Тайный узел - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующими, кого допрашивал майор Щелкунов, были обе женщины: Дарья Куманец и Мария Никишина. Ничего нового эти свидетельницы Щелкунову не сообщили: ну, услышали крики, вышли на улицу посмотреть, что там стряслось, увидели Феклушина, склонившегося над раненым Богдановым. А потом рассказали все, что уже было известно Виталию Викторовичу от Егора Никитича Феклушина. Так что почерпнуть от них полезной информации у Виталия Викторовича не получилось. Ну и, конечно, никого из посторонних подле дома Федора Богданова они не видели, поскольку спали и разбужены были его криками.
Прохор Демьянов, у которого дома Федор Богданов застрял за разговорами до ночи, попивая смородиновую настойку, подтвердил факт того, что часов с девяти вечера у него находился Богданов, который ушел от него в районе часа ночи.
— А чего он к вам приходил-то? — спросил Щелкунов, на что Прохор, подумав, неопределенно пожал плечами и ответил:
— Да шут его знает. Я его вроде как-то зазывал настоечку мою смородиновую попробовать. Вот, верно, он вспомнил про приглашение и зашел…
— О чем хоть беседовали столько времени? — поинтересовался Виталий Викторович. На что Демьянов, сморщив лоб, ответил:
— Да все как-то о разном. О житье.
— Ну а откуда он к вам пришел, можете сказать? — Вопрос этот как-то сам собой возник у майора Щелкунова. — Из дома или из какого-то другого места? Он вам ничего не сказал?
— Не говорил. Но, кажись, из дома шел, — не сразу ответил Демьянов, после чего, немного подумав, добавил: — Точно не могу сказать.
Когда Виталий Викторович уходил от Прохора Демьянова, ничего особенного у него не узнав, у него вдруг возникло ощущение, что он все же не зря поговорил с этим свидетелем. Имеется среди немногих сказанных им слов некая информация, весьма любопытная для продолжения расследования. И почему-то Богданов зашел к нему отведать смородиновую настойку именно в день покушения на него и убийства его детей, хотя предложение было сделано давно. Как-то эта подробность настораживала.
Последним допрашиваемым был участковый лейтенант Лимазин.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — застыл в дверях Лимазин, едва ли не упираясь головой в потолок.
Невероятно высокий, с длинными руками, он выглядел несколько несуразно в тесном кабинете. На темно-синем кителе висели две медали: одна «За отвагу», другая «За боевые заслуги».
— Проходите лейтенант, садитесь, — доброжелательно произнес Виталий Викторович, указывая на стул.
Поблагодарив, Лимазин сел.
— Расскажите мне о трагедии, случившейся с двадцать первого на двадцать второе декабря, — попросил майор.
Внешне лейтенант выглядел спокойно, не дрогнул даже мускул, но вместе с тем его лицо как-то неуловимо посуровело.
— В ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря я лег спать около двенадцати ночи и очень быстро уснул. Даже не ворочался, как это обычно со мной бывает. Мне тогда подумалось, что тяжелый был день, ведь на ногах весь день провел…
— И что было в этот день?
— На окраине поселка муж жену избил, потом пацанов распоясавшихся приструнил, магазин «Сельхозпродукты» ограбили. Разбили стекло в магазине и весь товар вынесли. Поспрашивал у людей, нашел свидетелей, рассказали, что какая-то телега была… Много чего было, — махнул в сердцах рукой Лимазин. — Но в тот день я даже представить не мог, что меня впереди ожидало… В общем, меня разбудил громкий стук в дверь. Я сказал жене, чтобы не поднималась, мало ли чего… А сам пошел прямо в майке и в кальсонах посмотреть, кто там к нам в дверь ломится. К порогу