Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

- Синяки, ушибы, легкое сотрясение мозга, - перечисляет та.

- Ничего серьезного?

- Ошибаешься, Воронов, это вопрос последствий.

- Не понимаю.

- А тебе сейчас лучше не понимать. Авосян, ну что ты делаешь?! - Ли внезапно повысила голос, переключившись на убежавшего вперед великана. – Дверь в другую сторону открывается… в дру-гу-ю! С петель ведь снимешь, на себя тяни.

У Герба и в правду вышла заминка у входа в палату. Толкнув раз, другой, третий он уже собрался приложится плечом, благо Ли вовремя остановила, иначе снес бы вместе с косяком. Помнится стены на пару с братом ломал в Ла Сантэлло, а тут обыкновенная дверь.

Справившись с препятствием, Авосян влетел внутрь, да так и замер на пороге. Ли тихонько, по-дружески пихнула великана в бок и только тогда мы смогли протиснуться внутрь. Небольшая комнатка метров двадцать с больничной койкой, тумбочкой и единственным окном, выходящим во двор. У стены стоит пара стульев, на одном из которых сидела Марго, блеклая, лишенная привычной боевой раскраски. Заметив нас, равнодушно кивнула и снова уставилась на…

Я не сразу заметил ее, лежащую на большой подушке, укрытую безразмерным одеялом. Без того маленькая, худенькая, Лиана представляла собой тень, была похожа скорее на куклу, которую глупый ребенок засунул в постель. Детская игрушка, не человек: слишком незначительными казались ее размеры на фоне обстановки. И если бы не волосы, черной сетью паутины, разметавшиеся по подушке, я бы долго искал пациентку, затерявшуюся среди многочисленных складок материи.

Герб молчит, молчу и я, Марго попросту плевать на вновь прибывших, а Ли явно обдумывает с чего бы лучше начать, чтобы погасить волну напряжения, явственно витающую в воздухе. Еще секунда и Авосян примется крушить все вокруг, в охватившем его приступе бессилия.

- Ты где был?

Слышу голос и не понимаю, реальность это или посетили очередные галлюцинации: настолько неуместно прозвучал вопрос, заданный чужим тоном.

- Ты где был, Воронов?

Смотрю на лицо Альсон, на разбитую верхнюю губ, на заметный кровоподтек в районе правого глаза, на расчертившие щеку царапины. Натыкаюсь на неожиданно злой, горящий яростным пламенем взгляд малышки, а точнее взрослой девушки, когда-то бывшей малышкой.

- Отвечай, Воронов, ты где шлялся? – Лиана резким движением пытается сесть, но то ли запуталась в больничной одежке, то ли одеяло оказалось слишком тяжелым для худенького тела. Она вынужденно падает назад, в бессилье выдавая серию грязных ругательств. Джанет тут же подлетает к кровати, заботливой клушей кружится рядом, квохчет что-то успокаивающее. Я не разбираю слов, не слышу посторонних звуков - взгляд пылающих гневом глаз буквально притягивает к себе.

- … отвечай, язык проглотил, - доносится до ушей хрипящий крик девушки.

- В командировке был, - говорю помимо воли, уступая волне внезапной ярости.

- Кого ты нахер обманываешь, кому врешь. Из Дальстана месяц назад вернулся, - последовала череда ругательств, перемежаемая требованием сказать правду, здесь и сейчас, немедленно. И слова-то все какие обидные, даже тупую обезьянку из дикого мира припомнила.

- Марго, помоги… Ребят, выйдите отсюда, - слышу голос Ли. Джанет безрезультатно пытается успокоить девушку, а та вертится угрем в ее руках, и даже грозиться укусить. Все происходящее кажется бредом, очередной галлюцинацией, порожденной воспаленным сознанием: больничная палата, мечущаяся по постели Альсон, держащие ее девчонки. – Выметайтесь отсюда, немедленно!

Чувствую крепкую хватку на запястье – старина Герб вытягивает меня в коридор.

- Нам пора, - сообщает он глухо.

Молча идем по коридору: я, абсолютно растерянный и не понимающий, что происходит, и злой, насупленный Авосян. Шнурок из левого ботинка выбрался наружу, из-за чего споткнувшись, едва не упал на самом выходе. Все тот же Герб подхватывает меня под локоть, выводит на улицу. Давненько я таким его не видел: вечно добродушный великан сейчас больше всего напоминал грозовую тучу, готовую в любую секунду разразится вспышками молний и ударами грома. Но пока он молчит, говорю я:

- Не понимаю, что творится с Альсон.

Кажется, еще чуть-чуть и грозный Зевс в лице Авосяна зарядит мне промеж глаз.

- Воронов, ты прикидываешься дураком или вправду не понимаешь. Тут слепой увидит, что она… что ты ей небезразличен.

- Я не про то, Герб. Что у нее с лицом?

- Ты что, блять, реально слепой: избили ее, - моментально вспыхивает великан. Пальцы стискиваются в пудовые кулаки, и я понимаю, что в следующее мгновенье Петра Воронова отправят в нокаут. Проходит секунда, вторая, и… ничего не происходит. Взгляд великана уперся в землю, а сам он едва различимо бормочет: - знаю суку, которая это сделала. Только не пойму, кого убить хочу больше, его или тебя. Чего улыбаешься? Весело тебе, да? Пиздец как весело, обхохочешься.

- Сегодня ты вдарить хочешь, а вчера я хотел запустить в тебя пивной кружкой. Помнишь, когда назвал ухажера Ловинс хорошим парнем? Знаешь, что самое поганое в сложившейся ситуации? Он и вправду выглядит хорошим, только мне от этого нихрена не легче. Пойми, Герб, это все химия тела, гребаный вирус, по недоразумению воспетый романтиками. У кого-то он протекает бессимптомно, а нас с тобой цепануло конкретно, так что крышу сносит. Я все раньше удивлялся, как из-за баб войны развязывают, калечат, убивают, а сейчас понимаю, что это нормально, психическое отклонение в рамках допустимого, - я невольно заговорил терминами Валицкой. Уверен, она бы осталась довольной, услышав подобный вердикт. Да, Анастасия Львовна, чему-то и я научился за четыре года, проведенных в стенах академии. Психическое отклонение в рамках нормы… Понять бы еще, где эта норма проходит, и кто определил ее границы.

- Она на меня даже не посмотрела, будто пустое место, - великан опускает глаза. Ушла гроза, стих буйный ветер, остался лишь поникший человек. Гребаный вирус…

Створки дверей расползлись в стороны, выпуская наружу бывшую старшую по группе.

- Воронов, Авосян, стойте! – кричит Джанет, словно мы были готовы сорваться на бег в любую секунду, но пока лишь бежала она одна. Преодолев разделяющее нас расстояние, девушка с трудом перевела дыхание и повторила: - стойте, подождите. Бездна… как же мне все это надоело, что у нас за группа такая.

- Одна из лучших на потоке, - напомнил я флегматично, в лучшей манере Александра Нагурова.

- Все ёрничаешь, Воронов.

- Даже не думал.

- В том-то и беда, Петр, что не думаешь. Мы не лучшие, всего лишь одни из лучших, а знаешь почему? Потому что у одного не в меру умного курсанта было плохо с успеваемостью и с дисциплиной.

Ну все, понеслась душа в рай, оседлала Ли своего любимого конька. Сейчас все грешки припомнит, начиная с первого курса. Поди, на работе отчитывать некого, а здесь такое раздолье для бывшей старосты, ругай – не хочу. Но Ли неожиданно сбавила обороты, строго посмотрела на нас:

- Только попробуйте что-нибудь учудить, слышите? Не то что пальцем коснуться, на расстояние видимости не смейте к нему приближаться.

- Не понимаю, о ком идет речь, - признаюсь честно.

- Вот и хорошо, Воронов, тебе и не надо, - Ли переводит строгий взгляд с меня на великана. Стоит, уперев руки в бока, как в старые добрые времена. Добрые… надо же, никогда бы не подумал, что буду по ним скучать. – Герберт, а ты чего молчишь?

- Я с ним просто поговорю.

- Не сметь, слышишь меня? После твоих разговоров от Потоцкого мокрого места не останется.

Потоцкий? Знакомая фамилия, когда-то давно я ее слышал. Потоцкий, Потоцкий… кажется так звали аристократа из второго мира, что активно ухлестывал за Лианой. Ухажеров у девушки было хоть отбавляй, но именно этот выделялся на фоне прочих знатностью рода и фамилией, а еще тем, что не служил в рядах доблестной Службы Безопасности: гражданский, одним словом. И ведь не побоялся папаши Альсон, который грозил карами небесными любому, кто посмеет приблизиться к дочери, лишенной отцовского благословения. Словно мало ему было тех бед, что уже успел причинить, изнасиловав тело и душу. Кто такой Потоцкий по сравнению с главным монстром в жизни малышки. Оставленные синяки пройдут через неделю, а вот папа постарался на славу. Гребаный педофил…