Оптинские старцы - Наталья Горбачева

Два раза Родиона хотели женить, но оба раза не получилось.

В 32 года он серьезно задумался, не наступила ли пора вступить в монастырь, жизнь его в миру была благочестивой, осмысленной и полезной для других, но сам Родион думал, что «все еще не так живет, как следовало бы, что монахи лучше живут». Он много ездил по монастырям, и кто-то его надоумил посетить Оптину пустынь. Приехав наконец туда, нашел он у старцев Льва и Макария то, чего искала душа его. О. Макарий много беседовал с будущим иноком, посещал его в гостинице, разъяснял непонятное. Так и случилось, что Родион возвратился в Саратов, управился со всеми делами и вернулся в Оптину насовсем.

В 1839 году, когда он пришел в монастырь, о. Макарий стал скитоначальником. Тогда же и избрал себе Родиона в келейники. Только через 10 лет постригли его в монахи с именем Иларион.

Двадцать лет о. Иларион был келейником у скитоначальника, имея теснейшее общение со старцем, учась истинному иночеству в его лице, получая наставления, благоприятные для будущего своего старчества. Преданность о. Илариона своему старцу была беспредельна. Однажды о. Макарий отлучился из обители для посещения своих духовных чад. В пути экипаж перевернулся в ров и старец получил сильные ушибы и вывихи. Сообщение об этом пришло в Оптину. О. Иларион в это время был сам тяжело болен, но, несмотря на это, тотчас поспешил с врачом к своему духовному отцу, проехав около трехсот верст на перекладных в осеннюю распутицу.

Послушание келейника состояло в трудах по служению самому старцу и личным его потребностям, по содержанию в чистоте его кельи и всего корпуса и по хлопотливой должности быть посредником между старцем и искавшими его совета. Этих трудов, не исключавших длинного молитвенного скитского правила, было достаточно, чтобы заполнить каждый день до отказа. Но келейник Родион (а последние десять лет о. Иларион) имел еще много послушаний, конечно же — с благословения и по воле старца. Воля же о. Илариона состояла в том, чтобы непрестанными добросовестными трудами смирить свою плоть, обратить понуждение себя на всякое телесное и нравственное делание в свою природу. Спал он не более четырех часов.

Главное послушание о. Илариона было в саду: сначала занимался больше деревьями, а потом взялся и за цветы. О. Макарий сам не умел садовничать, но любил и сад, и цветы; предыдущие келейники запустили его палисадник, о. Иларион устроил в скиту вдоль всех дорожек цветочные шпалеры, затейливо чередуя различные растения. Невозможно было представить, что все это великолепие — дело рук одного человека…

Сад при о. Иларионе давал столько плодов, что монахи до весны кормились его дарами. Нередко городские и сельские жители приходили в обитель просить для больных свежих и моченых яблок и никогда не получали отказа.

Кроме этого, о. Иларион завел пасеку, сам работал на ней, впоследствии отдав пчелиное хозяйство на попечение отца, поступившего в монастырь вслед за сыном. На плечи о. Илариона легло начинание по разведению рыбы, чем он раньше никогда не занимался; при помощи хороших помощников из монахов дело быстро наладилось.

До своего посвящения в иеродиаконы о. Иларион варил в скиту квасы и кислые щи, пек блины, ставил хлебы. Это были не каждодневные послушания, но временные: хлебы ставились раз в неделю, квасы и блины лишь по нескольку раз в год. Но работы эти были утомительные, требующие внимания, напряжения и бессонных ночей. Будучи уже дьяконом, он иногда после жаркого летнего дня, проведенного в различных трудах, вечером с сотрудником своим о. Флавианом разносил по всему саду до 300 больших ведер воды — для поливки фруктовых деревьев.

По благословению старца Макария о. Иларион завел домашнюю аптечку и занимался лечением братии скита, посещая больных монахов в их кельях и исполняя фельдшерскую работу. Поздней осенью и зимой еще и резал деревянные ложки.

Много потрудился о. Иларион над разнообразными скитскими постройками, в том числе и над устроением иконостасов…

Время, предназначенное для отдыха — от дневной трапезы до двух часов пополудни, о. Иларион употреблял почти всегда для чтения святоотеческих писаний.

Кажется, только труды телесные выделяли келейника среди других. О. Иларион оставался как бы в тени великого старца Макария. Своих духовных чад у него не было, лишь изредка ближайшие знакомые исповедовались у него после того, как в 1857 году о. Иларион был посвящен в иеромонахи.

Лишь на смертном одре о. Макарий поручил своих близких духовных чад старческому водительству о. Илариона, среди них была Н. П. Киреевская, игуменьи Севского и других монастырей, также и монахини этих обителей. Вообще же желающим после его смерти иметь духовника о. Макарий указывал на двух даровитых своих келейников — на о. Илариона и о. Амвросия, кому кто более по душе, таким образом благословляя их на продолжение старческой традиции.

В 55 лет судил Бог о. Илариону старческое служение, а спустя три года он стал скитоначальником. И в духовничестве, и в управлении он старался поддерживать порядки, заведенные его почившим учителем. По воспоминаниям братии, наставления о. Илариона были кратки, ясны, просты и убедительны, поскольку он сам первый исполнял то, что советовал монахам. Учил старец, что по своей воле никто ничего не должен делать и начинать, хоть бы и доброе было, но прежде объявить то своему духовному отцу, просить совета и положиться на его рассуждение: для монаха это и есть главное условие спасения — отсечение своей воли. «Послушание, — поучал о. Иларион, — должно проходить с хранением совести, без небрежения, лености и невнимания, должно наблюдать за собой и быть внимательным ко всем даже незначительным действиям, тогда и в важных делах будешь так же серьезен и послушлив. Каждое дело необходимо начинать с призывания в помощь Имени Божия, ибо занятия, освященные молитвой, будут благотворны для нашего душевного спасения».

Не отказывал старец Иларион в своих советах и мирянам: со всеми бывал одинаково обходителен и внимателен. Главную причину любых страданий видел он в нашем отступлении от Бога и в греховной жизни. Как яркий пример тому приведем случай с одним молодым купцом, который был одержим манией преследования, доводившей его до безумия. В такие времена он избегал людей, бродил с блуждающим взором, произнося бессмысленные слова. Старец Иларион долго занимался с ним и из расспросов понял, что главной причиной его болезни является вражда и непокорность отцу, которую он таил в своем сердце и наружно почти не выказывал. Старец долго убеждал купца оставить свою злобу, испросить у родителя прощения, доказывал, что только после этого можно надеяться на помощь Божию и избавиться от непонятной болезни. Наконец упорство болящего было сломлено: он чистосердечно покаялся, и в его душе водворился мир, болезнь постепенно ушла.