Оптинские старцы - Наталья Горбачева

Замечено было, что старец прекрасно лечил нервные болезни, равно как и душевные, в простонародье называемые порчей. Лекарство всегда было одно: полное и глубокое раскаяние и сокрушение о своих грехах. Часто в таких случаях о. Иларион советовал болящему испросить прощения у того человека, которого считал причиной своей болезни — если это лицо было живо; если же его уже не было на свете, то примириться с ним в душе, отслужить на его могиле панихиду, молиться о его упокоении и понести достаточную епитимью, какую старец назначал в каждом конкретном случае.

Однажды старец сверх обыкновения задержался в своей хибарке — пристройке, где исповедовал женщин. Его ожидало много людей, которые волновались, что о. Иларион не успеет всех принять. Наконец узнали, с кем он занимался: это была упорнейшая душевнобольная. Старец заставлял ее креститься и называть свои грехи, но она противилась, кричала, обзывала старца непристойными словами. О. Иларион, не обращая на брань внимания, добивался лишь того, чтобы женщина покаялась в том грехе, за который так сильно страждет. После длительных усилий больная созналась, покаялась и обещала выполнить то, что посоветовал ей старец. Он вышел из хибарки усталый, но весьма довольный. «Поди ты, какая попалась злющая и сопротивная, — сказал он. — Таких, кажется, у меня еще и не бывало. Однако Бог помог узнать и добиться толку, за что ей было такое попущено: хоть не напрасно трудился столько времени. Другие, верно, скорбят, что так долго я с нею пробыл. Но Бог поможет, со всеми займусь!»

Свой дар прозорливости о. Иларион, по великому смирению, скрывал от людей, но знание человеческого сердца он имел удивительное. Слова его оказывались истинными, а потому противиться им было невозможно. Получив наставление старца, люди чувствовали в себе искреннее, часто внезапное желание исполнить его, даже вопреки собственной воле.

И все же история сохранила много примеров явной прозорливости о. Илариона. Обычно дело касалось тех случаев, когда люди находились на распутье, особенно при решении вопроса о вступлении в брак. Однажды овдовевший молодой купец обратился через своего брата, поехавшего в Оптину, за советом к старцу Илариону и благословением на второй брак. Ответ был таков: «Пусть он погодит еще годок, да приедет к нам, и мы посмотрим, годится ли он нам». Купец совета этого не исполнил, женился, но через три недели и вторая жена внезапно умерла. А еще через некоторое время он все-таки оказался в обители, был принят в скит и пострижен в монашество.

Мать одного благочестивого семейства, глубоко верившая старцу, бывшему ей духовным отцом, приехала в монастырь посоветоваться с ним относительно замужества своей дочери. Три дня ходили мать с дочерью к о. Илариону в надежде услышать, кого из трех женихов тот укажет. Но старец молчал и только на четвертый день сказал: «Ну, дочка! Когда уж плыть, так плыть. Переплывешь — будешь человек. Видно, Богу так угодно». Подразумевалось, что девице придется вынести множество скорбей по выходе замуж. Действительно, на первых порах очень трудно было ей в семействе мужа: скорби и огорчения следовали друг за другом. Оттого даже крепкое ее здоровье расстроилось. Молодая жена упала духом, за-унывала, но, вспоминая слова старца, стала укреплять себя ими, ожидая изменения обстоятельств на благоприятные. Тяжелое положение ее продолжалось три года. Неожиданно все изменилось: здоровье снова вернулось к ней, молодые зажили в мире и радости, благословляя память мудрого старца.

Множество прозорливых советов хранят письма преподобного Илариона к разным мирским лицам. Этих писем с конца 1860 года по 18 сентября 1873 года (за несколько дней до кончины) было отправлено 4442 — это по записной книжке. Кроме того, при различных оказиях — по нескольку раз в неделю — посылались еще десятки писем. Множество людей пользовалось наставлениями старца. Это тем более удивительно, что о. Иларион с юности не отличался хорошим здоровьем, а многолетние его изнурительные труды не могли не отозваться на физическом самочувствии старца.

В марте 1872 года он отслужил последнюю литургию. Возвратясь в келью, о. Иларион сказал: «Никогда так не уставал, должно быть, пришел конец мой». Через несколько дней он принял пострижение в схиму и окончательно слег. И несмотря на свою чрезвычайную болезненную слабость, на бессонницу, продолжавшуюся в течение всей 20-месячной болезни, на постоянную одышку, переходившую по ночам в удушье, на сильные боли, старец до последнего утра своей жизни не оставлял положенного в скиту длинного молитвенного правила. По величайшему своему смирению старец приписывал свою тяжелую болезнь тому, что как духовник занимался больше рассматриванием чужих грехов, чем своих…

Он причащался не реже чем через 2–3 дня, а в последние, самые тяжелые 33 дня болезни — ежедневно. Старец написал своим дальним духовным чадам, чтобы приехали с ним проститься.

О. Илариону и прежде неоднократно являлся в сновидениях его старец преподобный Макарий, но в предсмертные дни видения участились и приносили необыкновенное духовное утешение страдальцу. Он скончался, точно заснул в кресле, перебирая в руках четки. Погода, до того долгое время бывшая пасмурной и дождливой, внезапно прояснилась: при перенесении тела старца из скита в монастырь не погасла ни одна свеча.

Почитание памяти преподобного Илариона началось с первых же дней после его преставления. Люди почитали его за святого. Об этом существует множество свидетельств, но приведем единственное: «Мне случалось не раз после беседы с ним испытывать на душе такое спокойствие, такой рай, что решительно забываешь все земное. Это испытывали мы на себе и после того, как он уже скончался. Когда стараешься жить по его советам, бывает отрадно, легко; когда же по немощи впадаешь в искушение и сделаешь что-либо не так, как он учил, то бывает очень тяжело. Только с той минуты, как мы узнали его, мы поняли, что такое спокойствие духа, что такое мир душевный; а теперь единственное, что поддерживает в великих постоянных скорбях житейских, — это память о нем. Вспомнишь его смирение, его терпение непостижимое, его любовь отеческую ко всем, его снисхождение к нашим великим недостаткам душевным, и невозможно не обратиться на себя, не видеть свою нищету духовную в сравнении с этим облагодатствованным отцом».

ПЛОДОНОСНАЯ ОСЕНЬ

Образно жизнь скита до конца XIX века можно уподобить трем временам года: весне — при жизни старца Льва, лету — при о. Макарии и плодоносной осени — при старце Амвросии. Тому способствовало и само по себе естественное развитие в Оптиной традиции старчества, которая всегда была сильна преемственностью — непосредственной передачей духовных навыков и знаний от учителя к ученику.