Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я наблюдал, как следом за ними вошла стая волкокровок, одетых в тонко выделанную кожу и элегантные стальные доспехи. Они шагали под предводительством старейшины, которого отличала от остальных ярко выраженная звероподобность – от покрытого звериной шерстью лба до сапог из серого меха. Хотя он по-прежнему держался прямо, как человек, но голова у него была волчья, на лбу красовалась корона из ежевики, а на плечах – плащ из рыжевато-коричневого меха. Трое младокровок, полагаю, его детей, шли рядом с ним, одетые как воины, свирепые и гордые.
– Клан Баренна, – прошептала Феба. – Ангисс и его сыновья. Они убили мою маму. – Она глубоко, прерывисто вздохнула. – И, возможно, моего Коннора.
– Ублюдки, – пробормотал я, оглядывая их.
– Это была война. А война – сложная штука. Видишь шкуру у него на плечах вместо плаща? Это шкура моей мамы. – Она встретилась со мной взглядом, и я в ужасе посмотрел на нее. – Так что да, они ублюдки.
– Великий Спаситель, – я кивнул на мужчину среди собравшихся. – А это что еще за хрен с горы?
– Кейлан а Мейрик. Его зовут Де’Фэн. Красный гнев. Впечатляет, да?
– Впечатляет? – я благоговейно покачал головой. – Скорее чертовски пугает.
– Э-э, возможно. Он мой троюродный брат. Мы знаем друг друга с детства, и он просто лапочка-котик.
Так называемый лапочка-котик был таким громадиной, каких мне вряд ли приходилось видеть. Из-за гривы его волос я не мог сказать наверняка, но предположил, что его рост превышал семь футов. Он выглядел настоящим исполином – я имею в виду, невероятно огромным, – мускулы громоздились друг на друге. Несмотря на то что они с Фебой были почти ровесниками, казалось, Время Оскверненной Крови наложило на него более тяжелый отпечаток. Руки у него напоминали лапы, а когти на кончиках пальцев были длинными, как ножи. На тело он накинул плащ из ржаво-красного меха, а из-за гривы, заплетенной в десятки косичек, выглядывала не человеческая, а львиная усатая голова. Несмотря на холод, он был без рубашки, в железных наплечниках и наручах, украшенных красивым узором из узелков, в длинном килте с толстым железным поясом, увешанным чем-то похожим на человеческие черепа.
– Напоминай мне, чтобы я его не злил, – пробормотал я.
– Но ты в этом так талантлив. Будет жаль, если ты не продемонстрируешь свои дарованные луной таланты.
Я оценил попытку пошутить, но не смог выдавить из себя улыбку. Глядя на членов разных кланов – на дружеские объятия или формальные поклоны, лукавые улыбки при приветствии, плевки на землю при расставании, – я ощущал море приятельства и вражды, слишком запутанных и старых, чтобы разглядеть дно. И хотя эти стены не были золотыми, я понимал, что передо мной двор – такой же опасный и плетущий интриги, как залы императорской власти в Августине.
– Как, черт возьми, ты собираешься провернуть наше дело, Феба?
– Буду говорить правду. Плечом к плечу с тобой.
– Боюсь, что мое присутствие здесь будет для тебя не чем иным, как обузой, Кисуня.
– Сейчас мы боремся за Диор. Имей хоть немного веры, среброносик.
Феба сжала мою руку в перчатке. Я встретился с ней взглядом, и у меня в животе запорхали бабочки, когда я увидел в этом золоте воспоминания о Равенспире. Но мы разжали руки, когда дверь у нас за спиной открылась и в комнату вошла Бринн.
Медведекровка была одета в кожаные одежды, плащ из волчьей шкуры и отбрасывала густую медвежью тень на камень у себя за спиной. Хотя она всегда казалась суровой и неразговорчивой, думаю, благодарность, которую я ей высказал, немного помогла растопить лед между нами. Но Бринн, очевидно стеснялась разговаривать с Фебой и избегала смотреть ей в глаза.
– Собор ожидает тебя внизу, славная дщерь, – пробормотала она.
– Благодарю тебя, дорогая дщерь. – Феба поклонилась. – И вдвойне благодарна за ту услугу, которую ты и твои сестры оказали, доставив меня сюда. Габриэль сказал мне, что я обязана тебе жизнью.
Великанша мрачно покачала головой.
– У меня сердце радуется, когда я вижу, что ты в порядке.
– Я в долгу перед тобой, храбрая дева Фиан. – Феба встала на цыпочки, чтобы обнять более высокую воительницу и поцеловать ее в щеки. – И я всегда буду помнить об этом.
Медведекровка что-то смущенно пробормотала и отступила в сторону. Пока Феба спускалась по лестнице, я стоял, сцепив руки, и наблюдал, как краснеют щеки Бринн.
– Какого черта ты пялишься на меня, кровопивец? – спросила она.
– Я не вампир, – снова напомнил я ей. – Мне просто интересно, может, нам все-таки сделают предложение руки и сердца?
Большая плясунья нахмурилась, ее когтистые лапы дернулись, и я бросился за Фебой, прежде чем она успела ими воспользоваться. У подножия лестницы нас встретила процессия лунных дев, молча кивнувших в знак приветствия. И, держа перед собой мечи, в коронах с горящими свечами, они повели нас в великую Крепость Старейшин, где и проходил Собор.
Участников, очевидно, предупредили о моем визите, но я все равно почувствовал перемену в настроении, когда вошел, – если бы кинжалы в глазах тех, кто наблюдал за мной, были из настоящей стали, с меня бы тысячу раз содрали кожу. Внутри крепость Тэл’Лиед выглядела так же великолепно, как и снаружи: огромная круглая комната, в центре которой пылал очаг, прогоняя всю зимнюю стужу. Я заметил три мощных колонны, каждая в виде одной из линий крови закатных плясунов: волк, лев и медведь стояли лицом друг к другу вокруг огня, упираясь лапами в землю и каждый поддерживая потолок и небо над ним. Стены украшали старинные магические рисунки и спирали фейри, а на стропилах были вырезаны узоры из вечнозеленых узелков. В воздухе витал аромат благовоний, а вокруг очага стояли длинные деревянные скамьи, покрытые мехами и до отказа заполненные людьми.
И снова я испытал благоговейный трепет перед собравшимся там странным народцем и весь был на взводе. Некоторые представители едва ли сохранили человеческий облик, а другие и вовсе отказались от него. Но я приметил среди них и обычных людей: в основном пожилые и почти все женщины, с седыми волосами, заплетенными в косы до пола. Это и были Всематери, самые почтенные и мудрые представительницы кланов. Женщины, которые прожили достаточно долго, чтобы помнить о глупостях прошлого, и, мне хотелось надеяться, достаточно прозорливые, чтобы избежать их в будущем.
Нас подвели к месту рядом с тетей Цинной, и,
