Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

Кемпом и графом Саффолком 25 июля прибыли в Аррас в сопровождении большого отряда конных лучников и обслуживающего персонала. Герцог Бургундский приехал через четыре дня, 27 июля, когда колокола звонили к вечерне. В городе уже находились его послы во главе с канцлером Николя Роленом, но на самом деле Филипп был сам себе послом и привез с собой большую часть своего Совета. Здесь были все представители бургундского рыцарства, главные административные и дипломатические чиновники его двора. Герольд Ордена Золотого Руна перечислил восемьдесят восемь видных деятелей, собранных со всех разбросанных владений Филиппа, не говоря уже о юристах, клерках и слугах. Последней и самой грандиозной была французская делегация. Французы приехали вечером 31 июля, прождав несколько дней в Сен-Кантене, чтобы прибыть в Аррас с максимальным эффектом. Четыре главных посла — герцог Бурбонский, Рено де Шартр, граф Вандомский и Кристоф д'Аркур — прибыли во главе кавалькады из 900–1000 всадников, включавшей большое количество великолепно одетых дворян, толпу герольдов, трубачей, музыкантов, капелланов, клерков, чиновников и капитанов, а также корпус арбалетчиков в ливреях. Герцог Бургундский решил присутствовать на приеме после долгих дебатов в своем Совете, в котором, как видно, были и несогласные. Более того, он не просто присутствовал на приеме, а выехал на три мили из города, чтобы поприветствовать французов на дороге, и сопровождал их в город. Три герцога Бургундский, Бурбонский и Гельдернский подъехали к городским воротам бок о бок, их сопровождали коннетабль Франции, семь трубачей и множество герольдов во главе с гербовым королем Франции. Все эти люди торжественно прошествовали по улицам, заполненным толпами народа, ликующего и кричащего "Ноэль!". Англичане дулись в своих апартаментах[630].

В течение последующих шести недель прибывали все новые и новые делегации от многочисленных правителей, интересы которых затрагивались в результате перекройки политической карты Западной Европы. Герцог Гельдернский прибыл вместе с Филиппом Добрым. За ним последовали делегации от других правителей Нидерландов. Принц-епископ Льежа приехал одетым в пластинчатые доспехи с соломенной шляпой на голове и в сопровождении 200 всадников. Прибыли посольства из Неаполя, Милана, Кастилии, Наварры и Португалии. Ряд заинтересованных сторон по обе стороны политического раскола во Франции прислали своих делегатов. Три посланника представляли интересы герцога Бретонского. Своих представителей прислали Иоланда Анжуйская, герцог Алансонский и граф де Фуа. По мере того как мирный процесс буксовал, а затем и вовсе проваливался, появлялись все новые делегации — от муниципалитета, Парламента и Университета Парижа, капитула Нотр-Дам, а также от главных городов Бургундии, северной Франции и Фландрии. Все эти люди прибыли со своим вооруженным эскортом и толпами слуг и прислуги[631].

Размещением всех этих людей занимались чиновники герцога Бургундского, которые находились в Аррасе с мая. По данным французского официального историографа Жана Шартье, в Аррасе на время конгресса было размещено от 9.000 до 10.000 чужеземцев, что превышало обычное население города. Около половины из них были размещены в Бурге, остальные — в Сите и прилегающих деревнях. Для делегатов было реквизировано большинство роскошных домов Арраса. Их распределение было делом тонким. В условиях сильного национального соперничества и большого количества вооруженных людей в составах делегаций, общественный порядок представлял собой серьезную проблему. Требовались тонкое политическое чутье и внимательное отношение к рангу каждого участника. Единственная зафиксированная жалоба поступила от герцога Бурбонского. Он счел свои апартаменты непригодными для пребывания в них главного посла Франции и потребовал предоставить ему те, которые занимал кардинал Альбергати, пригрозив, что в противном случае он покинет конгресс. Альбергати отказался переезжать, и герцог в конце концов был умиротворен. Герцог Бургундский и его близкие придворные были размещены в Кур-ле-Конте, старинном замке графов Артуа, расположенном в центре Бурга напротив аббатства Сен-Васт. Посредники, французские послы и главные советники герцога Бургундского были размещены в домах в Бурге, где они могли свободно общаться вне официальных заседаний конгресса. Французские делегаты была частыми гостями в Кур-ле-Конт. Они веселились вместе с бургундцами до глубокой ночи. Филипп Добрый играл в паре с герцогом Бурбонским. Однако, что, несомненно, было заранее продуманным решением, англичан поселили в Сите, отделив от центра активности рвом, наполненным водой, и укрепленными воротами, которые на ночь запирались. Англичане провели ряд встреч с герцогом Бургундским и его советниками в Кур-ле-Конт, но их отношения с союзниками не были столь сердечными, как с французами. Кемп и его коллеги консультировались с Филиппом по поводу своей позиции и тактики ведения переговоров и делали все возможное, чтобы вовлечь его в принятие решений, но реакция герцога была в целом прохладной и формальной[632].

Предположительно, именно кардиналы-посредники, помнящие о шумных сценах в Базеле и прямых столкновениях английских и французских делегаций на предыдущих конференциях, разработали процедуру, использованную в Аррасе. Она была направлена на то, чтобы разделить делегации. Местом проведения конгресса стало аббатство Сен-Васт — внушительная, но недостроенная готическая церковь в центре Бурга, окруженная беспорядочным нагромождением монастырских зданий и служб. Два кардинала-посредника и послы Базельского Собора занимали одну из комнат аббатства, переоборудованную под аудиенц-зал. Помещение было увешано гобеленами, а пол устлан коврами. Для каждой национальной делегации были выделены отдельные покои в комнатах аббата, увешанные дорогими шелками и золотыми тканями. Они должны были являться в свои покои дважды в день — с семи до восьми часов утра и с трех до четырех часов дня. Пленарные заседания не проводились. Делегации вызывались в зал заседаний по отдельности, одна за другой, чтобы выслушать и прокомментировать предложения другой стороны. За исключением одного случая под конец конгресса, они никогда не сталкивались друг с другом напрямую, а только заочно, через посредников. Англичане практически не встречались с французами даже за пределами Сен-Васт. Чтобы избежать споров о старшинстве, они даже не совершали богослужений в одних и тех же церквях, настаивая на том, что англичане будут служить мессу в кафедральном соборе, а французы и бургундцы — в церкви аббатства Сен-Васт, причем в каждой церкви должен был присутствовать один из кардиналов-посредников[633].

Взаимное непонимание усугублялось совершенно разными методами ведения переговоров английской и французской делегациями. Французы были политиками, ищущими выгоды и использующими свои сильные военно-политические позиции. Им было неинтересно обсуждать нереальные предложения и спорить об абстрактных идеях. Англичане же вели себя как судебные адвокаты, апеллирующие к прецедентам и авторитетам, как они всегда и поступали. Один из раздраженных французских дипломатов XIV века как-то пожаловался на их привычку прибывать с "красивыми и важными на вид книгами", в которых они записывали все свои претензии вместе с юридическими и историческими доказательствами, подтверждающими их. Через поколение ничего не изменилось. В 1435 г. англичане ссылались на свои прошлые победы, которые были частично аннулированы, на договор в Бретиньи, от которого Карл V отказался в 1369 г., на Парижский договор 1396 г., от которого Генрих V