Выше головы! - Расселл Джонс

Я догадывался, на чём было основано это решение, что сделало её настолько заботливой, гиперопекающей, слишком доброй «мамочкой». Но какая разница, что заставило её скрывать от меня правду! Она это делала — только это имело значение! Могла — и делала. И пять с лишним месяцев ей удавалось держать меня в дураках. Если бы не Хёугэн с его собачьим нюхом и упорством!..

Роковое сообщение содержало не самые радостные сведения, так что желание скрыть его от «героя» было воспринято с пониманием. Никто особо не противился сохранению тайны, только Вильма Туччи оставила пометку «неблагоприятный прогноз», но, тем не менее, предоставила площадку СПМ для хранения опасной информации.

Она-то понимала, что попытки скрыть правду рано или поздно приводят к весьма неприятным последствиям… Но согласилась поддерживать. Тоже — эмоции? Подруга захотела именно так обойтись с информацией — надо смириться. И даже подыграть, когда надо. Или это профессиональная признательность? Благодарность за шанс провести уникальный эксперимент с участием андроида? Редкая возможность! За такое можно многое сделать! То есть не делать ничего и просто наблюдать за тем, как всё раскручивается. Как я мучаюсь, как переживаю, как беру на себя всё, что предлагают. Как играю в команде с мертвецами, сам того не понимая. Сломаюсь — или выдержу? Устану — или справлюсь? Очень интересно!

Для спамера любой результат имеет ценность. Я был уверен, что и моя реакция на правду, представляет для неё немалый научный интерес!

Мошенничество

Я больше не прятался. Но на пути к жилому блоку Главы Станции мне так никто и не попался. К лучшему? К худшему? Не важно.

Она встретила меня одетой и даже не спрашивала, зачем я явился. Знала, что я приду! Точнее, она узнала, что я залез туда, куда не должен был залезать. После чего, разумеется, явлюсь к ней за объяснением. Ну, не в первый раз!..

Усевшись в гостеприимно раскрытое кресло-тюльпан и оглянувшись на море с песочком, я подумал, что это уже было. Deja vu. Сейчас она расскажет мне, как всё устроено на самом деле, как всё просто и красиво. Объяснит, что я опять понапридумывал разной ерунды, и совершенно напрасно, ведь никто не желает мне зла! И я, успокоившись, уйду к себе, и буду жить дальше, как будто ничего не случилось…

В какую-то секунду я был бы рад такому исходу. Но это было мимолётное лживое чувство.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — начала она, тиская свои пальцы, как будто хотела сжать кулаки, но забыла, как это делается. — Я понимаю, что это теперь не имеет смысла, но…

— Когда вы собирались мне рассказать? — перебил я, переводя взгляд с её рук на стену за её спиной.

— Потом. Через год. Когда ты был бы готов…

— А что — к такому можно подготовиться? — нервно усмехнулся я, стараясь не смотреть ей в лицо.

Она помолчала, по-видимому, подбирая слова для ответа. А может, пауза была нужна, чтобы я успокоился и перестал накручивать себя.

Вот только я не был взволнован. Я вообще ничего не чувствовал! Как будто всё, что было внутри, вытряхнули наружу. И осталась только пустая оболочка.

— Я не могла рассказать тебе сразу, — сказала она, словно это всё объясняло.

Извиняющиеся нотки в голосе — я отрешённо отметил эту непривычную интонацию.

На стене был какой-то орнамент. Белое на белом. Очень символично: как будто есть, а на самом деле нет. Иллюзия.

— Ты… Ты не был готов, ты был занят другим. Я не могла… так… сразу…

Это было так трогательно! «Не могла»! «Сразу»! Она извинялась за то, что не было обидой. На такое не обижаются. За такое…

— А как бы вы узнали, что я уже готов? — спросил я, ухмыляясь и с трудом удерживаясь от того, чтобы не захохотать, так смешно и наивно звучали её оправдания. — Как бы это проявилось? В чём?

Она не ответила.

— А ТФ? Ссылка? Преступление? Зачем это всё было? Какой в этом смысл?!

— Позволь я расскажу, — мягко попросила она.

Я кивнул, сделал приглашающий жест — мол, пожалуйста! Как будто это что-то изменит!

— Это случилось через несколько дней после того, как… как случился перелом. У тебя. После того разговора с тобой, когда ты поступил так, как мы очень надеялись, что ты поступишь. Вне правил. Вне строгой логики. Как человек… Генрих Нортонсон тогда убыл на планету. Было не очень просто принять это… Знаю, что я виновата. Я не должна была использовать его, но я тогда не думала об этом, а когда поняла, было уже поздно.

Она вздохнула.

— Я была у себя — это было уже вечером, после ужина. Ко мне пришла камрад Бос, та журналистка. Мы знали, что это она передала тебе идею с заговором. Почти с самого начала знали, но это очень хорошо, что ты не выдал её! Такие вещи не вытаскивают на поверхность. Она всё поняла, поняла, что ничего у неё не выйдет. Видимо, рассчитывала на тебя, но не вышло. И она испугалась, что эта идея повредит ей. Поэтому она пришла ко мне и дала понять, что это не всё. Она говорила, что ей есть, что расследовать, и она знает, что я что-то скрываю. И она много говорила о тебе, о том, что значит твоё присутствие, какую роль ты играешь. Звучало это так, как будто она каким-то образом выяснила о… о той поправке. И даже знает о содержании того сообщения — о приказе из Центра. И само главное, ей известно, что я скрываю это от тебя.

Кетаки сделала паузу, а я вдруг понял, на что она намекает. Я был её слабым местом! Кто мне об этом говорил? Прайс? Я стал её слабым местом, и она потеряла свою неуязвимость. Очень плохо для человека на таком посту! Очень неудобно!

— Беда в том, что она могла это знать, — продолжила Глава Станции. — От камрада Аямэ, как минимум. И она выглядела очень уверенно!.. В общем, она меня обыграла, сама того не понимая. Я поддалась, я поверила. Я решила, что ей известно и о поправке, и о твоих… о том, что случилось. Если бы она была просто активисткой, я бы придумала, как не допустить вашей встречи или настроила бы тебя против неё. Но она журналистка. Она могла превратить этот материал в передачу. Она могла сделать из этого своё шоу. И я запаниковала. Глупо, да? Вильма предупреждала меня, что ничем хорошим это не кончится! Но я решила закрывать от тебя эту информацию столько, сколько возможно. И ТФ был лучшим решением. Там свои правила. Совсем другой доступ. Там Рейнер. О, Рейнер! Чего бы ты не совершил, Рейнер не даст тебя в обиду!

«Не было никаких подозрений», — понял я, когда услышал, с какой теплотой она отзывается о координирующём директоре Проекта Терраформирования, который в пятый раз избирался на свою должность, невзирая на все сложности своего знаменитого взрывного характера.