Дорога в Анкорн - Рина Эйртон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Антуан де Сент-Экзюпери? – девушка заулыбалась.
– Совершенно точно! Только не говори Луи, а то его будет не заткнуть.
– Скажите, а он действительно француз?
– Экзюпери? Предположу, что да.
– Я о Луи. Всё-таки по поводу Экзюпери я не сомневалась.
– Нет, конечно. Он такой же француз, как из меня Вивьен Ли.
– Тогда почему у него французское имя? Не поймите неправильно, просто необычно называть англичанина Луи Филиппом.
– Данные претензии следовало применить к его отцу.
– А что случилось с его родителями?
– Нет у него родителей, – ответила Ева после короткой паузы. – Не спрашивай, что случилось. Просто нет.
– Я пришёл! – раздался громкий возглас и в магазин как ураган, сметающий всё на своём пути, ворвался Луи. – Надеюсь, без меня ничего интересного не произошло.
Он возложил на стойку огромный пакет, весело смотря на Эбигейл.
– Рождественский подарок для тебя, наслаждайся. Только вернешь потом.
– Это… Книги? – девушка раскрыла пакет, рассматривая его содержимое. Пакет был доверху забит старыми книгами со стёртыми обложками и изорванными корешками.
– А сейчас немедленно верни это туда, откуда стащил, – строгим тоном сказала Ева.
– Не стащил, а одолжил. Даже разрешение спросил. Мистер Блэр подошёл ко мне после уроков, увидев, что я заинтересовался кое-какими темами по физике, и даже разрешил взять некоторые книги. А остальное из библиотеки.
– Интерес к физике? Звучит как что-то невозможное. Что за тема?
– Эбби тебе расскажет подробнее, – Луи усмехнулся, снимая куртку.
Девушка вопросительно посмотрела на него, наклоняя голову. Когда мальчик отвернулся, чтобы повесить куртку на крючок над прилавком, Эбигейл заметила приклеенную скотчем бумажку на его свитере.
– Подожди-ка, – девушка сняла бумажку с его спины. На маленьком листочке в клетку были выведены слова "Шестерка", "Придурок" и несколько нецензурных выражений. Увидев текст, Луи побледнел.
– Кто это сделал? Совсем потеряли страх, – Ева нахмурилась. В глазах её волнами плескалась ненависть.
– Да какая разница?! Я сделал, как ты сказала: пожаловался учительнице, когда до меня начали докапываться. И что теперь? Теперь меня ещё больше ненавидят! – закричал он, бросившись к лестнице, ведущей в подсобное помещение на втором этаже. – Я с тобой не разговариваю и советов твоих дурацких слушать не буду!
Эбби сжала в руках бумажку, смотря то на лестницу, то на миссис Калвер. Она не думала, что всё настолько серьезно. Женщина с молчаливой тоской кинула взгляд на бумажку.
– Порви и выброси.
– Вы… Не пойдете за ним? – спросила девушка, когда Ева продолжила работу.
– Он вспыльчивый, как фитилек свечи. Сейчас и слушать меня не станет, – ответила она, обрезая стебли цветов. – Если Луи кто-то обижает в школе, то он может укусить обидчика или плюнуть в него. Это его принцип: отвечать на агрессию ещё большей агрессией. Так что лучше подождать.
Эбби разорвала лист на мелкие кусочки и выкинула их в мусор. Но работать уже совсем не хотелось. Что сейчас делает Луи наверху? Хоть мальчик и обладал специфическим характером, проникнуться жалостью к нему оказалось несложно.
– Я проверю его, – после нескольких напряженных минут молчания произнесла Эбигейл.
Ева сначала хотела возразить, но потом лишь махнула рукой.
– Только не сделай хуже.
Девушка поднялась по скрипучим деревянным ступенькам. Комната на втором этаже не отличалась особой обстановкой: самый обычный склад, где по углам валялись мешки с грунтом, а на полках стояли горшки и вазы. У окна, что располагалось напротив двери, сидел Луи, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Эбби, не говоря ни слова, пересекла комнату и опустилась на пол рядом с мальчиком. Он отвернулся, чтобы скрыть лицо.
– Убирайся: я тебя не звал, – озлобленным тоном произнес он.
– Вот и вся причина.
– Что?
– Причина того, почему к тебе плохо относятся в школе. Ты нетерпеливый, местами грубый, упрямый. Может, стоит попытаться стать менее заносчивым и более открытым?
– Я такой, какой есть, а если что-то не нравится – проваливай отсюда.
– Я не говорю тебе меняться. Просто пытаюсь помочь, – Эбби фыркнула, но уходить не собиралась. – Человек – существо социальное. Искать общий язык с людьми всё равно придется. Не со всеми, конечно, получится это сделать, но всё же.
– Ты меня совсем не знаешь. Может, я пытаюсь подружиться?!
– Не может быть такого, что ты не нравишься абсолютно всем.
– Может. Они просто идиоты, которым лишь бы посмеяться надо мной.
– Абсолютно все? Даже девочки?
– Девочки ещё хуже. Мне отправляли валентинки просто для того, чтобы позлорадствовать.
– Значит, они просто глупые дети. Но ты умнее и можешь вести себя хитрее. Не давай себя в обиду, но и не опускайся до их уровня. У всех нас есть гордость, и всегда хочется оставаться победителем, но одержать верх еще не значит избить соперника. Ты можешь уделать его своим спокойствием или парочкой острых фраз, – девушка старалась подбирать слова как можно осторожнее, ведь она видела, что Луи действительно вслушивается в её речь.
– Тебе легко говорить, – он прикусил губу. – Ты наверняка самая популярная девочка в школе, которую все любят.
– Нет, далеко не самая. Меня тоже могут ненавидеть и считать дурочкой лишь потому, что я веду себя не так, как им нравится. Это нормально. Всем не угодишь.
Луи подтянул колени к груди, задумчиво смотря в окно. Очки его одиноко лежали на полу. Без них он казался старше и серьезнее. Эбби рассматривала профиль мальчика, не зная, что можно добавить. Психология и философия не были её любимыми занятиями, да и девушка точно не знала, можно ли её слова посчитать советом. Положив ладонь на голову Луи, она взъерошила его черные волосы, наблюдая за реакцией.
– Что ты делаешь?
– Ничего. Вообще-то я пришла, чтобы поддержать тебя, – сказала Эбигейл, убирая руку. – Не расстраивайся. Ты лучше, чем они думают.
Мальчик смутился и тут же отвернулся, чтобы скрыть эмоции.
– Тогда разреши мне помочь с часами.
– Ладно. Только не впутывай в это других людей. Не хочу, чтобы кто-нибудь ещё узнал о моём перемещении во времени.
– Договорились, – Луи надел очки, возвращая привычное выражение лица.
***
Старая квартира наполнялась запахом горького дыма. Всё: высокие белые потолки, раритетная мебель, тяжёлые гардины – окрашивалось в невидимый серый цвет. Парень, сидевший в кресле-качалке, наблюдал за тонкой струйкой дыма, что исходила от сигареты в его пальцах.
– У меня уже башка болит, – сказал Майкл, заходя в комнату.
– Предлагаешь напиться? Мне завтра на работу, так что откажусь.
– Много хочешь. Я говорю окно открыть.
Тенэбр стряхнул пепел с кончика сигареты и потушил её о пепельницу, стоящую на столе.
– Что-то я не вижу твою довольную рожу, – Майкл уселся на диван, закидывая ногу на ногу. – Если хочешь поныть, то даже не смей начинать: я тебя слушать не буду. Сам виноват.
Парень усмехнулся, перебирая в руках серебряную цепочку, что висела на его шее.
– Всё идёт по плану.
– По какому плану? Ты хотел уничтожить часы. А девочка, напомню, улизнула.
– И я их уничтожу, – с полной уверенностью ответил Тенэбр, – когда она вернётся.
– Поздно. Ты
