День святого Валентина - Катерина Зарудина

Валю все время неизбежно, с огромной силой тянуло в прошлое. У нее был реальный шанс остаться с перекрученной назад шеей, как у куклы, с которой бурно поигрались. Василиса от прошлого будто отрекалась. Секунда прошла – и чудесно, не будем о ней вспоминать и не будем ни о чем (и тем более ни о ком) сожалеть. «Лучшее, конечно, впереди!» – как в детской песенке, спряталось за ближайшим поворотом. Или «Right here, right now» – прямо здесь и прямо сейчас.

Не так давно бабушка Рита нашла Васе врача по ее проблеме. Вася сопротивлялась, отбрыкивалась, но после того как в одном московском ресторане, хлопнувшись, разбила себе рот, наконец-то согласилась. Столы там были еще стеклянные, с острыми металлическими углами. Хорошо, зубы не выбила, и на этом спасибо. Пришлось ехать в «Склиф», где знакомый хирург сопровождавшего ее молодого человека сотворил буквально чудеса. Вернувшись домой за полночь, в залитой кровью модной белой рубашке с золотым гербом и зашитым, опухшим на пол-лица ртом, Вася собралась с духом, позвонила бабушке и, с трудом ворочая языком, записала магический телефон.

– Назовешь мою фамилию и имя, я звонила ей несколько раз. (В этом уж Вася точно не сомневалась.)

Если было нужно, Маргоша могла поставить раком кого угодно. Наверное, любого президента в бараний рог бы свернула – только задайте цель.

– Располагается это все в психиатрической лечебнице. – Здесь бабушка подробно назвала адрес.

«Этого только не хватало. Дожила», – прокомментировала про себя Вася.

– А что у тебя с голосом? Какой-то он странный, хриплый. Ты что-то кушаешь? – Не могла не полюбопытствовать бабуля.

– Да, сорвала сегодня на работе, пришлось покричать немного на придурков разных, а сейчас вот булку жую, ты угадала. Ладно, спасибо, я отзвоню, – выкрутилась Вася.

Это был эпилептологический центр, который располагался в одной из известных психиатрических клиник. Когда Вася ловила такси и называла улицу, таксисты сразу спрашивали, окинув ее любопытствующим взглядом, от которого ей становилось не по себе:

– В психушку тебе нужно, что ли? Так бы сразу и сказала. Садись, красавица…

Когда Василиса поднялась на нужный этаж, ей в нос резко ударил плотный запах нищеты и несчастья, которые обычно всегда сопровождают друг друга, а здесь они были неразлучны. Обшарпанные, бывшие когда-то очень давно розовыми стены. Отделение было явно перегружено. Деревянные и металлические кровати стояли в коридоре рядом с тележками, на которых высились огромные алюминиевые кастрюли с корявыми, полустертыми надписями «Суп» и «Компот». Оттуда устрашающе торчали половники. У многих кроватей вместо ножек – груда книг. Облезлый линолеумный пол и мерное шарканье ног в тапочках. Вася будто попала в другое измерение, в начало девяностых. Никакие перемены в стране не коснулись этого большого и столь необходимого многим больным людям учреждения.

Прошла через весь коридор и остановилась напротив нужного ей кабинета заведующей отделением. Постучалась. Никто не ответил.

– Извините, где мне найти Наталью Никодимовну? – спросила Вася у пробегавшей мимо сестры.

– Она на осмотре, – не глядя, упорхнула та.

Они договаривались на тринадцать часов. Больничные часы показывали половину второго.

– Вы Василиса? Проходите. Осмотр затянулся, извините, – услышала она четкий голос.

Невысокая женщина без возраста, как говорят про таких, моментально открыла дверь кабинета и энергично вошла внутрь. Перед ней возникало вполне осознанное желание вытянуться в струнку и, отдав честь, отрапортовать.

– У меня свободных пять минут. Что у вас?

Это была правда. Эта женщина не на словах знала, что бывает дорога каждая секунда.

– Понимаете, – начала Вася, – у меня…

Глаза будто слиты с основательными стеклами очков. И эта самая слитость пронизывает вас насквозь. Руки на столе – очень женственные, миниатюрные, с маникюром. Правда, ногти коротковато обрезаны.

– Когда начались приступы? Сколько длятся? Когда был последний? С мочеиспусканием? – Обрушила заведующая поток вопросов, одновременно делая быстрые пометки у себя в пухлой книжке и прожигая Васю насквозь глазами-рентгеном.

На последнем вопросе Вася очнулась. Она впервые услышала, что с людьми случается даже такое. Боже мой! Оказывается, ей еще крупно повезло.

– Нет, этого никогда не случалось.

– Понятно. Если хотите, можете полежать у нас для полного обследования. Лежать придется не меньше трех недель…

– Я не могу, у меня работа.

– У всех работа…

Здесь в кабинет настойчиво постучали.

– Наталья Никодимовна, пациент в шестой.

– Колите в вену, я иду.

Врачу некогда было уговаривать Василису. Здоровье – дело хозяйское, а ее ждут. Она на ходу что-то дописала на бумаге, которую отдала Васе, и устремилась к двери. Как локомотив.

– Спасибо. До свидания, – проговорила Вася уже в спину удалявшемуся доктору.

В другом конце коридора из палаты доносились ужасные хрипы и громкий стук.

– Быстро все разошлись. Что столпились? – скомандовала Наталья Никодимовна кучке любопытствующих.

«Ну и работа!» – думала Вася в ужасе, не дождавшись допотопного лифта с санитаром и стремительно сбегая по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и рискуя сломать ногу. Прочь от чужих страданий. «Каким сильным надо быть человеком, чтобы наблюдать такое. Точнее, жить в этом аду. Все так убого»… Никому нет дела до этих больных людей: очень молодых и совсем старых. Только одна смелая женщина в очках борется за них. Бабка говорила ей, что на работе эта врач от зари до зари, и семья у нее с таким графиком нормальная, муж и двое детей. Маргоша ведь у них прирожденный Штирлиц.

Когда Вася представила себя лежащей три недели в эдаком разгроме, она резко почувствовала себя лучше. Намного. Давление стабилизировалось, пульс – тоже. Все системы в организме моментально пришли в норму, хоть на орбиту запускай. Да, раньше надо было ей туда попасть, в такой реальный фильм ужасов. Одни половники чего стоят. Вообще, многим людям было бы полезно взглянуть на это хоть одним глазком. Так, для профилактики. Своя жизнь, которой они так недовольны, сразу показалась бы волшебной… А то зажрались совсем.

Бедность и одиночество – вот чего панически боялась Вася. Как и большинство людей, наверное, на нашей планете. И это нормально. Просто нас так долго и усердно приучали к мысли, что быть бедным – это хорошо. Слава богу, ничего у них не получилось. Только фразу «Богатые тоже плачут» Вася воспринимала неоднозначно. С одной стороны, все понятно. Но, с другой-то, лучше все равно быть богатым и плакать где-нибудь в районе Средиземноморья, покачиваясь на белоснежной яхте и потягивая клубничный коктейль, чем сидя в серой блочной пятиэтажке в обнимку с тараканами орошать слезами древний скрипучий диван, доставшийся от прабабушки.

Эту фразу умело у нас перевернули. Тот, кто это сказал, подразумевал одно, а у нас… Получилось грамотно и пошло. Типа, ребята, все нормально. Вы все видите сами – две руки, две ноги и одна голова. И тоже плачут. Так что не переживайте, не задавайтесь разными вопросами бытия, вы с ними похожи, практически все мы одинаковы.

Да, слезы у всех одинаковые. Соленые. Но лучше их проливать на шелковые подушки… Страшно банально, но факт.

Однажды у Васи завязался роман с одним журналистом, который приехал из Владивостока. Она так неожиданно сильно втрескалась в этого молодого человека, что сама удивилась. С ней такого, по сути дела, никогда не случалось, поэтому через их отлаженную годами «систему» подмены пропускать его решительно не захотела. Речи быть не могло. Он работал в их редакции, они подготовили вместе интересный материал. То есть работа сближала, поэтому днями и ночами они были неразлучны. Парень был красивый, невообразимо голубоглазый, будто с вылепленным, идеальным профилем. И далеко не дурак. Когда она была у него в квартире, внезапно ей стало нехорошо. Нет, сознание она не теряла, но была к этому близка. Молодой человек упросил ее не упрямиться, а вызвать «скорую», и когда врачи приехали, он спустился вниз, чтобы забрать какие-то нужные для работы документы у знакомого. Так совпало все. Доктор сделал расслабляющий укол, и только давление чуть снизилось, как Вася, спрыгнув с дивана, быстро нашла в ворохе бумаг интересовавшие ее маленькие бланки. Она нашла их накануне, роясь в рабочих тетрадках своего друга. Они готовили опять что-то общее, поэтому специально она нигде не шарила, у нее не было такой милой привычки, свойственной большинству женщин. Просто наткнулась на результаты анализов ее милого. На что они были сданы – совершенно непонятно, зато понятными оказались результаты. Они были положительные.

Пользуясь случаем, Вася решила поинтересоваться у врача и показала ему бумажки.

– Это опасно? – спросила она о главном.

– Очень, – ответил он кратко, нахмурился и с ярко выраженной жалостью посмотрел на нее. – Вам нужно срочно сдать анализы, чем быстрее, тем лучше. – Даже рукой махнул нехорошо, когда выходил. Недокторский был совершенно жест, не жизнеутверждающий.