История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Ни креста, ни холмика, ни обелиска, ни какого-нибудь другого знака. Потому и напоминали о себе духи погибших, которые, как известно, никуда не исчезают.

Наконец тщательно скрываемая правда обнаружилась. Действительно, территория современного Московского парка Победы в 1941–1944 годах стала общей могилой тысячам ленинградцев и воинов Ленинградского фронта, погибших и умерших от голода в те годы. В 1996 году в парке был установлен памятный знак – православный крест над общим погребением. После этого дышать здесь, как утверждают современные петербуржцы, стало легче.

И ещё один символический знак оставила блокада в жизни современных петербуржцев. На полу старых ленинградских квартир сохранились тёмные следы от блокадных буржуек. Старые блокадники суеверно хранят их, убеждая себя в том, что, если их уничтожить, война вновь придет в город.

Заштатная жизнь областной столицы

В 1945 ГОДУ СОВЕТСКИЙ союз представлял собой великую мировую державу с мощной, хорошо организованной и вооружённой армией, изгнавшей немецких захватчиков со своей территории, дошедшей до Берлина и победившей немецкий фашизм. Победители, оставляя свои подписи на стенах Рейхстага, были полны надежд на улучшение жизни после войны. Ожидались изменения и в политической жизни. Война, мнилось им, должна была закончиться не только на полях военных сражений между армиями воюющих государств, но и на идеологических фронтах внутри страны.

Однако этого не произошло. Страна стояла в развалинах и была экономически обескровлена. Рассказывают, что как-то во время гастролей в Ленинграде любимый цирковой клоун ленинградской детворы Михаил Николаевич Румянцев, выходивший на арену под именем Карандаш, появился на манеже с мешком картошки. Сбросил его с плеч, и устало сел на него посреди арены. Оркестр оборвал музыку, зрители настороженно притихли, а Румянцев молчал. Сидел на мешке и молчал. «Ну, что ты уселся на картошке?» – прервал затянувшееся молчание напарник. «А весь Ленинград на картошке сидит, и я сел», – в гробовой тишине произнес клоун. Говорят, на этой реплике и закончились его ленинградские гастроли.

В этих условиях обратились к проверенному годами советской власти способу: надо было найти виновных в провалах экономической политики страны. Для этого была развязана очередная война с внутренними «врагами народа», которых можно было обвинить в идеологическом пособничестве западной буржуазии, в сотрудничестве с мировым империализмом, в подрыве устоев социалистической системы. Первый удар был нанесен по творческой и художественной интеллигенции. В 1946 году вышло постановление ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград''». В Ленинграде жертвами этого Постановления стали Анна Ахматова и Михаил Зощенко. Оба писателя на целых двадцать лет были выведены из официальной литературной жизни страны.

Михаил Николаевич Румянцев (клоун Карандаш)

Что же, по утверждению фольклора, послужило спусковым крючком для такой беспрецедентной атаки? В то время в Кремле шла ожесточенная подковерная борьба между Маленковым и Ждановым за место главного идеолога партии. Шансы на победу были как у одного, так и у другого. В народе жила легенда, что Маленков был не то племянником, не то приемным сыном самого Ленина. Его мать носила фамилию Ульянова. Правда, если верить фольклору, делу своего мнимого отца он в конце концов изменил. Говорят, после исключения из партии за участие в «антипартийной группировке», Маленков крестился и «регулярно ходил в церковь». Имелись неплохие козыри и у Жданова. Моральная стойкость ленинградцев во время блокады, их неподдельная преданность советскому государству ставились в заслугу именно Жданову. Из всего этого следовало, что борьба за место «серого кардинала» партии станет нешуточной.

Одна из легенд утверждает, что Ахматова и Зощенко стали жертвами этой борьбы. Маленков будто бы сделал ставку на престиж страны, и в рамках плана повышения авторитета Советского союза в мире задумал издать грандиозную серию произведений отечественной литературы, «чтобы весь просвещенный мир открыл рот от изумления и увидел, что Россия – „родина слонов“». Серия книг должна была открываться древнейшим образцом русской литературы – «Словом о полку Игореве» и заканчиваться томиками современных писателей – Ахматовой и Зощенко. Но Жданов будто бы оказался и проворнее, и хитрее. Он опередил Маленкова и убедил Сталина, что «непоколебимая» борьба с идеологическим врагом партии и государства гораздо важнее мнимого престижа страны за рубежом. И победил. Сталин поручил ему сделать доклад об идеологических искажениях в ленинградских периодических журналах. Так началась травля Ахматовой и Зощенко.

Анна Андреевна Ахматова

Подлинная фамилия Ахматовой – Горенко. Её отец был морским офицером, служившим не только на флоте, но и в Государственном контроле. Писателей не любил и, когда понял, что у его дочери проявился литературный талант, дал понять, что не желает, чтобы она подписывалась его именем. Тогда Анна взяла псевдоним Ахматова, по имени одного из предков своей матери, золотоордынского князя Ахмата, прямого потомка Чингиса. По семейной легенде, греческие предки Ахматовой были морскими разбойниками. От них она унаследовала свой знаменитый профиль. В семье сохранилась легенда о жене капитана, которая после смерти мужа, случившейся в открытом море, сама довела корабль до берега.

Хотя Ахматову и называли «Северной звездой», родилась она на Чёрном море. В поэтический мир Петербурга эта яркая, величавая женщина с характерным профилем вошла рано, ещё до появления в 1912 году её первой книги стихов «Вечер». Ее окружал ореол некой мистической тайны. В Петербурге о ней слагали легенды, одну невероятнее другой. То у Ахматовой был роман с поэтом Александром Блоком, то с кем-то из великих князей, то с самим императором Николаем II. Легенды не опровергали. Это добавляло острой таинственности в складывающийся загадочный облик поэтессы.

Между тем с неумолимой непреклонностью на Россию надвигалась трагическая дата. 2 августа (19 июля по старому стилю) 1914 года император Николай II обнародовал Манифест о вступлении России в Первую мировую войну. Чёрный август четырнадцатого года потянул за собой цепь событий, которые сначала перевернули Россию в феврале 1917 года, а затем и опрокинули её в октябре 1917-го. Через несколько лет наступил первый, по выражению самой Анны Андреевны, «несчастный» август и в личной жизни Ахматовой. Этот месяц на многие десятилетия станет мистической вехой для поэтессы. В августе 1921 года умер Александр Блок, поэт, пред гением которого Анна Ахматова преклонялась. В том же августе того же года был расстрелян её первый муж, поэт Николай Гумилёв. В августе 1949 года арестовали её третьего мужа, искусствоведа Николая Пунина. В августе 1953 года он умер в Сибири.

Таинственная мистика смерти преследовала Анну Андреевну всю жизнь. В 1930-1940-х годах Ахматова сблизилась с известным ленинградским доктором профессором В.Г. Гаршиным. Затем они расстались. А несколько лет спустя у Ахматовой вдруг треснула старинная камея, некогда подаренная им. Как потом выяснилось, произошло это в день смерти Гаршина.

Наконец, в августе 1946 года вышло в свет печально знаменитое Постановление ЦК ВКП(б), прямым следствием которого стали беспрецедентные гонения на поэтессу. Её поэтическое имя надолго исчезло со страниц газет и журналов, а о выпуске книг никакой речи не могло идти вообще. В 1957 году Анна Андреевна сформулирует своё отношение к августу в поэтических строчках:

Он и праведный и лукавый,И всех месяцев он страшней:В каждом августе, Боже правый,Столько праздников и смертей.

Официально считается, что инициатором Постановления был секретарь ЦК ВКП (б), отвечавший за культуру и искусство, А.А. Жданов. С Ахматовой у него были старые счёты. Ещё накануне Великой Отечественной войны он собирался обрушить на неё всю мощь партийной идеологии. Ахматова раздражала. Она была независима, да и писала Бог знает что. В 1940 году Анне Андреевне удалось опубликовать ставшие ныне хрестоматийными четыре строчки:

Когда б вы знали, из какого сораРастут стихи, не ведая стыда,Как жёлтый одуванчик у забора,Как лопухи и лебеда.

Тогда же она должна была прочитать эти стихи по радио. Но секретарь Ленинградского обкома по пропаганде написал на экземпляре стихотворения резолюцию: «Надо писать о полезных злаках, о ржи, о пшенице, а не о сорняках». У советской власти и вправду были серьёзные претензии к Анне Андреевне.

Спас Ахматову, как рассказывает легенда, не кто иной, как министр иностранных дел фашистской Германии Иоахим Риббентроп. По происхождению он был петербургским немцем. Однажды, уже будучи крупным фашистским государственным деятелем, Риббентроп посетил с официальным визитом Советский союз. Проезжая в сопровождении министра иностранных дел В.М. Молотова по Невскому проспекту в Ленинграде, Риббентроп, который, оказывается, был знаком с Молотовым по школе, спросил у него: «Вячеслав, а как поживает кумир нашей молодости, поэт, которого мы боготворили, Анна Ахматова?» – «Да вот проштрафилась.» – «Ну, ты уж похлопочи за неё ради меня». Молотову пришлось пообещать. Будто бы тогда он обратился к Жданову, и Ахматова в тот раз была спасена.