Говардс-Энд - Эдвард Форстер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как я устала от этого семейства! — со злостью сказала Маргарет. — Хелен, прекрати хихикать и делать пируэты, лучше сложи чемоданы. Почему эта женщина не хочет оставить нас в покое?
— Не знаю, что делать с Мег, — парировала Хелен, опустившись на ступеньки лестницы. — У нее на уме только Уилкокс и Бокс.[16] Мег, Мег, я не люблю этого молодого джентльмена, не люблю, не люблю. Мег, Мег, это же яснее ясного!
— Нет никаких сомнений, что ее любовь умерла, — убежденно подтвердила фрейлейн Мозебах.
— Конечно, умерла, Фрида, но это не помешает мне испытывать неловкость, если придется нанести им ответный визит.
Хелен притворилась, что плачет, а фрейлейн Мозебах, сочтя ее гримасу смешной, сделала то же самое.
— Ой-ой-ой! Ай-яй-яй! Мег пойдет отдавать визит, а я не могу-у-у! Потому что еду-у-у в Германию-у-у-у!
— Если едешь в Германию, иди и собирайся, если нет — отправляйся с визитом к Уилкоксам вместо меня.
— Но, Мег, Мег, я не люблю молодого джентльмена! Я не люблю молодого… О Боже, кто это идет по лестнице? Клянусь, это мой братец! Проклятье!
Одного мужчины — даже если этим мужчиной оказался Тибби — было достаточно, чтобы заставить Хелен прекратить дурачиться. Барьер, разделяющий два пола, хотя и уменьшается в цивилизованном мире, все еще достаточно высок, и особенно это касается женщин. Хелен могла все рассказать о Поле своей сестре, и многое — своей кузине; брату же она не сказала ничего. Это не было ханжеством, ибо теперь она отзывалась об «идеале Уилкоксов» со смехом и даже с усиливающейся неприязнью. Не было это и осмотрительностью, ибо Тибби редко передавал кому-то новости, которые не касались его собственной персоны. Скорее она испытывала ощущение, что раскрывает свой секрет враждебному лагерю мужчин и что, каким бы банальным ее секрет ни был по эту сторону баррикад, он станет важным по ту. Поэтому Хелен замолчала, вернее, сменила тему и начала болтать глупости, пока измученные родственники не выгнали ее наконец наверх. Фрейлейн Мозебах пошла следом, но задержалась у балюстрады, чтобы еще раз уверенно заявить:
— Все в порядке — она не любит молодого человека. Он ее не стоит.
— Да, я знаю. Большое спасибо.
— Я подумала, что будет правильно, если я тебе скажу.
— Я тебе очень благодарна.
— О чем это вы? — спросил Тибби.
Ему никто не ответил, и он прошел в столовую есть засахаренные сливы.
В тот вечер Маргарет предприняла решительные действия. В доме было очень тихо, и туман — дело было в ноябре — прижимался к окнам как изгнанное на улицу привидение. Хелен, Фрида и весь их багаж отбыли в Германию. Тибби, который плохо себя чувствовал, растянулся на диване у камина. Рядом с ним сидела Маргарет и размышляла. Ее мысли метались под воздействием различных побуждений, и наконец она устроила им общий смотр. Человек практический, который сразу знает, что ему нужно, и обычно не знает ничего более, обвинил бы Маргарет в нерешительности. Но так работало ее сознание. Однако стоило Маргарет перейти к действиям, тут уж никто не мог ее упрекнуть. Она наносила удары с такой силой, словно заранее совсем не обдумывала свое поведение. Письмо, которое она написала миссис Уилкокс, излучало «решимости природный цвет».[17] А вот «налет мысли бледной» скорее напоминал не матовое стекольное покрытие, а след от дыхания на запотевшем окне, след, который делает краски еще более яркими, стоит его стереть.
Дорогая миссис Уилкокс!
Я вынуждена написать вам без должной учтивости. Было бы лучше, если бы мы с вами больше не встречались. Моя сестра и тетя доставили неприятности вашей семье, и, в случае с моей сестрой, основания для этих неприятностей могут возникнуть снова. Насколько мне известно, она больше не увлечена мыслями о вашем сыне. Но было бы несправедливо по отношению и к вам, и к ней, если они вновь встретятся, а поэтому будет правильно, если наше знакомство, которое так приятно началось, завершится.
Боюсь, вы с этим не согласитесь — на самом деле, я даже уверена, что не согласитесь, — поскольку вы были так любезны оставить у нас свою визитную карточку. С моей стороны, это лишь непроизвольное побуждение, и, без сомнения, оно ложное. Сестра наверняка скажет, что ложное. О моем письме она ничего не знает, и, надеюсь, вы не станете связывать сестру с моей неучтивостью.
Поверьте, искренне ваша, М. Дж. ШлегельМаргарет отослала письмо по почте, а на следующее утро получила написанную от руки записку:
Дорогая мисс Шлегель!
Не стоило писать мне такое письмо. Я заходила сообщить вам, что Пол уехал за границу.
Рут УилкоксУ Маргарет запылали щеки. Она не смогла закончить завтрак. Она сгорала со стыда. Ведь говорила же ей Хелен, что юноша собирается покинуть Англию, но ее внимание было тогда поглощено другими вещами и она забыла. Все ее абсурдные треволнения оказались бессмысленными, но теперь вместо них возникло осознание того, что по отношению к миссис Уилкокс она проявила бестактность. Маргарет ощущала ее как горький привкус во рту. Бестактность отравляла жизнь. Бывают минуты, когда она необходима, но горе тому, кто прибегает к ней без нужды. Маргарет быстро надела шляпу и накинула шаль и, как простолюдинка, бросилась в туман, который все еще не рассеялся. Губы ее были плотно сжаты, письмо осталось в руке. В таком виде она пересекла улицу, вошла в мраморный вестибюль здания напротив, проскочила мимо консьержей и бегом поднялась по лестнице на третий этаж. Там она передала свою визитную карточку, и, как ни странно, ее сразу же проводили прямо в спальню к миссис Уилкокс.
— О, миссис Уилкокс, я совершила чудовищную ошибку! Не могу даже выразить словами, как мне жаль и как мне стыдно.
Миссис Уилкокс сдержанно поклонилась. Она была обижена и не пыталась это скрыть. Сидя в постели и опершись на подушки, она писала письма на специальном столике для инвалидов, установленном у нее на коленях. На другом столике рядом стоял поднос с завтраком. Свет от пламени камина, свет из окна и свет от лампы со свечой образовывали дрожащее сияние вокруг ее рук и вместе создавали странную атмосферу рассеивания материи.
— Я знала, что он собирается в Индию в ноябре, но потом забыла.
— Семнадцатого он уплыл в Нигерию, в Африку.
— Я знала. Знаю. Я вела себя так бестолково. Мне очень стыдно.
Миссис Уилкокс не ответила.
— Мне очень, очень жаль, но я надеюсь, вы все-таки простите меня.
— Это не имеет значения, мисс Шлегель. Хорошо, что вы пришли так быстро.
— Имеет, конечно, имеет! — воскликнула Маргарет. — Я повела себя невежливо, а моей сестры даже нет дома, так что у меня нет никакого оправдания.
— В самом деле?
— Она только что уехала в Германию.
— Значит, и она уехала, — тихо проговорила миссис Уилкокс. — Да, конечно, теперь нет повода для волнений — абсолютно никакого повода.
— Так, стало быть, и вы беспокоились! — вскричала Маргарет, волнуясь все больше и больше. Она села, не дожидаясь приглашения. — Как удивительно! Вижу, что вы беспокоились. Вы чувствовали то же, что и я: Хелен не должна с ним снова встретиться.
— Да, я думала, что так будет лучше.
— А почему?
— Это весьма трудный вопрос, — улыбнувшись, сказала миссис Уилкокс, и выражение недовольства начало исчезать с ее лица. — Пожалуй, вы в своем письме хорошо сформулировали на него ответ. Это непроизвольное побуждение, которое может быть ложным.
— Но дело не в том, что ваш сын все еще?..
— О нет. Он часто… Мой Пол, видите ли, еще очень молод.
— Тогда что же это было?
— Непроизвольное побуждение, которое может быть ложным, — повторила она.
— Иными словами, они принадлежат к тому типу людей, которые могут влюбиться, но не смогли бы жить вместе. Это в высшей степени вероятно. Боюсь, что в девяти случаях из десяти Природа тянет в одну сторону, а человеческая природа — в другую.
— Вот уж действительно сказано «иными словами», — проговорила миссис Уилкокс. — У меня не получилось бы так удачно это описать. Просто я встревожилась, когда узнала, что мой мальчик увлекся вашей сестрой.
— Ах да, я все время хотела спросить вас. Как вы все-таки узнали? Хелен была поражена, когда после приезда тетушки вы вмешались в разговор и все уладили. Пол сам вам признался?
— Это обсуждение ни к чему не приведет, — немного помедлив, ответила миссис Уилкокс.
— Миссис Уилкокс, вы очень рассердились на нас в июне? Я написала вам письмо, а вы не ответили.
— Я была определенно против того, чтобы переезжать в апартаменты миссис Матесон. Мне было известно, что они напротив вашего дома.
— Но теперь все хорошо?
— Думаю, да.
— Только думаете, но не уверены? Мне бы хотелось покончить с этой неразберихой!