"Господин мертвец" - Константин Соловьёв

- Стрельба, - Йонер поднял руку, - На поверхности. Слышите?

Теперь слышали все. Ночь наверху разорвалась частым перестуком выстрелов. Знакомая мелодия перестрелки, слишком рваная, лишенная ритма, но зловещая и тревожная. Пока еще легкая, как вступление перед стремительным и бурным фокстротом. Дирку она не понравилась, хоть ему и приходилось слышать куда как более неприятные звуки. Стреляли быстро и вразнобой, так, как никогда не стреляет вступивший в бой отряд.

- Французы? – спросил Ланг, все еще ощупывающий собственный бок.

- Стреляют из «маузеров», - возразил Дирк, - Значит… Господи, их же могут быть сотни!

- Запросто, - подтвердил Йонер, мрачнея еще больше, - Одной Госпоже известно, сколько здесь полегло за последний месяц. Французский штурм, потом наш… Проклятый фон Мердер! Надеюсь, мейстер лично оторвет ему уши!

- Фон Мердер? Сотни? – Крамер беспомощно переводил взгляд с Йонера на Дирка и обратно, - Господа, о чем вы говорите? И что это за существо? Их много? Это нападение?

- Обсудим после, - Дирк не без труда переступил распластавшееся тело, издающее невыносимый смрад разложения, - Но да, дело плохо. Нам надо возвращаться в свои взвода. Возможно, пробиться будет непросто. Траншеи, должно быть, уже кишат драуграми. Но выбора нет. Лучше погибнуть по пути, чем сидеть в этой открытой могиле, ожидая, пока нас завалит мертвым мясом.

- Справедливо, - согласился Йонер, - Значит, расходимся. Надеюсь, Крейцер добрался до своих в невредимости… Держим путь каждый в свою сторону и молимся Госпоже, чтоб удалось организовать оборону. Если вовремя поднять взвода, ситуация будет не столь паршивой. А не успеем – нас разорвут быстрее, чем стая гиен справляется с дохлой антилопой. Удачи, Дирк. Удачи, Ланг. И вы, лейтенант, тоже доберитесь до своих. Ваша голова слишком ценна, чтоб терять ее вот так.

- И что мне сказать в штабе?

- Что сегодня в ваших траншеях - шабаш мертвецов. Запирайтесь, где только можете, ищите убежища и огрызайтесь огнем! Если повезет, мы придем на помощь. Все. Времени нет. Вперед, господа.

Ступени, ведущие вверх, были покрыты серыми пятнами и мутными лужами в тех местах, где их касалась нога разложившегося мертвеца. Дирк заставил себя не обращать на это внимания. Возможно, наверху он увидит нечто такое, что ему может изменить даже врожденное хладнокровие. Однако, отсутствие подходящего оружия для рукопашной схватки ощущалось слишком сильно. Если предстоит бой в траншеях, да еще и без доспехов, шестизарядный пистолет – не лучший помощник. Дирк с тоской вспомнил свой привычный штурмовой арсенал – массивные ружейные обрезы, тяжелые палицы, шипастые цепы, «французские гвозди», тесаки, булавы, кастеты, пики, топоры, молоты… В блиндаже, который они обустроили под клуб, не было ни малейшего подобия арсенала.

В досках внутренней обшивки блеснуло что-то металлическое, Дирк машинально прикоснулся к нему ладонью, потом потянул на себя. В треске ломающегося дерева из стены вынырнул крепежный костыль, увесистый и ржавый. Ничего особенного – просто полая труба полуметровой длины, заостренная с одной стороны. Ни пики, ни хорошей дубинки такое оружие не заменит, но даст хоть какую-то иллюзию защищенности. Когда имеешь дело с мертвецами, даже иллюзия – лучше, чем ничего.

За приоткрытой дверью блиндажа кто-то возился. Живой человек? Дирк принюхался и ощутил знакомый смрад свежей могилы. Уже не человек.

Он резко распахнул дверь, с такой силой, что она со скрежетом выгнулась, как от ударной волны, затрещали чьи-то кости. Но крика боли не было. Еще одна серая туша, покрытая струпьями, состоящими из клочьев формы и слезающей кожи. Она бросилась на Дирка, подволакивая сломанную ногу, но поздно. Ударом костыля Дирк переломал пополам тянущуюся к нему лапу со скрюченными мумифицированными пальцами.

И всадил две пули прямо в лоб драугру.

Под отвратительной вуалью гнилостных процессов лицо драугра могло показаться молодым. По крайней мере, он должен был быть молод, когда отбросил человеческую жизнь. Одна щека серым воском стекала на подбородок, другой не было, вместо нее зиял провал. На таком лице уже не может быть выражения. Хотя бы потому, что лицевые мышцы разлагаются одними из первых. А может, потому, что это существо уже не способно было чувствовать что-то кроме животной злобы и ослепляющего голода. Даже с двумя пулями в голове оно ворочало глазами, а переломленная рука топорщилась, пытаясь дотянуться до горла Дирка.

«А ведь оно приходится мне кем-то вроде дальнего родственника…»

Дирк обрушил костыль на темя драугра, вложив в этот удар всю силу рук и торса. Драугр покачнулся и рухнул на бок. Вскрытая черепная коробка напоминала разбившийся кувшин, в котором кто-то надолго оставил перебродившую закваску для теста.

Это наблюдение едва не стоило Дирку собственной головы. Он ощутил рядом шевеление, донесшееся до него шепотом воздуха, и крутанулся в сторону. Это вышло легко, сейчас его не стесняли тяжелые доспехи. Простое короткое движение вроде того, что спасает от тычка штыком.

Драугр, едва не застигнувший Дирка врасплох, выскочил из глубокой «лисьей норы», и двигался он удивительно быстро. Скорее всего, мышцы не успели как следует истлеть. Им занялись идущие позади «Висельники». Несколько раз хлопнули пистолеты, драугр закачался, враз потеряв всю свою прыть. Но он еще пытался дотянуться до Дирка лязгающими зубами, когда Крамер одним ударом траншейного тесака перерубил тонкую шею покойника.

Снаружи царила темнота, разгоняемая лишь тусклым неровным диском луны и редкими осветительными ракетами. Ущелья траншей в желто-багровом освещении выглядели непривычно, пугающе, щерились острыми углами и трухлявыми зубами брустверов. Как улицы охваченного чумой города, подумалось Дирку. Пустые, таящие в себе смертельную опасность, насквозь пропитанные вонью разлагающихся тел. Раньше Дирк ощущал себя в безопасности, оказавшись здесь, тонны земли, дерева, камня и стали успокаивали, как успокаивает что-то основательное и надежное. Теперь же все это было одной большой ловушкой, и ему оставалось лишь крутить головой, пытаясь разобрать, какая из теней, лежащих в углах, таит в себе новую опасность.

Дирк пожалел о том, что не захватил из блиндажа фонарик или хотя бы керосиновую лампу. Но возвращаться не стал. Тоттмейстер Бергер не лгал, сейчас все зависело только от того, как быстро они смогут поднять штурмовые взвода «Веселых Висельников» для обороны и удержать свои участки. Только Господу Богу известно, сколько дряни лезет сейчас из-под земли, сколько истлевших рук впивается в податливую влажную почву…

Дирком овладел секундный приступ тошноты – ему представились все те мертвые тела, что он видел после штурма. На миг показалось, что и стоит он сейчас не на земле, а на огромном коме из мертвого мяса. Ворочающемся, голодном.

- Идите за мной, лейтенант! Я выведу вас к вашему полку. Кажется, нам по пути?

- Охотно составлю вам компанию, - пробормотал Крамер, отдуваясь и пытаясь подошвой очистить лезвие ножа от серой жижи, - Уверен, это будет не самая скучная из наших вылазок.

- За это я могу поручиться… Вот что, не приближайтесь к ним! Драугры могут казаться медлительными и медленно соображающими, но когда вы поймете, что это не совсем так, времени может остаться только на последний крик. Это опасные твари. Опаснее всего того, что вам прежде доводилось видеть.

- Я штурмовик, Дирк, а не дрессировщик кошек, - напомнил лейтенант, - Справлюсь.

Справится – по голосу понятно. Лейтенант Крамер снова был в строю, собранный, уверенный в себе и готовый действовать. Вбитые годами учебы и практики навыки остались при нем. И Дирку даже стало неловко за то, что он мог в них усомниться. Настоящий солдат идет в бой при любых условиях. И все-таки он добавил:

- Я вас предупредил. И еще они невероятно живучи. Они будут наседать, пока остается голова на плечах. А иной раз нападают и без головы. Спинной мозг… Неважно. Дальше мы идем вдвоем.

Ланг и Йонер уже исчезли – ушли в противоположном направлении, быстро растворившись в темноте и бесшумно ступая. У них была своя дорога, и Дирк надеялся, что они смогут ее преодолеть. Тоттмейстер Бергер никогда не назначал в командиры взводов того, кто не способен справиться с любой неприятностью самостоятельно.

Следующий драугр, встретившийся им через несколько минут петляния по узким переходам, был весьма жалок. Должно быть, при жизни его разорвало пополам, и теперь изувеченное туловище ползло, упираясь в землю обрубками рук и скаля искаженный в вечной гримасе боли рот с порванными щеками. Взгляд мертвых и уже ничего не видящих глаз мог вызвать дрожь даже у «Висельника». Это были не просто глаза покойника. Они ворочались в глазницах, почерневшие, беспокойные, совершенно мертвые внутри. Казалось, что они принадлежат существу, которое узрело нечто особенное. Несуществующее в этом мире. Дирк раздавил голову ползущего драугра, наступив на затылок ногой. Под каблуком чавкнуло. Как если бы он наступил в глубокую лужу грязной жижи. Перешагнув через распростертое тело, Дирк отвел взгляд.