Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

— Мишель? — Голос ее был слаб, но звучал почти радостно. От облегчения он сам едва устоял на ногах.

— Элли, не спеши, держись. Корабли людей скоро будут здесь. И ты поправишься. Все будет хорошо.

— Ты… ты мой сын. — Голос ее был почти пуст, лишь где-то на краю этого пространства слышался отзвук нежности. Потом вдруг в нем зазвучали необходимость и цель.

— Я должна сказать, чтобы ты знал. Твой отец… Франк Маркус.

Но слова, казалось в тот момент, не имели никакого значения.

— Не волнуйся только, — вот и все, что сказал несколько секунд спустя Мишель. — Сейчас будет пуск. Шлюпка доставит нас куда-нибудь поближе к нашим кораблям. Они уже, наверное, ищут…

Металл за пределами корпуса вдруг заскрежетал. Что-то с исполинской настойчивой силой деформировало пусковые направляющие. Слишком методично, чтобы эта методичность могла быть случайной.

Мишель стремительно потянулся к кнопке пуска, но рука его вдруг замерла в нерешительности. Потом он повернул регулятор реле времени, настроив его на полуминутную задержку. И только теперь ударил по кнопке.

— Скорей отсюда, — приказал он тут же Ланселоту. — Но только чтобы воздух не ушел.

Что-то полетело в лицо ему — кажется, крышка входного люка, потом…

Он оказался в коридоре умирающего корабля добро-жизни. За спиной его был закрытый — опять — люк шлюпочного шлюза. Вокруг свистели, жужжали, шипели умирающие, агонизирующие машины, по коридору вились струи убегающего вместе с воздухом дыма.

Под шлюпкой скорчился уцелевший андроид, изо всех сил стараясь деформировать пусковые рейки.

Время в восприятии Ланселота замедлилось. Какой-то объект, твердый, сопротивляющийся, содрогнулся в его объятиях, крошась и плавясь одновременно. Потом он был отброшен в сторону. Потом Мишель-Ланселот выправил изогнутые рейки, восстановил функционирование пускового устройства. Пуск ослепил Мишеля неожиданной световой вспышкой. Но совершенно неповрежденный, Мишель-Ланселот повис, вращаясь, в сотне метров от корабля. Он тут же начал искать взглядом шлюпку, но та исчезла. Остался лишь меркнущий зигзаг следа, воспринимаемый с помощью сверхчеловеческой чувствительности Ланселота, — зигзаг, оставленный в слоях пространства—времени, которые до сих пор были недоступны восприятию Мишеля. Желание немедленно последовать за шлюпкой пришлось подавить. Если сверхсветовой прыжок и возможен для Ланселота, то надо сначала этому научиться.

Мишель быстро облетел поврежденный корабль, описав круг диаметром в пару километров, осматривая окружающее пространство. То, что лодка ушла без него, не слишком волновало Мишеля — он ждал корабли людей. И даже если погоня появится через значительное время, он уверенно будет чувствовать себя внутри Ланселота.

Тем временем, чем дольше он осматривался, тем более убеждался, что это была совсем не та звездная округа, в которой берсеркер попал в засаду людей. Относительно ближайшие звезды были совсем другими. Память подсказывала Мишелю, что во время схватки были совершены несколько микропрыжков. Но он предполагал, что в условиях боя они не могли быть очень длинными…

Впервые перед ним возникла реальность того, что силы людей могли просто не засечь последний прыжок берсеркера, и поэтому не появятся здесь, чтобы найти Мишеля. Координатор мог добиться успеха в последней своей отчаянной попытке уйти от погони. Оставалась еще обратная возможность — что подкрепление берсеркеров появится здесь вместо кораблей людей — или немного раньше их.

Пока он обдумывал эту возможность, радиоволны донесли до него голос Координатора, тон которого совершенно не изменился:

— Мишель, вернись. Мишель!

Это прозвучало как намеренная механическая пародия на Тупелова, и Мишелю пришлось подавить истерический смешок.

— Мишель, тебе некуда лететь. Вернись на корабль, мы вместе станем бороться, чтобы выжить. У тебя больше нет выбора.

Он плыл среди звезд, сканируя пространство во всех направлениях. Неподалеку виднелась ярко светящаяся туманность — неподалеку в масштабах Галактики, конечно.

— Тебе некуда лететь, Мишель. Последний прыжок был очень дальним. Люди не найдут тебя здесь. И на расстоянии ста парсеков в любую сторону нет ни одной планеты, колонизированной людьми, или пригодной для жизни людей.

Невозможно было узнать по голосу берсеркера, говорит он правду или ложь. Но, подплыв ближе к кораблю, Мишель заметил происходящую внутри судна трансформацию. Двигательный генератор работал, накапливая энергию, заряжая собственные компоненты, словно готовясь к самоуничтожающему гигантскому разряду. Двигатель был поврежден настолько, что нормально работать уже не мог, и Координатор отлично знал, что такое накопление энергии превращало весь корабль в импровизированную, но весьма разрушительную бомбу.

— Мишель… Вернись…

Даже Ланселот на такой почти нулевой дистанции не смог бы защитить хозяина от взрыва. Мишель, словно бы случайно, медленно поплыл в сторону.

— Ты теперь одинок, Мишель, как никогда одинок, еще ни один человек не бывал в таком одиночестве.

В паузах между словами берсеркера Мишель теперь слышал какие-то мышиные повизгивания. Впрочем, на борту не было мышей — просто, одна из женщин добро-жизни должна была еще дышать.

— Вернись на корабль. Здесь только я, Мишель. И ты уже не будешь один. Вернись, и ты останешься в живых.

Мишель отдрейфовал еще дальше. Взорвет ли себя теперь Координатор? Нет, едва ли. Должно быть, он рассчитал, что сначала должен заманить Мишеля поближе, чтобы уничтожить его потом наверняка.

— …вернись, и навеки стану твоим слугой…

Корабль был слишком сильно поврежден, чтобы пытаться преследовать Мишеля. Мальчик повернулся к нему спиной и стремительно полетел прочь. Впереди, на расстоянии, которое он мог преодолеть за несколько часов, начиналась граница галактической туманности, которая, насколько было известно Мишелю, могла простираться на сотни парсеков. Остаток следа шлюпки, который еще мог засечь Ланселот, находился где-то в том направлении.

Ему пришлось двинуться в ту же сторону. Движение усиливало страх, а страх превращал полет в бегство.

Домой. К Алпайну.

Дом потерялся где-то среди мириадов звезд Галактики, и теперь ничто не могло остановить его, потому что он был свободен. Координатор остался где-то далеко позади, и Тупелов тоже, и женщина, которая тихо сказала, что она настоящая мать Мишеля. (Кажется, у него было какое-то намерение, правда? Было? Что-то вроде следования за спасательной шлюпкой… Но он уже не мог точно припомнить, что это была за идея).