Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

два года — Удан. В последующие дни французы продвинулись в долину реки Эвр, угрожая Эврё. Тем временем Сен-Дени был захвачен французским рейдерским отрядом, собранным из северных гарнизонов Карла VII. Дозорные в Сен-Дени спали или отсутствовали на месте, когда рано утром 1 июня на стены по лестницам перебрались 300 или 400 человек. Когда все же подняли тревогу, было уже поздно. Капитан города вел безнадежный бой на улицах, а жители приветствовали завоевателей. В течение двух недель отряды Ла Ира, Потона де Сентрая и Гийома де Флави были сосредоточены на равнине Сен-Дени к северу от Парижа. В итоге в городе или его окрестностях разместилось около 1.600 человек. Отсюда они распространились в долину Уазы, где захватили город с мостом Пон-Сен-Максанс. Каждый день они совершали набеги вплоть до ворот столицы, убивая всех, кого находили за стенами[622].

Англичане оказались в затруднительном положении. В Нормандию не было отправлено никаких подкреплений, и на этот год не было запланировано никакой экспедиционной армии. Это произошло не из-за отсутствия необходимой информации, ведь Юг де Ланнуа предупреждал, что за несколько недель до открытия конгресса французы, скорее всего, предпримут мощное наступление. Он указывал, события на местах окажут существенное влияние на позиции сторон в Аррасе и если англичане быстро не направят армию во Францию, они окажутся в невыгодном положении в переговорах с противником, у которого не будет причин идти на уступки. Предупреждение Ланнуа оправдалось раньше, чем он мог предположить, так как известие о сражении при Жерберуа и потере Сен-Дени пришло, когда он еще находился в Англии. Вслед за этим в Вестминстере попытались провести анализ военной ситуации, который проходил в состоянии близком к панике. В Нормандии находилось около 4.300 английских солдат, из которых около 40% были направлены в мобильные полевые войска, а остальные — в гарнизоны. Более половины войск, находившихся в распоряжении регента, располагались на уязвимом южном фронте, обращенном к Орлеану и Босе, где Орлеанский бастард располагал значительными силами. Северная граница был существенно оголена и подвергалась опасности вторжения отрядов Ла Ира и Потона де Сентрая[623].

В условиях нервозности, вызванной возможным отступничеством герцога Бургундского, оборона Парижа представляла собой серьезную проблему. 14 апреля 1435 г. в отсутствие регента город неожиданно посетил Филипп Добрый. Было совершенно очевидно, что его цель — укрепить здесь свою личную власть. На парижан произвели впечатление его большой кортеж из придворных, внушительный военный эскорт, повозки с мясом, рыбой, вином и сыром и целая толпа внебрачных детей герцога. Парижане принимали Филиппа с восторгом и стекались на открытые аудиенции. Единственными английскими войсками в столице был отряд из восьмидесяти человек, набранная сэром Джоном Толботом, который, вероятно, располагался в Бастилии. Основная нагрузка по обороне города легла на канцлера Луи де Люксембурга и Большой Совет. Но их руки были связаны, так как они зависели от регулярных денежных субсидий из Англии, которые не выплачивались с октября предыдущего года. В результате канцлер и Совет были вынуждены уволить большую часть своих людей. После взятия Сен-Дени французами были приняты срочные меры по восстановлению сил защитников Парижа. Луи де Люксембург собрал более 1.300 человек, в том числе 500 пикардийцев под командованием своего двоюродного брата бастарда де Сен-Поль. Английское правительство взяло на себя их оплату и погасило задолженность по субсидии, причитавшейся Большому Совету. Еще 60 латников и 600 лучников были спешно набраны советниками Руана из вольных компаний и безработных солдат Нормандии и отправлены в город под командованием бальи Эврё сэра Джорджа Ригмейдена. К концу июня 1435 г. в Париже должно было находиться около 2.000 солдат[624].

В Вестминстере Совет хоть и с запозданием решил послать во Францию новую экспедиционную армию. В мае 1435 г. Толбот и Уиллоуби были срочно отозваны в Англию для ее комплектования. Несмотря на сжатые сроки, 8 и 9 июня были скреплены контракты о найме отрядов общей численностью около 2.000 человек. Вдобавок к субсидиям, направленным Луи де Люксембургу, и расходам на большую и дорогостоящую делегацию на Аррасском конгрессе, это означало серьезные финансовые обязательства. Кардинал Бофорт снова дал в долг более 7.000 фунтов стерлингов, не получив никакого обеспечения, кроме личных уверений вестминстерских советников. Бофорт в свою очередь оказывал неустанное давление на других кредиторов. Попечители герцогства Ланкастерского (одним из которых был сам Бофорт) дали правительству в долг более 3.000 фунтов стерлингов, опять же без какого-либо обеспечения. Еще 2.000 фунтов стерлингов были взяты из накопленных доходов племянника Бофорта Джона, графа Сомерсета, находившегося в плену во Франции. Времени на отправку комиссаров в графства не было, поэтому займы брали у отдельных лиц. О серьезности ситуации, сложившейся в Англии, говорит тот факт, что за шесть недель правительству удалось занять 22.000 фунтов стерлингов у заимодавцев, у которых было мало шансов на скорый возврат одолженного. Армия Толбота и Уиллоуби собралась в Бархэм-Дауне (Кент) и 19 и 20 июля отплыла во Францию примерно в то же время, когда английская делегация прибыла на конгресс[625].

6 июля 1435 г. в замке Амбуаз на Луаре делегация Карла VII собрала свой Совет, чтобы завершить подготовку к конгрессу. Для представления интересов короля были назначены двенадцать послов. Номинальным главой посольства и личным представителем короля стал герцог Бурбонский, бывший граф Клермонский. Он был назначен на эту должность в силу своего статуса старшего принца королевской крови, а также, возможно, потому, что являлся зятем герцога Бургундского. Однако резкий характер герцога делал его плохим дипломатом. Реальным главой посольства и его представителем на официальных заседаниях Конгресса стал Рено де Шартр, более любезный и выдержанный человек. Он присутствовал в Невере и участвовал во всех предыдущих конференциях под эгидой Альбергати. Его опыт переговоров с англичанами насчитывал около двадцати лет — больше, чем у кого-либо другого. Рено поддерживали коннетабль Артур де Ришмон, граф Вандомский, Кристоф д'Аркур и семь видных советников и чиновников. Им были даны две прокурации, определявшие их официальные полномочия: одна — на ведение переговоров о заключении общего мира, другая — на заключение отдельного мира с Филиппом Добрым в соответствии с предварительной договоренностью в Невере. Подробные инструкции послов не сохранились, но в общих чертах о них можно судить по дальнейшему ходу событий. Послы были уполномочены пойти на крупные территориальные уступки англичанам, распространявшиеся практически на все, что в настоящее время занимали во Франции подданные Генриха VI. Но по двум пунктам инструкции были бескомпромиссными. Во-первых, ни в коем случае нельзя было уступать притязаниям Ланкастеров на французскую корону. Во-вторых, из этого следовало, что любые земли, занятые англичанами во Франции, должны находиться под французским суверенитетом, и за них должен был быть принесен оммаж. Эти положения соответствовали последовательной французской политике последних шестидесяти лет, и никакие дебаты не смогли бы их изменить.

Никто из французских