Aeternum bellum (бесконечная война). Инквиетум. Артефакт. Апокалипсис - Александра Треффер

Майдель пришёл в ярость. Как, ну, как филиям удалось разгадать его, казалось бы, безупречный план? Занятый своими переживаниями, он не заметил на стене замка Райхенштайн облачённую в чёрный плащ высокую фигуру. Некоторое время наблюдатель с ухмылкой смотрел на суету вокруг Трехтингсхаузена, а после бесшумно исчез, растворившись в темноте.

Вне себя от бешенства дукс метался по гостиной Эренфельза. Оробевшие сервиноктисы, входившие в ближайший круг Морсатра следили за движениями хозяина, боясь шевельнуться или опустить глаза. Только Виттельсбах оставался спокойным. Он тоже не отводил взгляда от нарезающего круги по помещению Вольфа, но в нём был не страх, а всего лишь лёгкая ирония.

– Среди нас появился предатель! – завопил Майдель, заставив стёкла и хрустальные подвески люстр жалобно зазвенеть. – Вы, только вы присутствовали здесь при разработке плана. И один из вас продался филиям. Может это ты, Ганс? Или ты, Оскар? Аа, ожидать такого, скорее всего, стоило бы от тебя, Конрад…

Взгляд чародея из ироничного стал презрительным. Он фыркнул и демонстративно отвернулся.

– Нет, я ошибся. У Виттельсбаха особый кодекс чести, который не позволит ему стать изменником, даже если он во многом со мной не согласен. Значит, кто-то из вас семерых донёс о нашей операции светлым, чтобы те приняли меры. И я узнаю, кто….

– Морсатр….

Тот замер.

– Что?

– Как ты собираешься это выяснить? – пренебрежительным тоном полюбопытствовал Виттельсбах. – Совет состоит из девяти человек, включая нас с тобой. – Ты не боишься, что дискредитируешь, в первую очередь, самого себя?

Майдель пристально посмотрел на советника.

– Что ты имеешь в виду? Объясни.

– Объясняю. Ты тоже входишь в число тех, кто решал судьбу поселений. И, как всем известно, молчаливостью не отличаешься. Возможно, именно ты поделился идеей там, где предостаточно чужих ушей. Начнёшь расследование, и среди слуг ночи пойдут слухи, что дукс не умеет держать язык за зубами?

– Что ты городишь? – наклонившись к магу, угрожающе зашипел Вольф.

Тот слегка отстранился.

– Я, как и ты, рассматриваю все варианты. И, прошу, не нависай надо мной, ты оккупируешь моё жизненное пространство.

– Да я… я тебя в порошок сотру!

– Попробуй!

Два колдуна мерили друг друга взглядами, один из которых горел злобой, а другой светился откровенной насмешкой. И последнее выводило Морсатра из себя. Невозмутимость Виттельсбаха всегда заставляла Вольфа пасовать перед ним.

Овладев собой, Майдель сел и задумался. Слова Конрада заставили его засомневаться. Возможно, он и впрямь оказался недостаточно осторожен и сам проговорился о грядущей операции…

А чародей, усмехаясь, наблюдал за дуксом. Истинно, лучший способ защиты – нападение. Конечно, применять эту тактику постоянно не стоило, иначе Вольф рано или поздно что-нибудь заподозрит. Виттельсбах не был глуп, и умел просчитывать ситуацию не хуже стратега Морсатра. На сей раз, похоже, его приём сработал, ну, а потом маг изобретёт что-нибудь другое.

Выйдя из транса, Вольф махнул рукой, отпуская подчинённых. А Конрад, субвертировав к Либенштайну, вдохнул полной грудью свежий, слегка пахнущий прелой листвой воздух и вошёл внутрь.

У иллюминаса Виттельсбах застал Фёдорова, Чижова и незнакомого ему молодого чародея, зовущегося Феликсом Хоффманном. Узнав имя гостя, он начал заикаться от волнения; для филиев Виттельсбах давно стал живой легендой. Улыбнувшись юноше, маг пожал ему руку, и тот, попрощавшись с соратниками, с шумом исчез.

– Неопытный ещё, – усмехаясь, сказал Рудольф, – громыхает.

– Ничего, научится, – ответил Конрад. – В его возрасте я, перемещаясь, создавал вокруг себя вихри пыли. И долго потом чихал и отплёвывался.

Присутствующие засмеялись.

– Верится с трудом, – улыбаясь, сказал Владимир.

– Все мы когда-то были молодыми, – с грустинкой констатировал иллюминас. – Но ты ведь не просто так пришёл, сынок? Что-то случилось?

Виттельсбах пересказал друзьям содержание беседы с дуксом.

– Ай да Конрад, – весело произнёс Фёдоров, – тебе бы дипломатом быть! Это надо же додуматься – свалить вину на самого Морсатра.

Но Лёвенштайн выглядел озабоченным.

– Ты по лезвию ходишь, мальчик мой! Я начинаю опасаться за твою жизнь.

Волшебник беспечно махнул рукой.

– Вольф, конечно, умён, – отозвался он, – но ведь он меня и не подозревает по-настоящему. Да и справиться со мной не так-то просто.

– Один на один Майделю, конечно, с тобой не совладать. Ну, а если он выпустит на тебя всю свою свору?

– Вот тогда и подумаем, что делать.

– Несомненно, в этом случае, – подал голос Игорь, – мы все встанем за Конрада.

– А вдруг не успеем?

– Ох, да что же вы меня раньше времени хороните? Мы с Майделем знакомы с детства, неужто я его не переиграю?

– Конрад прав, – сказал Владимир. – Они оба знают друг друга, как облупленных, но камень за пазухой держит только Виттельсбах. И хорошо его прячет, не догадаешься. Веди себя, как всегда, и неприятностей не будет.

– Верно, – ответил маг. – Однако меня беспокоит, что теперь, скорее всего, Вольф станет принимать решения в одиночку, никого не ставя в известность.

– Что ж…

Иллюминас покачал головой.

– Ты долго успешно помогал «Филии луцис», Конрад. И в том, что Майдель начнёт скрывать свои планы, нет твоей вины.

В глазах мага мелькнул весёлый огонёк.

– У меня остались кое-какие лазейки, и я продолжу добывать информацию.

– Нет, – твёрдо сказал Лёвенштайн, – я не стану рисковать тобой, сынок! Ты мне слишком дорог, и даже ради победы я не могу позволить себе тебя потерять.

Наступила тишина. Владимир и Игорь во все глаза смотрели на иллюминаса, а у Конрада задрожали губы, и он отвернулся, чтобы скрыть нахлынувшие чувства.

– Хорошо, – тихо произнёс он, – я буду осторожен, Рудольф.

Виттельсбах оказался прав. Майдель больше не собирал Совет, отдавая приказы непосредственно перед операциями. Количество жертв Морсатра множилось, а Конрад был бессилен предотвратить убийства и разрушения. Это угнетало чародея, постоянно находившегося в подавленном состоянии. Однажды, услышав, что Вольф отправил злодействовать очередной отряд, Конрад субвертировал вслед. Использовав заклинание преображения, Виттельсбах вступил в бой, и впоследствии не единожды сражался на стороне светлых.

Слухи об этом дошли до иллюминаса, сразу догадавшегося, кто скрывается под маской неизвестного. Вызвав Виттельсбаха, Лёвенштайн, едва не плача, потребовал, чтобы тот прекратил самодеятельность. Но маг упрямился.

– Если я не могу добывать сведения для филиев, то должен поддерживать их иначе, – твердил он.

– А ты не подумал, что Майдель рано или поздно догадается, чем после объявления боевой тревоги занимается его советник? – настаивал старик.

– Пусть.

Виттельсбах не сдавался.

– Тогда я примкну к «Филии луцис» открыто.

– И организация потеряет своего человека в «Серви ноктис».

Конрад, скрепя сердце, согласился с Лёвенштайном: шпионов, настолько приближенных к дуксу, у светлых больше не было. И, пока Виттельсбаху не нашли замену, рисковать, действительно, не стоило. С огромной досадой чародей отказался от участия в уличных боях.

Впрочем, обстоятельства складывались не так уж плохо. Успокоившись, Морсатр снова обратился к Совету, и всё вернулось на круги своя. Чтобы обезопасить агента, иллюминас игнорировал незначительные акции тёмных, сосредоточившись на крупных и опасных. Конрад тоже оставался настороже, и филиям удавалось блокировать действия сервиноктисов без особых потерь. Aeternum bellum была в разгаре.

Глава XI

В один из дней, следующих за вышеописанными событиями, Конрад проснулся с мыслью, что сегодня его ждут неприятные обязанности. Ах, да, международная конференция у Майделя. Виттельсбах поморщился. Даже обычный ежегодный сбор сервиноктисов Морсатр не мог не назвать броским словцом. Отправляться в Эренфельз Конраду не хотелось, но «Филии луцис» нуждалась в информации. Вздохнув, маг начал собираться.

В гостиной замка было непривычно шумно: здесь звучал многоязычный хор голосов. На мгновение Конрад замер в дверях, оценивая обстановку. Справа, оживлённо жестикулируя, беседовали трое итальянцев, слева слышался французский прононс, а в отдалении разговоры сливались в неясный гул. Прикрыв глаза, колдун перестроился на невербальное восприятие. Тотчас он стал разбирать отдельные фразы, а потом звуки чужих языков и вовсе сошли на нет.

Когда маг шагнул через порог, все взгляды устремились на него. Волшебники, мимо которых он проходил, кланялись кто с почтением, кто с подобострастием, и это вызывало у Виттельсбаха раздражение. Ему не нравилось излишнее внимание, но, будучи правой рукой Морсатра, он не мог его не привлекать. Не стоило сбрасывать со счетов и то, что маг, как бы сам равнодушно не относился к этому факту, являлся отпрыском королевского рода, а в зале присутствовали и те, кого он ранее встречал на светских приёмах.