Валерий Еремеев - Тремориада

Дело не простое, а что делать? С вами у меня бы крышняк гарантированно съехал. Далее Сергей рассказал про провал на пороге своей квартиры. Про крыс. И про женщину-коммунальщицу с добрейшими глазами, дважды его обманувшую. – Мало того, что крысы по хате бегают, так и с рабо-ты же отпрашивался ещё! Короче, решил брать ситуацию в свои руки. Благо, нашлась тонкая, но прочная проволока. Способ проверенный: делаешь петлю-удавку, устанавлива-ешь на крысиной тропе и – все дела. Только конец про-волоки нужно, конечно, прикрепить к чему-то. Я к трубе примотал, что из ванной на кухню выходит. Аккурат, где стена пробита. Оттуда они и пробирались. И вот, выклю-чил свет, притаился в комнате. Засада натуральная: не ше-лохнусь – тишина, не курю – я даже с сигаретами завязал, после укурки той… Прям романтика! Но минут через пят-надцать начало мне это надоедать. Думал уже плюнуть, как вдруг слышу – есть! Отчаянное скрежетание, даже писк-нула разок, типа: ой, из меня сейчас шубу делать будут! Я вбегаю на кухню, включаю свет, смотрю: в углу под рако-виной – крыса, за хвост попавшись, рвётся бешено. Тут медлить нельзя, так она себе хвост оторвёт. Но у меня всё схвачено, всё необходимое на полу приготовлено. Кидаю на крысу тряпку, прижимаю аккуратно зверюгу ногой в бо-тинке. Беру одной рукой проволоку, а другой откусываю её пассатижами от трубы. Затем резко отскакиваю, держа в вытянутой руке – подальше от себя – силок с дёргающейся крысой. Самое трудное оказалось её в трёхлитровую банку опустить. Мотается, словно ей зла желают. Блин, пусть и без удобств, но отдельная банка, в конце концов! Засунул. Сверху куском жести размером с тетрадку прикрыл. Даже дырки заранее пробил. Поставил банку под диван и им же крышку прижал, как раз подходило. А зверюга здоровая. В банке ей тесно. Метается, проволока так и осталась на хвосте, по стеклу скрежет и ею, и когтищами… А наутро Сергей пошёл договариваться насчёт восстановления полов. Со зверюгой вместе. Крыса за ночь поу-спокоилась. Правда, несколько заволновалась, когда Тре-скачёв взял банку в руки, придерживая ладонью жестяную крышу. Но, когда банка была упакована в обычный чёрный пакет, сразу же успокоилась, словно попугайчик, чью клет-ку тряпкой накрыли. Сергей одной рукой прижимал банку к груди, а другой, через пакет, придавливал жестянку к гор-ловине. – Холодно, маленькая моя? – проговорил вышедший на морозную улицу Сергей зашебуршившейся крысе. – Потерпи, скоро придём. Когда Трескачёв открывал дверь “шарашкиной кон-торы”, то, освобождая руку, прижал крышку банки под-бородком. Зверюга, почуяв близость глотки врага, с силой ударила Сергея через жестянку. Он аж зубами клацнул. – Ути-пути-тютеньки… – прошептал Трескачёв, едва не описавшись. Сергей представил, что сейчас его кто-то увидел, и чуть не рассмеялся. Крыса у горла, то, что он задумал и, в принципе, уж делает – заводило. И вот так, чуть улыба-ясь, Трескачёв с притихшей крысой прошли по коридору и, миновав несколько дверей, остановились у нужного ка-бинета. Сергей постучал в дверь рукой, держащей банку. Зверю-га, которую сейчас буквально взболтали, на удивление затих-ла, словно прочувствовав ответственность момента. Выждав пару секунд, Трескачёв мизинцем, не выпуская ноши, потя-нул на себя ручку двери, благо, оказавшейся не тугой. – Здравствуйте, – сказал Сергей. – Здра-а-авствуйте… В этом “здра-а-авствуйте” было что-то вроде: тихо-тихо, не подсказывайте мне… Я сейчас сама вспомню… Ну, как же! Вы – тот самый взволнованный молодой человек. Не стоит переживать из-за всяких пустяков. Мелкие про-блемы приходят и уходят регулярно. Такова жизнь…Добродушные глаза начальницы с участием смотрели на Сергея. “Такая ногу тебе откусит и по головке погладит”, – по-думал он и сказал: – Вчера, во второй половине дня, ко мне опять никто не пришёл заделывать дыры в полу. – Ох, знаете… – принялась сокрушаться начальница, рассказывая о проблемных трубопроводах, о том, что на дворе зима и жильцы замерзают, что работников совершен-но не хватает, а те, что есть, просто надрываются на самых проблемных участках. И всё ж, несмотря ни на что, сегодня, во второй половине дня, к Трескачёву непременно придут самые лучшие мастера и заделают эти несчастные дыры. Сергей выслушал заверения и сказал: – Только, вот, смотрите: сегодня у нас уже пятница, впереди – два выходных. Перед тем, как сюда отправить-ся, я дома изловил кое-кого. Специально для вас. Потому как благодаря именно вам у меня их полно. И, если сегодня рабочие опять не смогут ко мне прийти, я займусь отловом этих кое-кого до понедельника. И тогда в следующий раз приду сюда уже с мешком. Договорив, Сергей спокойно перевернул пакет с бан-кой, что всё время держал пред собой и, тряхнув в сторону, убрал крышку, высвобождая крысу на пол. Впрочем, не на стол – как планировал прежде. Упав, зверюга пискнула, тут же шустро развернулась, мгновенно сориентировалась и юркнула под стоящий у стены шкаф. Начальница не завизжала и не запрыгнула на стол. Всё ж не в консерватории работала. Но всё-таки негромко ойкнула, несколько побледнев. Трескачёв же развернулся и вышел из кабинета, на пороге напомнив: – Мешок. Покидая “шарашкину контору”, Сергей едва не стол-кнулся в дверях с лысым мужичонкой, спешившим то ли по делам, то ли согреть озябшую лысину. Пропустив его, Трескачёв вышел на сумрачную улицу. На этот раз рабочие действительно пришли во второй половине дня. И быстро со всем справились; видать и в са-мом деле – мастера. 2. Сергей надел тёплую рубаху, спортивные штаны и по-шёл на кухню. Включил чайник, посмотрел с высоты свое-го восьмого этажа на яркую, но безмятежно спящую улицу. И всё же нет, не совсем спящую – один мятежный дух по ней все же мотался. Сергей увидел, как вдалеке берёт штур-мом горку, в которую шла дорога, какой-то пьяный тип. Просто на кочерге. И мотает его та кочерга неистово. Он по тротуару, как по пластинке ди-джея лавировал. Трескачёв пошёл в ванну, умыться, но из крана вышел только жалобный хрип. – Сушняк, – посочувствовал Сергей, представив тру-бопроводы как глотку мистического организма по имени Дом. Глотку, мучительно страдающую без воды от сухости и ржавчины, перчащей по всем трубам. Он зашёл в комнату и застелил диван, на котором спал, накрыл пледом. “Эх, хорошо б, конечно, иметь свою квартиру, – по-думал Сергей. – Но, как известно, нет ничего более посто-янного, чем временное”. Неделю назад хозяйка предложила купить у неё квар-тиру. И цена пустяковая, и хатка ничего. Можно было б прикупить, да и жить в собственном жилье, пока вариант с Мурманском не найдётся. Но… делать этого он не стал. Так и продолжил просто снимать эту квартиру. Сергей вернулся на кухню. Глянул в окно. Мятежный дух достиг-таки вершины горы. Но там появился милицей-ский “Уазик”, и “духа” уже препровождали к нему. Сергею припомнился случай. Года за три до провала в подвал, Трескачёв, опять же, снял квартиру, но в Мурманске. Упорно не желал жить у ро-дителей. Решил отметить это дело с приятелями, которых набралось немало. Договорились встретиться в центре города, на Пяти Углах, где как раз проходили массовые гуляния по случаю какого-то праздника. К месту встречи Сергей прие-хал с другом раньше договорённого времени. Они купили по пивку и тут же стали частью того шумного и весёлого, что и называется праздником. Когда выпили по бутылочке, друг сказал, доставая две сигареты и протягивая одну Сергею: – Надо б женщин найти на вечер, поприличней. – Где ж таких найдёшь? – удивился Трескачёв. – И потом, обещался прийти Хромой. А когда он пьян, мне за него даже перед тобой стыдно бывает. – Приличных, в смысле – симпотных. – Тогда симпатичных и неприличных, – поддержал Сергей. – Ты их уже видишь? – Вон, хотя бы те, – кивнул друг на двух хохотушек. – Сейчас посмотрим, – сказал Сергей и пошёл знако-миться. – Наконец-то! – воскликнул Трескачёв, подойдя к хо-хотушкам. – Где вы ходите? Пока вас дождёшься, тут уж всё закончится. Ну, а то, что я замёрз, вам, наверное, и не интересно. – Так, вроде, не холодно, – проговорила одна из подруг. – Это вам сейчас не холодно. А попробовали бы вы постоять тут несколько часов, меня высматривая! – А ты тут уже несколько часов нас ждёшь? – Всю жизнь! Только вон, друг иногда подменивает – побриться сходить. – Чего-то прежде мы вас тут не видели, – улыбались хохотушки. – Как! – воскликнул Сергей. – Да в этом городе и гля-деть больше не на что. – Как же! А хлебозавод? – напомнил подошедший друг. – А-а, ну, конечно! – кивнул Сергей. – В жизни бес-конечно долго можно смотреть лишь на две вещи: на хле-бозавод, и на нас. Кстати, хотите посмотреть фотографии хлебозавода? Их у меня дома потрясающая коллекция…Так и оказались хохотушки на праздновании снятия квартиры. Одна из них, Света, осталась у Сергея и после того, как разошлись практически все. Кроме неё остались лишь Рога с Полиной. И вот Света наутро учудила: выки-нула в форточку кассету Сергея. Тогда он ушёл с кухни в комнату, а, вернувшись, показал Свете пудреницу, что взял из её сумочки. Показал – и так же, как она кассету, зашвыр-нул в форточку. – Какой ты мстительный! – прищурилась Света. – Ну, вот, а я-то думал – поскандалим. – Тогда тебе надо было выкинуть сумочку. – Это я мигом. – Не, сюрприз уж не получится. – Тогда не будем скандалить, – сказал Сергей. – Я – в магазин, заодно наши штучки найду. Под окнами сугробы, наверняка всё цело. Со мной прогуляешься? – Ты что-то хочешь мне купить? – спросила Света. – Литруху для малышки, – прижал к себе Сергей Све-ту за талию. – Ты лапуся, – засмеялась она. – Неужели теперь у меня будет своя собственная литруха! – Да-а, Лапу-у-уся, – протянул Рога, сидящий со сво-ей Полиной за кухонным столом. – И будешь вообще зай-чиком, коль заодно сигарет купишь. – Сейчас сам в магазин побежишь, – сказал Сергей. – У меня денег нет, – вздохнул Рога. – Так я дам. – Тогда я со всем рвением. – Да не, сиди, – сказал Сергей и обратился к Свете: – Ты же пойдёшь со мной прогуляться? – Пойду! – кивнула она. Когда Сергей уж открывал входную дверь, Света за-бежала в комнату и взяла свою сумочку. – На пять минут выходим, зачем тебе сумочка? – спросил Трескачёв. – А пока пудреницу ищем, может, и ещё чего найдём.