Свобода любить - Кейт Доули

Бровь Шейна взлетела вверх.

– Да что вы говорите!

Беатрис чувствовала, что он откровенно издевается над ней. Она даже догадывалась, что Шейну не слишком интересно, что написано на этой бумаге. И, если бы она не бросилась как последняя дурочка на защиту своего незаконченного рисунка, все обошлось бы. А теперь она его просто раздразнила своим поведением.

– Беатрис, не казните себя! Вы действительно повели себя глупо. Я бы передал вам эту бумагу, вы правильно подумали. Но теперь поздно.

Он развернул листок, и Беатрис почувствовала, как ее щеки заливает красный сок смущения.

– Очень мило, – прокомментировал Шейн. – У вас действительно талант, Беатрис. Жаль, что вы его губите в этом кабинете.

– Не ваше дело! – грубо ответила Беатрис, пытаясь выхватить листок.

– Я оставлю это себе как знак вашей глубочайшей привязанности. И подумайте над моим предложением всерьез, мисс Керуин. Это ваш единственный шанс.

– Мистер Пирсон, если вы хотите переспать со мной, можно сделать это и без регистрации отношений.

– Мне не нужно ваше тело, мисс Керуин, хотя ни один мужчина в здравом уме от него не откажется. Мне нужны вы. Целиком и полностью. Всего год, мисс Керуин. А потом вы вольны делать все, что вам заблагорассудится.

Он ушел, оставив Беатрис один на один с давними страхами, которые мешали ей думать и дышать. Она чувствовала, как темный водоворот затягивает ее. Еще минута, и она больше никогда не сможет выбраться из этой бездонной воронки.

Глава 6

Этой ночью Беатрис спала просто ужасно.

Ей снился сон, который преследовал ее с самого детства. С того дня, когда отец ушел, а мать так и не смогла понять, что освободилась.

Тогда Беатрис забрала бабушка.

В следующий раз она увидела мать, когда та лежала среди цветов, а вокруг стояли люди в черном. И Бетти, которая так любила яркие платья и веселые заколки, должна была надеть некрасивые черную юбку и блузку и завязать волосы черной ленточкой.

Все вокруг плакали, а Бетти не могла понять, что же происходит. Ей казалось, что мама просто спит, а эти люди ей мешают отдыхать.

А потом, когда маму опустили в яму и начали забрасывать землей…

Бабушке пришлось увести захлебывающуюся рыданиями и вырывающуюся из ее рук девочку до того, как печальная церемония закончилась. Она никак не могла объяснить ребенку, что ее мама не спит и что эти люди не убивают ее, а хоронят.

С тех пор Беатрис иногда ночью кричала, требовала, чтобы вытащили ее маму, ведь она просто спит, а потом просыпалась в слезах. И каждый раз она слышала, как кто-то говорит:

«Она променяла свою свободу. И вот что получилось».

Уже позже, много позже, Беатрис узнала, что мама приняла смертельную дозу снотворного. В посмертной записке она ни слова не сказала о дочери, всю свою любовь она отдала бывшему мужу, который даже не пришел на похороны.

Беатрис больше никогда не видела своего отца. Она почти не помнила, как он выглядит.

И когда бабушка сказала, что Бетти, если хочет, может встретиться с ним, шестнадцатилетняя Беатрис отказалась. Она навсегда вычеркнула отца из своей жизни, как когда-то это сделала бабушка, его мать. Больше в их доме ни разу не вспоминали о том, кто дал Беатрис жизнь. Тогда же она решила, что ни один мужчина не сможет сделать с ней такое.

Беатрис сказала бабушке, что никогда не выйдет замуж, и бабушка сразу же поняла, что спорить с внучкой не стоит. Она смирилась и разрешила своей Бетти жить так, как ей хочется.

И вот теперь появился человек, который хочет отнять у Беатрис свободу. Отнять просто потому, что ему так хочется. Разве может она согласиться? А разве может не согласиться?..

У нее нет выбора. За нее уже все решил цветочный король. Нет выбора, нет свободы, нет ее, Бетти. Как не стало ее матери.

Она прекрасно понимала, что не каждый брак заканчивается так трагично, что есть люди, которые живут вместе счастливо и умирают, как в сказках, через много-много лет, обязательно в один день. Но она боялась, панически боялась, что не сможет жить, привязанная к одному мужчине. И чем больше их было в жизни Беатрис, тем сильнее возрастал ее страх. Она не была готова к серьезным отношениям. И с каждым днем все меньше могла представить себя в платье перед алтарем, дающей клятву, которую может разорвать только смерть.

Как сомнамбула Беатрис вернулась домой.

Ей казалось, что вот она стоит перед выходом из офиса, раз, сменился кадр – и она перед своей дверью, пытается попасть ключом в замок.

Беатрис не помнила, закрыла ли она дверь за собой. Она просто села на диван, поджав ноги, и превратилась в дрожащий комок страха.

Она не могла думать, даже бояться толком не могла. Ей казалось, что жизнь внутри нее уже медленно угасает. Беатрис пыталась найти выход, но ее измученный мозг возвращался к одной и той же картине: ее мама лежит среди белых цветов, ее лицо такое же белое, как и лилии. И чей-то голос говорит: «Она променяла свою свободу…»

– Я не хочу так, – непослушными, посиневшими губами прошептала Беатрис. Слова как раскаленные булыжники перекатывались в горле, обжигая его. Она с силой выталкивала их, одно за другим, а они только больнее жгли ее гортань. – Я не хочу потерять свою свободу…

Но ей никто не ответил. Да и к кому бы она могла обратиться? Бабушка ушла следом за невесткой, едва Беатрис исполнилось восемнадцать. Кто еще мог понять ее? А мертвые не разговаривают с теми, кто остался. Беатрис знала это: если уж четырехлетней девочке мама не сказала ни слова… чего Беатрис может ждать сейчас?

Я должна сказать ему «нет», вот и все! Но тогда пропадет все, чего я добивалась долгие годы. А мои сотрудники? Я ведь обещала им… Я не могу предать их сейчас. И они никогда не смогут понять меня. Им покажется смешным то, что я боюсь, до смерти боюсь выходить замуж. Может быть, бабушка была права, когда хотела показать меня психотерапевту? Но я должна дать ответ – сейчас, немедленно! У меня только одна ночь. И никакой врач мне не поможет. По сути у меня просто нет выбора!

Беатрис чувствовала, как у нее в груди сворачивается в тугой ком все, что ей пришлось выстрадать. Ей казалось, что все ее слезы и сны сейчас обретут материальную оболочку, и это чудовище вырвется из ее груди, вырвется, чтобы убить ее, чтобы терзать ее плоть и душу.

Она прижала руку к груди и почувствовала, как бьется, словно рыба в сетях, ее сердце. Тело покрылось липким холодным потом. Боль в груди все усиливалась. Беатрис казалось, что больнее быть уже не может, но каждая секунда доказывала обратное.

Ее панический Ужас обретал плоть. Он рвался на свободу. Он хотел расквитаться с ней раз и навсегда.

– Что же я тебе сделала? – спросила у него Беатрис.