лет впаяли, откинулась по УДО.
– Зачем же несовершеннолетних привлекали?