Улыбка бога - Екатерина Соловьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– До чего же весело! Под такую музыку и останавливаться-то грех! – успела выкрикнуть Ида перед очередным всплеском и ускорением мелодии.
Толпа неистовствовала: многие хлопали в ладоши, кто-то, не удержавшись, тоже приплясывал, кто-то напевал, кто-то топал в такт. Зазывала заметно нервничал, глядя на то, как выдыхается Данько. Плясун изо всех сил старался не подать виду, но движения его стали заметно медленнее, он теперь с натугой отрывал ноги от досок и совсем не успевал за ритмом. А вот Ида только-только расходилась: коса расплелась и тёмной змеёй била по спине, на лоб налипли пряди, подол сарафана прыгал, не поспевая за владелицей, но сапоги чётко и ровно отбивали такт музыки. Мало того – она пыталась ещё и подпевать! Но теперь было заметно, что боль и усталость настигли её: дыхание срывалось, с рукава на доски сыпались кровавые бусины. Но мелодия никак не отпускала, заставляя двигаться всё быстрее и быстрее, Уже и музыканты хрипели и прерывались, то судорожно набирая воздух, то меняя руки, уже и толпа выросла до ста человек, болея больше за бесноватую, чем за известного плясуна, а женщина всё не собиралась останавливаться, ускоряя и ускоряя темп.
– Эй, ребята, чего заснули?! А ну, давай, ещё веселей!
Из последних сил дударь выжал пару куплетов и упал на грязные доски, тяжело дыша и закатывая глаза. Бубенщик обречённо опустил руку с бубном и опёрся на коллегу. Ида и Данько так бы и продолжали танцевать под одобрительные вопли толпы, если бы у плясуна не подвернулась бы нога, и он со стоном не повалился в объятия к музыкантам.
– Переплясала! Данька девка переплясала! – радостно-злорадно заорали в толпе. – Самого Данька переплясала! Ты гляди…
Женщина остановилась, устало отёрла вспотевший лоб, и, тяжело дыша, оглядела поверженную троицу.
– Хрен тебе, дура, – зло бросил зазывала, – лучшего плясуна сморила!
– А вот и не хрен, – холодно отрезала Ида. – Хозяин ты своим словам или нет? Деньги на бочку! Отдавай мой выигрыш.
Однако, рыжий молча кивнул музыкантам и Даньку, отвернулся, и направился куда-то сквозь толпу.
– А ну, стой! – схватила его за плечо Ида.
Женщина оказалась выше его на полголовы, и теперь, гневно глядя в косящие глаза, требовала:
– Деньги давай, как обещал.
– А не то что? – издевательски прищурился он.
Толпа замерла, изнывая от любопытства, каждый боялся пропустить хоть одно слово из разгорающегося скандала. Из-за плотной стены людей к Иде пробирался Глеб, окликая её.
– А не то я из тебя душу вытрясу, – отчеканила Ида.
Сейчас она твёрдо верила в то, что сделает это, не задумываясь. Обычно она предпочитала не ввязываться в подобные ситуации, но теперь её разбирала злоба. К тому же, хмель ещё не совсем выветрился и пульсировал в висках. Глеб, наконец, прорвался сквозь толпу и шагнул к Иде.
– Дура! – презрительно рассмеялся зазывала. – Мизгирю угрожать вздумала! – Скворец, Зяблик, Данько! Чего расселись?
Музыканты и плясун неохотно поплелись за хозяином. Проходя мимо, побеждённый Данько одарил Иду таким ненавидящим взглядом, что та чуть не сгорела на месте. Скворец и Зяблик, однако, даже немного улыбнулись ей. Женщина буквально почувствовала, как деньги утекают из рук, и вдруг эти самые тонкие женские руки схватили щербатого за ворот засаленной рубахи и даже немного приподняли над мостовой. Ираида с силой тряхнула Мизгиря, мошна у того выпала прямо ей под ноги.
– Скупой платит дважды, – бросила она, отпуская возмущённого мужика, и поднимая тяжёлый кошель.
Щербатый взвизгнул, как раненая выпь, и бросился отнимать честно заработанное.
– Отдай, потаскуха! – вцепился он в Идин пояс. – Отдай мои гроши!
Прижимая мошну к груди, женщина с отвращением видела, как вокруг головы зазывалы радостно пухла чёрная туча. Она быстро и жадно наливалась гадким свинцом с каждым выкрикнутым ругательством и оскорблением. Глеб застыл рядом с женщиной. Взгляд его, очевидно, также был прикован к мерзкой опухоли, заслонившей лицо и шею мужичка.
Ида молча выгребла из кошеля треть монет и бросила оставшееся Мизгирю:
– Это я заработала.
Взяв озадаченного Глеба за руку, она протолкалась сквозь толпу, оглянувшись всего раз. Щербатый суетливо прятал за пазуху похудевшую мошну, гадкая туча над его головой заметно поблекла. Музыканты и Данько с уважением смотрели Иде вслед.
Глава 7.
Возвращение кота
Там гуляет важный котище усатый,
Пьёт он молоко и не ловит мышей.
Самый настоящий кот говорящий,
А на цепи сидит Горыныч Змей.
Приходите в гости к нам,
Кот про всё расскажет вам.
Потому что он видел всё сам.
Ю. Ким, «Там, на неведомых дорожках».Двухэтажная «Лодья» полностью оправдывала своё название – узкая, как лодка, бревенчатая изба притулилась между видавшей виды, покосившейся корчмой и глухой стеной чьего-то амбара. На коньке крыши деревянный петел тянулся к загорающимся на бархатном небе звёздам.
Сонный владелец и впрямь был похож на свою сестру: такой же нос картошкой и врождённая флегматичность. При упоминании Пятуньки он даже не обрадовался, а только молча кивнул, взяв по медяку с носа за ночлег на чердаке.
Однако, Глебу удалось его заинтересовать: выпросив у Иды два золотых, парень о чём-то долго препирался с хозяином, вызвав сначала его смех, а потом и громкое негодование. Впрочем, перебранка оказалась всего лишь торгом – шумным, но необходимым.
Когда друзья поднимались, Глеб тихо показал Иде точильный камень и два больших ножа с деревянными рукоятями, обмотанными кожей:
– Пусть теперь попробуют сунуться.
Комната оказалась крохотной, метров девять, не больше. Сквозь слуховое окно лился серебряный свет, в его сиянии темнели две лавки, прибитые к стенам.
– Мда… – вздохнула Ида. – Жилые площади нынче в цене…
Парень аккуратно промыл и перевязал плечо спутницы, в очередной раз помянув «выродков в багряном».
Крепко заперев хлипкую дверь на щеколду («даже припереть нечем!» – проворчала женщина), приятели отужинали пирогом и пересчитали наличность. В сумме получалось десять золотых, тридцать серебряных и семнадцать медных монет. Поделив на всякий случай деньги пополам, они решили устраиваться на ночь.
Глеб, свесив ноги, сидел на лавке и старательно точил новоприобретённые ножи, медленно водя камнем от рукояти к концу. Мерное «вжик-вжжжиик», наполняло комнату, разбавляя писк настырных комаров и треск сверчков за окном.
Ида лежала на другой лавке, жёсткость которой не смягчало ни сено, ни дырявые волосяники, и смотрела, как сквозняк треплет прозрачные тенёта на балках. Сквозь узкое окно в комнатушке ночь подвесила длинные лунные нити. Мелкие пылинки кружились в них, спеша спрясть волшебную пряжу до рассвета.
– Глеб?
– М?
– А утром мы что делать будем?
Парень отложил камень, провёл ладонью по лезвию.
– Дальше пойдём. Кота искать.
Затем снял сапог, срезал с голенища кусочек кожи и принялся доводить остроту ножей, водя по лезвию под острым углом и убирая выщерблины.
– Почему ты думаешь, что нам вообще надо куда-то идти?
– Я не знаю, где мы сейчас, куда перенёс нас кот… но я твёрдо уверен, что те ублюдки не отстанут. Я знаю, такие не отстанут просто так. Коту что-то надо от нас. Им что-то надо от кота. В любом случае такие ребята не оставляют свидетелей.
– Этот кот втянул нас в какую-то опасную авантюру! Никак не пойму, с чего ты взял, что я буду во всём этом участвовать?!
Глеб поднял глаза от ножа, блеснувшего в лунном свете.
– По-твоему, у нас есть выбор?
Женщина глухо заворчала: она не любила, когда её ограничивали в выборе.
– А я смотрю, Глеб, тебе нравится такая бродяжная жизнь!
– Уж всё лучше, чем была, – тихо ответил он, покривив душой: на самом деле ему безумно хотелось увидеть и обнять Егора. Ну, или хотя бы просто увидеть.
Внезапно в воздухе загустилось облако, зазвенели невидимые колокольчики и на пол, застонав, прыгнул крупный рыжий кот.
– О! Смотрите, кто вернулся! – сыронизировала Ида. – Звезда Куклачёва! Отлично, рыжая морда… Для начала хотелось бы знать, кто эти маньяки? Нас, между прочим, серьёзно ранили. Когда ты отправишь нас домой, в конце-концов?
Рыжий подошёл ближе, и друзья заметили у него на боку огромный свежий шрам.
«Точно, и его ранили», – запоздало вспомнила Ида и покраснела.
Кот примирительно поднял передние лапы:
– Давайте-ка всё по-порядку… Я рассказываю, вы не перебиваете…
– Давай-давай, – охотно перебила Ида, – для начала: почему и как ты разговариваешь?
Рыжий расстроенно покачал головой:
– Ох, и давно же я не спускался к обычным людям, нельзя так долго ограничиваться общением с адептами!.. Даже с прошлым моим другом было проще договориться, чем с тобой, Ида… Правда, для этого пришлось надеть сапоги и ходить на задних лапах, но не в том суть…