Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана

– Я принимала роды у твоей матери и мечтала встретить вновь. Мы все так переживали из-за этого дурацкого посвящения! Неужели без него было непонятно, что ты – особенный?

– Риана! – устыдил её Гвидион. – Не перехваливай мальчика и не торчи так долго на пороге, а то всё волшебство наружу выпустишь!

– На нашу долю его точно хватит. И ещё жизней эдак на десять, – рассмеялась она и шепнула Николасу на ухо: – Не слушай старого зануду!

Риана взяла мальчика за руку и потянула под холм. Входная дверь внутри была круглой, из дубовых досок. Медная ручка потемнела от времени. Маленькую прихожую освещали с двух сторон свечи в медных канделябрах. Николас удивлённо озирался по сторонам, снимая плащ. Вешалкой служили раскидистые рога диковинного зверя. Рядом покоились чучела причудливых мохнатых тварей.

– Маленькая трофейная. Раньше это была гордость любого дома Сумеречников, – пояснила Риана, провожая Николаса в гостиную.

Там уже был празднично накрыт круглый стол с четырьмя стульями, дымились горячие блюда в глиняной посуде.

В другом углу на деревянном кресле развалился, закинув ноги на подлокотник, мужчина лет тридцати. Смуглый и крупный, в потёртых чёрных штанах и светлой рубашке, он строгал из бруска фигурку. Медные, как у Рианы, волосы, были завязаны в пучок на затылке и оплетены тонким кожаным шнуром.

– Вы – фэйри?

Николас настороженно сжал палку. Куда Гвидион его привёл? Неужто снова придётся драться?

– Ши-полукровки, бывшие Сумеречники, – ответил мужчина и посмотрел насмешливо-покровительственно. – Я – Мидрир, лучший фехтовальщик на Авалоре, а может, во всём Мунгарде. А эта несмолкающая красавица – моя сестра Риана.

– Полукровки? Разве так можно? – недоумевал Николас.

Он принялся раскладывать вещи из своего мешка на полу возле софы, застеленной цветастым покрывалом.

– Нет, но если очень хочется… Не всем приятно жить в подземельях и подчиняться безумному владыке ши. В лунную ночь наша мать, прекрасная фея Фианна гуляла по вересковым пустошам и повстречала сильного Сумеречника из клана оборотней Лугару, моего отца. Она предпочла остаться с ним и днём, а не служить наложницей у владыки Аруина. Но тот затаил злобу. Однажды в канун Мардунтайда моего отца настиг Неистовый гон и разорвал на ошмётки. Мать вместе со мной, тогда ещё совсем маленьким, укрылась в общине Сумеречников Каледонских гор. Там она нашла утешение у юного, но очень доброго целителя, отца Рианы.

– И так тоже можно? – нахмурился Николас.

Староверы ведь редко выходили замуж во второй раз.

– Сумеречникам – нет, но наша мать никогда не принадлежала не то, что к ордену, даже к людскому племени, – объяснила Риана, расставляя тарелки на стол.

Мидрир продолжил:

– Вскоре после рождения сестры Неистовый гон утащил нашу мать в подхолмовое царство. Отец Рианы воспитывал нас один, пока владыка ши снова не напал. Целители не умеют сражаться – их натура слишком миролюбива. Он погиб, защищая нас до рассвета, когда с первыми лучами солнца Аруину пришлось убраться восвояси. После нас хранила община Сумеречников, пока мы не повзрослели и не окрепли. Но даже сейчас каждую неделю Мардуна мы вынуждены прятаться. А ты не боишься Неистового гона? Ведь он и за тобой приходит. Сам владыка Аруин пытался забрать тебя под холмы в день твоего рождения, сестрица не даст соврать. Твой отец задолжал тебя марам, на тебе осталась их печать.

Мидрир ткнул пальцем в его родинку на шее. Николас потерянно глянул на наставника. В сказках мары забирали нежеланных детей, которых родители не одаривали даже именем, в подхолмовое царство. А у тех, кому удавалось спастись, на теле оставались уродливые знаки. Но у него ведь всего-навсего маленькая родинка!

– Неправда! Отец любит и заботится обо мне, – Николас воинственно сжал ладони в кулаки.

– Не настраивай мальчика против себя, Мидрир! Тебе его ещё фехтованию учить, не забыл? – приструнил оборотня Гвидион и усадил ученика за стол. – Это произошло случайно. Твой дед взял с него клятву, что его младший сын станет Сумеречником. Пережив много потерь в юном возрасте, твой отец не желал снова испытывать эту боль, ведь одарённые часто умирают молодыми. В сердцах он воскликнул, что не хочет иметь больше одного сына. Провидение подобных оговорок не прощает, потому у тебя и появилось эта родинка.

– Но мары меня не забрали!

Николас отказывался верить, но вчера отец говорил о гибели своих близких с такой скорбью.

– Потому что он раскаялся в своих словах. Если тебя до сих пор не забрали в подхолмовое царство, значит, все недели Мардуна в твоей жизни Даррен не смыкал глаз, доказывая, что ты нужен ему. Против мар нет защиты сильнее, чем родная кровь.

Николас прижал ноги к груди и положил голову на колени. Теперь всё вставало на свои места. В неделю Мардуна Николас болел, а отец сидел с ним и успокаивал, потому что чувствовал вину. Когда ничего не угрожало, отец легко отмахивался от него. А проклял, потому что счёл сына слабаком, неспособным выжить, ещё до его рождения!

Из груди вырвался сдавленный всхлип. Николас ощущал себя потерянным. Навалилась тоска по дому, по близким, а больше всего по отцу. Вот бы он обнял и развеял своими словами все сомнения и тяжесть, как делал в неделю Мардуна.

Риана закончила расставлять на столе посуду и погладила приунывшего мальчика по щеке.

– Не переживай! Люди несовершенны, даже лучшие из них делают ошибки. Главное – не повторять их и стараться исправить.

У неё такое доброе лицо и тёплые руки, почти как у мамы. И Гвидион вёл себя вполне дружелюбно. А Мидрир… Что ж, если они действительно научат его, как стать сильным и выжить, он готов мириться с их прихотями и делать то, что указывают. Быть может, тогда отец поверит в него и будет гордиться, а не просто чувствовать вину.

Николас заставил себя улыбнуться.

– Рассаживайтесь уже, а то будете холодное есть. В четвёртый раз я разогревать не стану! – пригрозила Риана.

Все устроились за столом. Николасу досталось место между целительницей и Гвидионом, напротив плутовато ухмыляющегося Мидрира.

Риана разлила по кружкам яблочный сидр для взрослых, а Николасу достался ягодный морс.

– У нас сегодня большой праздник. – Риана поднялась из-за стола и объявила тост: – За твоё возвращение в нашу общину, Николас.

Мальчик чокнулся с ними и отхлебнул побольше.

– С тобой у нас получится полный квартет – союз стихий, – подмигнул Мидрир, осушив кружку залпом и подлив себе ещё.

– Союз стихий? – Николас взглянул на Гвидиона.

– Видимо, придётся объяснять прямо за столом, – тот вынужденно отставил напиток. – Родовой дар Сумеречников принадлежит к одной из четырёх стихий: земли, воды, огня или ветра. От материнской стихии ты черпаешь силы и заполняешь внутренний резерв, чтобы подпитывать свои способности. Вот тут, – наставник коснулся его груди. – Если собрать вместе четырёх Сумеречников с дарами разных стихий, получится квартет – почти что всемогущая сила. В древности отряды формировали по этому принципу.

– Правда, Риана целительница и сражаться не может, а потому не считается, – шутливо пригорюнился Мидрир, зачерпывая ложку наваристого лукового супа.

Сестра метнула в него негодующий взгляд:

– Если бы не целители, никто бы не лечил вас от ран и ядов, не восстанавливал ваши силы после истощения, не помогал появиться на свет новым Сумеречникам, – Риана кивнула на Николаса. – И уж точно, если бы не я, никто бы не смог наготовить столько, чтобы набить твоё ненасытное брюхо!

Она притянула к себе большое блюдо с мясными шариками, на которые Мидрир бросал голодные взгляды.

– Тихо-тихо! Никто ничьих способностей при мне принижать не будет! – примирил их Гвидион. – Какой вы пример показываете ребёнку? Николас, ты меня слушаешь? – наставник пихнул его в плечо, заметив, что тот как флюгер вертит головой, пытаясь всё рассмотреть. – Азы очень важны, иначе остальное ты не поймёшь. Каждая стихия порождает два вида способностей: прямую и опосредованную. У нас троих – прямой дар, у Рианы – опосредованный. Но это не значит, что он плохой или бесполезный. Главное, как мы наши способности используем, ты же помнишь?