О тех, кто в МУРе - Семен Вольфсон

– Игорёк, присядь пока вон на ту дальнюю лавочку, мне с человеком перетереть нужно.

Мужчина, названный Игорьком, послушно удалился.

– Дело у меня, вот какое. Одного из моих ребят сильно порезали в электричке за то, что он захотел мальчишку подобрать из тех, что по вагонам на гармошках играют. Кличка этого паразита Спица. Мне надо знать, где его найти.

– Знаешь, Николай Фомич, – немного подумав, ответил Отмычка, – вообще-то я таких услуг милиции не оказываю, но с другой стороны, не хочу у тебя в долгу оставаться, к тому же, я эту грязь, которая детишек и калек эксплуатирует, и за воров не считаю. Помогу. Приходи сюда во вторник часам к трём. Ну всё, прощай!

Полковник Власов медленно встал и зашагал в сторону метро.

Во вторник он узнал, что вся мразь, контролирующая вокзалы, по четвергам собирается в одном из кафе. Переговорив в отделе с ребятами, в четверг Власов во главе бригады из восьми человек на двух волгах в сопровождении автозака подъехал к кафе.

Договорились, что внутрь он войдет один, а когда подойдет к столу, за которым сидит эта компашка, остальные ворвутся в помещение.

В кафе он наметанным глазом сразу выделил компанию мужчин человек из десяти, сидевших за двумя сдвинутыми столами, с бутылками водки и закуской, а среди них Спицу, знакомого ему по описанию Леньки.

Подойдя к нему, Власов схватил его за шиворот и резко поставил перед собой.

– Ты нашего опера порезал?!

И, не дожидаясь ответа, полковник, бывший в молодости призёром первенства Динамо по боксу в полутяжелом весе по Москве, провел Спице сначала апперкот левой, а затем короткий прямой в голову правой.

От первого удара тот со стоном согнулся, а от второго отлетел к столу и проехался по нему на спине, сметая на пол тарелки и бутылки.

В то же мгновение в кафе ворвались восемь человек в милицейской форме с оружием в руках. Застигнутые врасплох, все, кто сидел за столом, на несколько секунд оцепенели. Остальные посетители кафе тоже словно прилипли к стульям.

– Спокойно, суки вокзальные! Работает МУР. Давайте, ребята, их по– одному в автобус! – скомандовал Власов.

Доставленную банду рассовали по камерам в изоляторе временного содержания до выяснения личности. Спица со сломанной челюстью попал в лазарет, после чего его ожидал суд и статья за вооруженное нападение с причинением тяжких телесных повреждений сотруднику милиции.

Глава 4

Уроки русского языка и литературы в старших классах

Утро у Горевого не задалось: плохо выспался, оттого что этажом выше до самого утра громко играла музыка и стучали каблуками по паркету. Ему хотелось подняться к соседям и потребовать, чтобы они прекратили этот концерт, но, вспомнив, что у них свадьба, он махнул рукой и не пошел: «Один раз за столько лет можно потерпеть».

Леонид Семёнович, как всегда, чисто выбрился, позавтракал, в этот раз без аппетита, поцеловал жену и отправился на службу.

Троллейбус подошёл довольно быстро и, как ни странно, в нём было несколько свободных мест. Горевой, ездивший обычно в общественном транспорте стоя, на этот раз сел: давала знать о себе не зажившая ещё рана в боку.

На следующей остановке в салон вошло довольно много народу, в основном молодежь, поспешившая занять свободные места. Когда троллейбус отъехал от остановки, Леонид Семёнович увидел, что рядом с ним стоит сухонькая пожилая женщина лет семидесяти – семидесяти пяти, небольшого роста, в давным-давно вышедшем из моды плаще, удивительно ладно сидевшем на ней, как сидит хорошо сшитая одежда. На её голове была такая же, немодная, чёрная шляпка, придававшая хозяйке старорежимный интеллигентный вид.

Одной рукой она опиралась на тонкую бамбуковую палку с изогнутой ручкой, а другой для устойчивости ухватилась за вертикальную никелированную стойку.

– Настоящая мисс Марпл, – подумал Горевой. – Мадам, садитесь, пожалуйста! – уступил он свое место.

– Merci, mon ami, (спасибо, мой друг, фр. – прим. авт.) – поблагодарила старушка, усаживаясь. – La politesse ne coûte rien et achète tout.

И, догадавшись по выражению лица собеседника, что его знания французского языка весьма поверхностны, тут же перевела:

– Ничто не обходится нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость.

Леонид Семёнович был польщен, но его самолюбие было слегка задето тем, что он не может ответить собеседнице в том же духе. Это высказывание он знал, но никогда не слышал, как оно звучит на французском языке.

– Что? Болит? – спросила старушка.

– Что? – не понял Горевой.

– Правый бок. Вы все время к нему руку прижимаете.

– Да, знаете, упал неудачно.

– Так неудачно, что прямо по печени. А по вашему спортивному виду не скажешь, что вы такой неустойчивый.

Леонид Семёнович усмехнулся, не найдя, что ответить:

– Точно, мисс Марпл.

Он незаметно и на этот раз более внимательно оглядел старушку.

– На самом деле ей больше, чем 75, которые я ей сначала дал. Лет восемьдесят, наверняка. Судя по манере разговаривать, скорее всего – бывшая преподавательница. Леонид Семёнович вспомнил свою учительницу русского языка и литературы в старших классах. Чем-то они были очень похожи друг на друга. Одежда старая, не раз побывавшая в ремонте, – он заметил на кожаной сумке, лежащей на коленях, едва заметную узкую заплатку. Потом перевёл взгляд на её обувь, столь же добротную и старомодную, как и остальные вещи.

– Видимо живет одна, детей или нет, или редко общается с ними. Скорее всего, нет.

В это время троллейбус остановился. Открыв двери, женщина-водитель объявила:

– Граждане пассажиры, прошу покинуть салон! По техническим причинам троллейбус дальше не пойдёт.

Люди, торопившиеся, в основном, на работу или на учебу, громко выражая свое недовольство, устремились к открытым дверям. Последними вышли старушка и Горевой, который помог ей спуститься со ступенек.

– А, мне как раз сюда и нужно. Спасибо вам большое.

Горевой повернулся и увидел на ближайшем здании вывеску «Ремонт одежды»:

– Всего хорошего, мисс Марпл!

– Всего хорошего, мистер Шерлок Холмс! – она улыбнулась и направилась в сторону ателье.

– Интересно, старушка вычислила мою профессию или просто в тон ответила? – усмехнулся Горевой. – Надо же, по московским улицам средь бела дня вот так запросто разгуливает героиня Агаты Кристи.

Не дожидаясь другого транспорта, Леонид Семёнович отправился на работу пешком.

Не встретив никого, он дошёл до своего кабинета и ещё из коридора услышал, как надрывается на столе телефон:

– Алло, ты почему трубку не берёшь? Звоню тебе уже 10 минут.

– Виноват, Николай Фомич, опоздал: троллейбус сломался, пришлось пешком добираться.

– Ты вот что, Лёня, зайди сейчас ко мне.

– Слушаюсь! – и он быстро направился в соседний кабинет.

– Доброе утро, Николай Фомич.

– Доброе утро, Лёня! Присаживайся! – пробасил Власов. – Вид у тебя какой-то уставший. Ты что, плохо спал?

– Угадали. Соседи наверху до утра не давали заснуть: свадьба у них была.

– Хочешь с утра размяться вместо зарядки? Что, например, нового про меня скажешь?

– Вчера вы были на рыбалке.

– Ну, об этом догадаться нетрудно. Пол-отдела слышало, как я по телефону договаривался с приятелем.

– Добавлю к этому, что сегодня утром ваша жена не провожала вас на службу, как обычно.

– Верно. Она уже второй день гостит в Калуге у двоюродной сестры. Ты мне домой звонил?

– Нет. У вас из-под ворота рубашки видна тельняшка, в которой вы, вероятно, на рыбалку ездили. А Зинаида Михайловна в таком виде вас на службу не отпустила бы, заставила футболку надеть, которую вы обычно носите.

– Так, – усмехнулся Власов.

Они сидели за небольшим журнальным столиком, рядом с письменным столом.

– Добавлю, что вы сегодня очень плотно позавтракали.

– Почему так решил?

– У вас ремень обычно застегнут на третью дырку, а сейчас на вторую.

– Действительно, – опять усмехнулся Власов, – позавтракал я плотно: наелся жареной картошки с рыбой от души. Да… С тобой, как говорится, в карты лучше не садиться. Ну, скажи мне на милость, откуда ты такой взялся?! Кто тебя всему этому научил?!

– Да никто, как-то само собой получилось. Впрочем, нет. Кое-кто меня в свое время подтолкнул.

– И кто же это?

– Не поверите, учительница русского языка и литературы в старших классах, Пчёлкина Александра Ивановна. Вот как, например, проходил один из её уроков. Помню, мы изучали повесть «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. Произведение сложное для десятиклассников; я и сейчас не приемлю многие идеи автора. А тогда мы эту повесть вообще не понимали, и класс откровенно скучал. И для того, чтобы мы лучше почувствовали характер поэта, она привела в пример эпиграмму, написанную в альбом одной из барышень.

Три грации считались в древнем мире.

Родились вы…Всё три, а не четыре.

– Язвительный стишок, ребята. А мог бы написать: «Родились вы, и стало их четыре». Почему он так не сделал, как вы считаете?