Корниловец - Валерий Большаков

Толстые стальные листы облепили паровоз под разными углами так, что узнать в этой коробчатой штуке локомотив было трудно. Разве что труба выглядывала чуток, да колёса виднелись, спрятанные за щитками. Будка была закрыта полностью, только узкие щели-бойницы прорезали броню.

— Сурово… — оценил Сан Саныч. — Сами небось клепали? Крепко! А это чего? Амбразуры? Дельно!

— Ну так ещё бы! — фыркнул польщённый кадет, отзывавшийся на имя Данилка. — Сейчас мы вагон управления клепаем — со всех сторон бронеплиты навесили, а сверху башенку командирскую!

— Даже пушки достали, — вставил парень постарше, из юнкеров, представившийся Юрой. — И снаряды, и пулемёты — сменяли на водку в гарнизоне.

— Пушек-то полно, — вздохнул Данила, — а винтовки — ни единой. Два «нагана» на всех…

Саид заглянул в цех и жестом показал — всё в порядке, свидетелей не осталось. Кирилл кивнул текинцу и обошёл бронетендер.

— А это что? — пригляделся он.

В сторонке, притулившись к стене, стояли два грузовика «Де Дион-Бутон» — он их сразу опознал по круглым радиаторам с шестиконечными звёздами.

— Они на ходу? — спросил Авинов, оживляясь.

— А то! — гордо хмыкнул Юра. — На них снаряды и возили.

— А теперь повезёте карабины!

…Ближе к вечеру оба «Дион-Бутона» и «Руссо-Балт» въехали под арку ворот Кронверка. Шпиль Петропавловского собора был вызолочен заходящим солнцем, сумерки полнили бастионы крепости.

Охрана не успела похмелиться, а потому пребывала в дурном расположении духа — не захотела пропускать автомобили к арсеналу. Упёрлась, и ни в какую. Тогда Авинов высунулся из кабины и заорал:

— А ну, пропустили! У меня мандат! Кончай контрреволюцию разводить!

— Не велено, — угрюмо бубнил часовой, переминаясь и тоскливо оглядываясь в поисках начальства.

— Против тр-рудового народа прёшь?! — бушевал Кирилл. — Где комендант?! Я вам сейчас устрою!

Откуда ни возьмись, показался маленький кругленький человечек в форме, с пенсне на пористом носу.

— Я комендант! — прожурчал он. — Что происходит, гос… товарищи?

Авинов молча сунул ему в лицо розовый мандат. Комендант пригляделся к подписи, и стеклышки его пенсне мигом запотели.

— Да-да, конечно, — засуетился он. — Мы же понимаем! А что нужно-то?

— Пять тысяч карабинов, — пробурчал Авинов, словно отходя, — и полмильона патронов. А ежели поможете погрузить, то и замнём недоразумение. С нами, ежели по-хорошему, так и мы по-хорошему!

— Конечно-конечно! — засуетился комендант.

И вот распахнулись тяжёлые ворота арсенала, словно вход в пещеру Али-Бабы открылся, — сто тысяч одних только новеньких винтовок лежали тут в ящиках и ждали тех, кому достанутся. И дождались.

Текинцы, переодетые юнкера и ленивые солдаты из охраны Кронверкского арсенала, подгоняемые резкими окриками коменданта, мигом загрузили все три грузовика карабинами Мосина образца 1907 года — не лучшими, но тут уж, как говорится: бери, что дают!

Кирилл, выдерживая роль комиссара, только посматривал строго да отмечал карандашом количество изъятых ящиков с патронами — для отчётности.

Ещё не успело стемнеть, а перегруженные «Дион-Бутоны» с «Руссо-Балтом» медленно развернулись, натужно рыча моторами, и покинули Кронверк. Ветер с моря, порывистый и резкий, нагонял тучи. Революционный барометр показывал «бурю».

Шестнадцатого октября бронепоезд «Орёл» был сформирован полностью и готовился следовать на Дон.

Зашипел пар, залязгали сцепки, гудок ударил по ушам резким свистом. «Орёл» тронулся, заполнив заводской двор могучим гулом и грохотаньем.

Проводив взглядом последнюю контрольную платформу, генерал Алексеев вздохнул:

— Вот и кончились наши «прятки»…

— Ничего, Михаил Васильевич, — утешил его Авинов, — сыграем в «войнушку»!

Глава 6

КРАСНЫЙ ОКТЯБРЬ

Вечером двадцать пятого октября Кирилл собрался на Галерную, но пешком идти не решился — по тёмным петроградским улицам только толпой можно было пройти без вреда для здоровья. И на встречу с Алексеевым корниловец прибыл на «Руссо-Балте».

Генерал был не один, он подвёл к Авинову молодого мужчину лет тридцати пяти в просторной, не по размеру, серой шинели и в нечищеных сапогах. Однако неряшливость в одежде приятно контрастировала с гладко выбритыми щеками, с аккуратно подстриженными усами, прятавшими чёткий очерк губ, с пронзительным взглядом светлых глаз. Мужчина был без головного убора, поэтому рука его, дёрнувшаяся по привычке отдать честь, замерла, скомкав приветственное движение. Резкий ветер дул по улице как в трубу, но причёску светлоглазого не портил — короткие волосы его были прилизаны на пробор.

— Познакомьтесь, — церемонно сказал генерал, — Алексей Генрихович,[35] ротмистр лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка…

— В прошлом, в прошлом! — отмахнулся ротмистр.

— …А ныне, — невозмутимо продолжал Алексеев, — мой адъютант. Заметьте — сам вызвался!

— Кирилл Антонович, поручик 1-го ударного Корниловского полка. Честь имею!

— Я тоже, — проворчал Алексей Генрихович, — но мы тут повздорили с «товарищами»… Короче говоря, фуражка моя… э-э… потерялась.

— Мы вас вот зачем вызвали, — перехватил инициативу генерал. — Алексею стало известно, где ныне прячется Ульянов-Ленин.

— О-о… — протянул Авинов. — Важная птица, жирная.

— Этот большевик скрывается с июля, будучи в розыске как германский шпион, — сказал ротмистр, — а ныне он стоит на постое у некоей Маргариты Фофановой, на Сердобольской улице.

— Вы предлагаете поймать его или убить? — уточнил Кирилл.

— Таких не убивают, — проворчал генерал, — а пускают в расход.

— Прямо на квартире?

— Нет, — помотал головой Алексей Генрихович, — зачем нам лишние жертвы?

— Да и уйти может, — поддакнул Михаил Васильевич.

— Вот именно, — сказал адъютант. — Я предлагаю иной вариант — подстеречь Ульянова на улице, разыграть сценку «Патруль проверяет подозрительного прохожего» и пристрелить его на месте!

— Ваши текинцы превосходно сыграют патрульных юнкеров, — сказал генерал.

— Я понял, — кивнул Авинов. — Так он что, гулять выйдет или куда по делам отправится?

— Гуляет он редко, — сказал ротмистр. — Однажды вечером Ульянов нарвался на патрульных, но те его отпустили. Ленин решил возвращаться кружным путём, заблудился, попал на заболоченный пустырь — и просидел там до утра. Но мне точно известно, что сегодня Ульянов переборет страхи и отправится через весь город в Смольный — на сегодня намечено заседание большевистского ЦэКа.

— Один?

— Нет, с ним будет связной, финский большевик Эйно Рахья. Этот замедленно-пылкий финн постоянно курсирует между Смольным и конспиративной квартирой «Ильича», как «товарищи» прозывают Ульянова.

— Место? Время?

— Маршрут всегда один и тот же — сначала на трамвае, а от угла Сампсониевского и Финляндского проспектов — пешком к Литейному мосту. Вот там-то и надо их встретить — с девяти до одиннадцати, ближе к десяти. Точнее сказать не могу.

— Ну, это уже кое-что… Решено — я беру с собой Махмуда, Саида и Абдуллу. Вчетвером мы устроим «Ильичу» тёплую встречу!

— Ну, с Богом, — взволнованно сказал Алексеев.

— Удачи! — пожелал ротмистр.

Вернувшись домой на Фурштатскую, Кирилл съел банку тушёнки и запил яство крепким кофе. Вытащив дядины серебряные часы, он стал следить за неподвижными стрелками. Время, время… Перевалило за восемь. Темнело. «А ведь это тоже МНВ!» — подумал Авинов. Ликвидировать вождя большевиков… Ого! Правда, неясно, будет ли с этого толк. Не станет Ульянова-Ленина, и его место сразу займёт Бронштейн-Троцкий — та ещё сволочь…

…В начале девятого авиновский «Руссо-Балт» отправился на Морскую, где поселились текинцы.

Выехав на Литейный, Кирилл свернул на Невский и притормозил. На тротуаре, освещённая светом уличного фонаря, стояла Даша в расстёгнутом пальто. Она чётким голосом классной дамы наставляла двух громадных мужиков, затянутых в кожанки, с очками шоффэров на тульях фуражек.

— Контрреволюция подняла свою преступную голову, — вещала товарищ Полынова, — всем завоеваниям и надеждам солдат, рабочих и крестьян грозит великая опасность. Но силы революции неизмеримо превышают силы её врагов. При первой же попытке тёмных элементов затеять на улицах смуту, грабежи, поножовщину или стрельбу — преступники будут стёрты с лица земли![36]

— Да мы так и поняли, товарищ женорганизатор, — добродушно прогудел один из мужиков.

— Так и передадим, — кивнул другой.

Даша энергично кивнула, милостиво отпуская обоих, и крутнулась на каблучках.