Сталин - Дмитрий Волкогонов

Когда в 1938 году Гитлер готовился поглотить Чехословакию, Сталин неоднократно (в марте, апреле, мае, июне, августе) поручал Наркомату иностранных дел находить формы и способы публичного подтверждения готовности СССР защитить Чехословакию. Казалось, и президент Бенеш склоняется к тому, чтобы принять эту помощь. 20 сентября из Москвы вновь был послан положительный ответ на запрос Праги о возможности и готовности СССР защитить Чехословакию от готовящегося вторжения546. Нарком обороны подписал директиву, согласно которой в Киевском особом военном округе (КОВО) создавалась специальная группировка войск: в Белорусском особом военном округе (БОВО) намечались оперативные передвижения соединений для создания соответствующих группировок. Были проведены учения. Укрепрайоны, система ПВО приводились в боевую готовность. В конце сентября начальник Генштаба Б.М. Шапошников направил в западные округа телеграмму следующего содержания: "Красноармейцев и младших командиров, выслуживших установленные сроки службы в рядах РККА, до особого распоряжения из рядов армии не увольнять"547. В ряде регионов провели частичную мобилизацию. В боевую готовность было приведено более 70 дивизий. А в это время шел мюнхенский сговор... Сталин понял, что боязнь "коммунистической заразы" будет сильнее голоса рассудка. И он не ошибся.

Чехословацкое правительство в сложившихся условиях не сумело поставить национальные интересы выше классовых. Под давлением Англии и Франции оно капитулировало перед Гитлером. Франция фактически также пошла на аннулирование договора с Чехословакией. В этих условиях, размышлял Сталин, главное - не дать сблокироваться империалистическим государствам против Советского Союза. По его указанию Литвинов, а затем и Молотов стали активно прощупывать возможности срыва западного сговора против СССР. Сталина очень беспокоило содержание "мюнхенской корзины": англо-германская декларация о ненападении, подписанная в сентябре 1938 года, и такое же франко-германское соглашение (декабрь 1938 г.). Фактически эти договоренности дали Гитлеру свободу рук на востоке. Мало того: при определенных условиях соглашения, полагали в Кремле, могли стать основой антисоветского союза. Сталин понимал, что если это произойдет, то худшую ситуацию для страны придумать трудно.

Еще до XVIII съезда Сталин дал указание наркому иностранных дел выйти с предложением к британскому и французскому правительствам начать трехсторонние переговоры, чтобы выработать меры по пресечению дальнейшей фашистской агрессии. Англия и Франция, намереваясь оказать давление на Гитлера, согласились на эти переговоры. Однако их намерения выявились довольно быстро. Многочисленные источники доказывают, что Лондон и Париж, скорее всего, хотели направить агрессию Гитлера на восток и неохотно слушали о "заградительном вале", который предлагал создать Советский Союз. М.М. Литвинов писал И.М. Майскому, советскому полпреду в Лондоне: "Гитлер пока делает вид, что не понимает англо-французских намеков насчет свободы действий на востоке, но он, может быть, поймет, если в придачу к намекам кое-что другое будет предложено ему Англией и Францией"548.

Знакомство с дневниками В.М. Молотова, его заместителя В.П. Потемкина, неоднократно встречавшихся с английским послом У. Сидсом и французским - П. Наджиаром, показывает, что в общей форме эти дипломаты не отрицали вероятности военного соглашения с СССР с целью пресечения возможной германской агрессии. Но от рассмотрения конкретных вопросов явно уклонялись. В особняке НКИД на Спиридоньевке, 17 шли политические маневры. Если бы тогда стороны знали, что они упускают исторической важности шанс! Ведь в случае создания антифашистской коалиции еще в 1939 году очень многое могло быть по-другому. Представители западных держав неоднократно интересовались: "Означает ли уход Литвинова с поста наркома иностранных дел какое-либо изменение внешней политики СССР?"549 Во время беседы 11 мая 1939 года В.М. Молотова с временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром последний спросил наркома:

- Будет ли советская политика такой, какой она была и при Литвинове?

- Да. Во французском и английском правительствах чаще происходят смены министров, не вызывая особых осложнений...

- Можно ли считать, что статья "К международному положению", опубликованная в "Известиях", выражает мнение правительства?

- Это мнение газеты. "Известия" - орган Советов депутатов трудящихся, которые являются местными органами. "Известия" нельзя считать официозом...550

Таково было отношение Молотова к Советам и к "Известиям". А официально новый нарком иностранных дел не отмежевывался от линии Литвинова. Хотя проницательные политики понимали, что у Германии теперь больше шансов помешать союзу западных демократий с СССР. В условиях взаимного недоверия это было сделать легче. Сегодня нам ясно, какую роковую роль сыграл кризис доверия, существовавший между договаривающимися сторонами.

Германия делала все возможное, лишь бы помешать возможному сближению СССР с Англией и Францией. Накануне начала трехсторонних переговоров между СССР, Англией и Францией посол Германии в Москве Шуленбург добился встречи с Молотовым, во время которой достаточно резко проводил главную идею: "Между СССР и Германией не имеется политических противоречий. Имеются все возможности для примирения обоюдных интересов". Молотов, который еще не знал, как пойдут советско-англо-французские переговоры, ответил осторожно и уклончиво: "Советское правительство относится положительно к стремлению германского правительства к улучшению отношений..."551 В это время английская и французская миссии уже прибыли в Москву, и Сталин одобрил инструкцию советской делегации на переговорах.

В начале августа 1939 года "команда" Берии подготовила справки на членов английской и французской военных миссий, приехавших в Москву для переговоров. В них были дотошно описаны Драке, Барнетт, Хэйвуд, Думенк, Вален, Вийом, другие члены делегаций. В "объективках" говорилось и о том, что Драке недавно стал морским адъютантом короля, что он имеет царский орден Святого Станислава, что Думенк в ноябре должен стать членом высшего военного совета и является специалистом по моторизации армии, но политикой никогда не занимался552. Сталина эти данные не интересовали. Он сразу обратил внимание на то, что, кроме нескольких генералов, в делегациях немало младших офицеров вроде капитана Совиша, капитана Бофра и других. Сталин бросил Молотову и Берии, находившимся у него в кабинете:

- Это несерьезно. Эти люди не могут обладать должными полномочиями. Лондон и Париж по-прежнему хотят играть в покер, а мы хотели бы узнать, могут ли они пойти на европейские маневры...

- Но, видимо, переговоры вести надо. Пусть они раскроют свои карты, глядя в лицо Сталину, произнес Молотов.

- Ну что же, надо так надо, - сухо заключил Сталин.

На начавшихся в августе 1939 года военных переговорах трех делегаций (советская делегация - К.Е. Ворошилов, Н.Г. Кузнецов, А.Д. Локтионов, И.В. Смородинов, Б.М. Шапошников) картина быстро прояснилась. Западные страны не желали распространить свои гарантии на Прибалтийские государства. Более того, они способствовали их сближению с Германией. Пока шли англо-франко-советские переговоры, Гитлер навязал свои договоры Латвии и Эстонии. Враждебную линию по отношению к СССР стала проводить хортистская Венгрия. Практически не изменилась позиция польского правительства, которая обозначилась во время беседы министра иностранных дел Польши Ю. Бека с Гитлером в январе 1939 года. Век заявил тогда, что Польша "не придает никакого значения так называемым системам безопасности", которые окончательно обанкротились. В свою очередь министр иностранных дел Германии И. Риббентроп, встречаясь с Ю. Беком, подчеркнул: Берлин надеется, что "Польша займет еще более отчетливую антирусскую позицию, так как иначе у нас вряд ли могут быть общие интересы"553. Стало известно, что во время секретного визита румынского короля Кароля II в Германию он заявил Гитлеру: "Румыния настроена против России, но не может открыто показывать этого из-за соседства с ней. Однако Румыния никогда не допустит прохода русских войск, хотя часто утверждалось, что она якобы обещала России пропустить ее войска. Это не соответствует действительности"554.

Такова была международная ситуация перед началом переговоров. У главы советской делегации К.Е. Ворошилова в портфеле были инструкции политического руководства, одобренные 4 августа Сталиным. Документ именовался "Соображения к переговорам с Англией и Францией". В "Соображениях" рассматривалось пять вариантов, "когда возможно выступление наших сил". Причем Германия в документе именовалась "главным агрессором". Сотрудники наркоматов обороны и иностранных дел дотошно просчитали, сколько танков, артиллерии, самолетов, дивизий должны выставить СССР, Англия и Франция "в зависимости от варианта", предусмотрели "блокаду берегов главного агрессора", определили направления "основных ударов", "порядок координации военных действий" и т.д. Советский Союз был готов выставить против "главного агрессора" 120 пехотных дивизий. "При нападении главного агрессора на нас, - подчеркивалось в "Соображениях", - мы должны требовать выставления Англией и Францией 86 пехотных дивизий, решительного их наступления с 16-го дня мобилизации, самого активного участия в войне Польши, а равно беспрепятственного прохода наших войск через территорию Ви-ленского коридора и Галицию с предоставлением им подвижного состава. Вариант, при котором "главный агрессор" мог напасть на СССР, имел в виду возможность использования Германией территорий Финляндии, Эстонии, Латвии и, возможно, Румынии"555.