Добыча - Дэниел Ергин

Таким образом, даже когда арабы и евреи вели войну в Палестине, в Саудовской Аравии продолжались лихорадочная разработка нефти и строительство ТАТ, которое завершилось в сентябре 1950 года. Еще два месяца потребовалось, чтобы заполнить трубы, и в ноябре нефть начала поступать в Сидон в Ливане, нефтяной терминал на Средиземном море, где ее забирали танкеры для последней части пути в Европу. 1040 миль трубопровода заменили 7200 миль морского пути из Персидского залива через Суэцкий канал. Годовая пропускная способность была равна постоянному курсированию шестидесяти танкеров от Персидского залива через Суэцкий канал до Средиземного моря. Идущая по трубопроводу нефть будет питать возрождение Европы.

Некоторое совпадение политических и экономических интересов в конце 1940-х годов привело к появлению новых стратегических задач в политике Британии и США. В случае с Великобританией, хотя она и удалилась из дальних уголков империи, она не могла отвернуться от Ближнего Востока. Советы оказывали давление на «северный ярус» — Грецию, Турцию и в особенности на Иран. А Иран вместе с Кувейтом и Ираком были для Великобритании главными источниками нефти. Для военной безопасности требовался постоянный доступ к ним, а дивиденды от «Англо-иранской нефтяной компании» были главным генератором поступления доходов в казначейство. «Без Ближнего Востока и его нефти нет надежды, что мы сможем достичь в Великобритании того уровня жизни, к которому стремимся», — заявил министр иностранных дел Бевин в Комитете по обороне при Кабинета министров.

Если для Великобритании масштабы ее деятельности сузились, то перспективы и обязательства Соединенных Штатов необычайно расширились. Уже больше никогда американский президент не скажет, как сказал Франклин Рузвельт в 1941 году, что Саудовская Аравия далековато. Соединенные Штаты становились обществом, все в большей степени основывающимся на нефти, и внутреннее производство больше не могло обеспечить его потребности. Только что завершившаяся мировая война показала, насколько ключевой и решающей для национальной мощи является нефть. Американские лидеры и политики двигались в направлении более широкого определения национальной безопасности, которое отражало реальности послевоенного баланса сил — нарастающий конфликт с Советским Союзом и явный переход мантии от Британии Соединенным Штатам, которые теперь становились самой сильной державой мира.

Советский экспансионизм — каким он был, и каким мог стать — вывел Ближний Восток на передний план. Для Соединенных Штатов нефтяные ресурсы региона сами по себе представляли не менее насущный интерес, чем независимость Западной Европы, и нефтяные месторождения Ближнего Востока следовало защитить и удержать на западной стороне «железного занавеса» для обеспечения экономического выживания всего западного мира. Военные стратеги серьезно сомневались в возможности действительной защиты нефтяных месторождений в случае длительной «горячей войны», и в равной степени думали как об их разрушении, так и об их защите. Но в «холодной войне» эта нефть будет иметь огромную ценность, и следовало делать все возможное, чтобы не лишиться ее.

Саудовская Аравия стала главным фокусом американской политики. Как выразился один из американских чиновников в 1948 году, ее достояние «было, вероятно, ценнейшим экономическим приобретением в мире в области иностранных инвестиций». И здесь Соединенные Штаты и Саудовская Аравия установили уникальные новые взаимоотношения. В октябре 1950 года президент Гарри Трумэн написал письмо королю Ибн Сауду: «Я хочу возобновить ВашемуВеличеству те заверения, которые неоднократно давались ранее, в том, что Соединенные Штаты заинтересованы в сохранении независимости и территориальной целостности Саудовской Аравии. Любая угроза Вашему королевству будет немедленно воспринята как требующая внимания и заботы Соединенных Штатов». Такое послание звучало как гарантия.

Возникающие особенные отношения были результатом переплетения общественных и частных, коммерческих и стратегических интересов. Они осуществлялись как на государственном уровне, так и через «Арамко», которая стала механизмом не просто нефтяного развития, но и всеобщего развития Саудовской Аравии, — хотя и изолированно от широких кругов арабского общества, но всегда в рамках, очерченных саудовским государством. Это был невероятный союз — союз бедуинов и техасских нефтяников, союз традиционной исламской автократии с современным американским капитализмом. Однако этому союзу было суждено выжить.

Раз уж ближневосточную нефть было очень сложно защитить в случае войны, и она была, по словам Председателя Комитета начальников штабов Соединенных Штатов, она «легко уязвима для вражеского вмешательства», то как можно обеспечить наибольшую безопасность снабжения в будущем конфликте? Это стало основной темой обсуждений как в Вашингтоне, так и среди представителей нефтяной промышленности. Некоторые высказывались за увеличение импорта нефти в мирное время, чтобы сохранить национальные ресурсы для военного времени. Такой призыв звучал в спорной книге «Национальная политика для нефтяной промышленности», написанной Юджином Ростоу, профессором юридического факультета Йельского университета. Новое федеральное агентство — Совет национальной безопасности по ресурсам, выдвинуло следующие аргументы в своем политическом обзоре в 1948 году: импорт большого количества ближневосточной нефти позволит сократить ежедневное производство нефти в Западном полушарии на миллион баррелей в день, таким образом будут созданы военные запасы в земле — «идеальном месте для хранения нефти».

Многие отстаивали идею, что Соединенные Штаты должны сделать то, что делала Германия во время войны — создать промышленность синтетического топлива для производства горючего не только из угля, но и из сланца гор Колорадо, а также из имеющегося в изобилии природного газа. Некоторые были уверены, что синтетическое горючее вскоре станет основным источником энергии. «Соединенные Штаты находятся на пороге коренной революции в химии, — утверждала „Нью-Йорк Тайме“ в 1948 году. — В последующие десять лет мы увидим возникновение новой мощной промышленности, которая ликвидирует зависимость от иностранных источников нефти. Бензин станут производить из угля, воздуха и воды». Министерство внутренних дел оптимистически заявило, что бензин можно производить либо из угля, либо из сланцев по цене одиннадцать центов за галлон, тогда как розничная цена бензина была двадцать центов за галлон! Более реалистичным и широко распространенным мнением в нефтяной промышленности было то, что синтетическое горючее было еще в лучшем случае на горизонте. Однако в конце 1947 года «холодная война» усилилась, министерство внутренних дел призывало к новому Манхэттенскому проекту — гигантская, сокрушительная программа стоимостью 10 миллиардов долларов позволит через четыре-пять лет производить два миллиона баррелей синтетического горючего в день. В итоге администрация Трумэна выделила на эти исследования всего лишь 85 миллионов долларов. С течением времени расчетная цена становилась все выше и выше, пока в 1951 году не было установлено, что цена бензина из угля будет в три с половиной раза больше розничной цены обычного бензина. В конце концов именно постоянный доступ к дешевой иностранной нефти сделал производство синтетического топлива ненужным и неэкономичным. Импортируемая нефть сгубила синтетическое топливо. И оно останется мертвым еще на три десятилетия, пока его не станут спешно возрождать в ответ на прерывание потока импортируемой нефти18.

Сразу после войны развитие технологий открыло внутри страны новые возможности для разведки и развития. Достижение больших глубин в бурении увеличивало производство. Еще более революционным шагом было развитие разработок на шельфе. Еще в середине девяностых годов прошлого века бурили скважины за пирсами Санта-Барбары, но их производительность была не более одного-двух баррелей в день. В первые десятилетия двадцатого века скважины бурились с закрепленных платформ на озерах в Луизиане и Венесуэле. В тридцатые годы бурили на мелководье у побережья Техаса и Луизианы, хотя с незначительным успехом. До берега можно было дойти вброд. Совсем другое дело было отправиться в более глубокие воды Мексиканского залива откуда берега не было видно. Это потребовало создания новой отрасли промышленности. «Керр-Мак-Джи», независимая компания из Оклахомы, сделала ставку. И эта ставка была очень высокой. Тогда еще не существовало технологий и ноу-хау для строительства платформ, доставки их на место бурения океанского дна и даже для обслуживания этих операций. Более того, практически отсутствовали даже зачаточные знания по таким важным вопросам, как погода (включая ураганы), приливы и течения.