Выродок - Светлана Ст.

— Судя по всему, мы сейчас в вестибюле станции метро, — объяснил Песик. – Нам нужно спуститься еще ниже! Интересно, есть ли здесь эскалатор – это такая самодвижущаяся лестница, очень удобная… Хотя, даже если эскалатор здесь и был, мракоборцы его наверняка отключили…

Шон прошел немного вперед и громко сказал:

— Да, здесь не эскалатор, а обычная деревянная лестница! Ох, и долго нам идти придется!

Драко и Сова быстро подошли к Песику. Втроем они осторожно начали спуск, который длился долго, но наконец привел ликвидаторов на тускло освещенный перрон, с двух сторон обрамленный линиями рельсов. На обе железнодорожные ветки с перрона вели маленькие деревянные лесенки.

— Куда пойдем? – спросил Шон. – Направо или налево?

— Давайте бросим монетку, — предложил Драко, вспомнив слова нищеброда, сказанные на залитой солнцем драконьей речке. – Орел – направо, решка – налево!

Песик так и сделал. Выпала решка, и он первым начал спускаться по левой лестнице. Коллеги последовали за Шоном.

Несмотря на уверенный тон, выглядел Песик встревоженным, и Драко не винил его за это. Юноше и самому было очень не по себе. Больше всего ему сейчас хотелось подняться по ступенькам и вернуться в привычный и уютный мир, освещенный уже не таким теплым, но по–прежнему ярким осенним солнцем…

Барбара, оступившись на ступеньке, негромко вскрикнула, и Драко вернулся к реальности. Он поддержал девушку и сказал со всей теплотой, на которую был способен:

— Сова, держись!

Барбара благодарно улыбнулась.

Через несколько секунд все трое уже стояли на рельсах.

— Теперь нужно снова бросить монетку! – заявил Шон, стараясь держаться бодро, и подкинул маленький золотой кругляш. – Так, опять налево! Что ж, будем надеяться, это направление правильное! (Здесь игра слов: по–английски слово «right» означает и «правый», и «правильный» — прим. авт.)

— Да уж, будем надеяться! – хмыкнул Драко, чтобы хоть что‑то сказать: царящая вокруг тишина действовала на нервы, и хотелось ее нарушить.

Стараясь держаться рядом, трое молодых людей зашагали по рельсам в указанном монетой направлении и скоро вошли в тускло освещенный туннель.

В тот вечер после возвращения домой юноша, безуспешно пытаясь заснуть, думал, что во веки вечные не забудет увиденное во время первого визита в подземелья. Но не прошло и недели, как ужас происходившего тогда смешался с пережитым позднее, и в конце концов в памяти остались лишь два воспоминания о Самом Первом Дне…

Крики первого сожженного инфери – крепкого, сильного мужчины лет сорока – и запах горящей плоти долго преследовали юношу в снах.

— Вы точно уверены, что это был инфери, а не человек? – тихо спросила Сова. Слезы текли у нее по щекам, заливали очки, но девушка не обращала на это ни малейшего внимания, неотрывно глядя на неподвижное почерневшее тело, лежащее у дальней стены.

— Да, абсолютно уверены, — хрипло ответил Шон, подходя к уже окончательно мертвому инфери и взмахом палочки разрезая ему вены. – Ты посмотри: в нем и крови уже не осталось… Этот человек мертв очень давно, и нужно радоваться – тут голос Песика дрогнул, — что мы избавили его от чудовищного посмертного существования!

— Я понимаю, — кивнула Сова, шмыгнула носом, утерла слезы ладонью и протерла очки полой мантии.

Вскоре после этого случая они почему‑то разошлись, несмотря на категорический запрет волшебницы, которая привела их к входу в метро; как ни пытался вспомнить Драко, почему через некоторое время остался один, он так и не смог понять, как это случилось.

В следующем своем воспоминании о Самом Первом Дне юноша видел, как стоит посреди темного туннеля, где почему‑то нет рельсов, и смотрит на симпатичную, одетую в белое платьице девочку лет десяти, которая молча приближается, глядя на незнакомца с робкой надеждой.

Драко понимал, что девочке в белом платьице нечего делать здесь, в туннеле, среди инфери, но не мог заставить себя ударить ребенка, который ничего плохого не сделал. Трудно сказать, чем это закончилось бы, но девочка вдруг загорелась, словно костер, и начала пронзительно кричать, а из туннеля за ее спиной вышли трое парней с синими наклейками на лицах.

— Что вы сделали? – Драко удивился, что еще может говорить, хотя эти три слова оказалось очень нелегко произнести.

— Я тебе жизнь спас, идиот, — устало ответил парень в ярко–желтой мантии; Драко вспомнил, что видел его среди ласковой обслуги. – Эта девчонка – не человек, а инфери, и силы у нее не меньше, чем у взрослых умертвий. Она бы тебя разорвала! Почему ты ее не сжег, а ждал, когда она подойдет?

— Потому, что это неправильно! – Драко испытал отчаянный, страшный приступ бешенства. – Нельзя жечь малышку только потому, что у нее нет вашей чертовой наклейки!

На щеках парня в желтой мантии заходили желваки, но он ответил спокойно и очень устало:

— Если ты так считаешь, тебе нужно выходить отсюда на поверхность, Малфой, иначе тебя убьют. Мы сопровождаем наверх раненых, иди с нами!

Волшебный огонь даже в подземельях сжигает быстро. Пока юноша думал, что делать дальше, инфери догорела, и к мракоборцам из туннеля подлетел караван носилок, левитируемый несколькими парнями и девушками, на лицах которых сияло по три наклейки.

Драко подошел к мертвой девочке. Вспомнив уроки Снейпа, он заклятием разрезал вены на ее запястье и убедился, что крови в них нет.

— А… эти? Что с ними будет, когда я вернусь наверх? – с трудом подбирая нужные слова, спросил Драко, указывая на лежащую на полу инфери.

— Их будут жечь менее брезгливые люди, чем ты, а когда инфери закончатся, мы доберемся до Затейника и убьем его, — ответил мракоборец.

— Но это… это неправильно – жечь людей, пусть и мертвых! Они же чувствуют!

— А ты можешь предложить какой‑то иной выход? Все претензии – к тому, кто заставил мертвых ходить и нападать на живых…

Юноша некоторое время молчал; мракоборец, поняв, что ответа не дождется, резко сказал:

— Вот что, Малфой, у нас нет времени на светские беседы! Решай: или ты идешь с нами наверх – работа для тебя и там найдется, — или остаешься здесь и сжигаешь инфери! Ну!

Драко с трудом разжал стиснутые зубы и ответил, удивляясь сам себе:

— Я остаюсь.

— Ты хорошо подумал, Малфой?! – собеседник выглядел удивленным. – Повторяю: наверху тоже работы много!

— Я подумал, — слова падали в полутьму туннеля, словно камни. – Я ведь был Пожирателем Смерти… Если уж кто‑то должен уничтожать нечисть, то, наверное, я, а не такие девчонки, как эта, — юноша указал на худенькую незнакомку, сопровождавшую носилки. – Я остаюсь…

— Хорошо, — мракоборец кивнул. – Но в одиночку по туннелям ходить нельзя! Пока пойдешь с нами! По дороге либо встретишь другой отряд и присоединишься к нему, либо поможешь доставить раненых, а потом вернешься с нами в туннели. Я – Кен, здесь командую. Все понял?