Валерий Еремеев - Тремориада

– По совести, – ответил Сергей. “Заодно в магазин прогуляться, дабы Мир спасти от тар-тараров”, – подумал он, выходя на лестничную пло-щадку. Расстегнув карман на груди косухи, Трескачёв обна-ружил в нём ворох денег. Усмехнувшись, он проверил вну-тренние карманы – ещё два вороха крупными купюрами. Это были все отпускные, которые он так и не спрятал под ванну. Сергей открыл скрипучую дверь подъезда и зажму-рился от ослепительно яркого апрельского солнца. Щурясь после полумрака подъезда, он направился к краю бетонно-го крыльца, в сторону, куда выходили окна квартиры. При этом глянув на трёх милиционеров в паре метрах от него, каких-то людей в штатском, и милицейскую “буханку” за их спинами. “Что за сборище? – подумал Сергей и заметил благо-получно лежащую у оградки газона, видать, скатившеюся с сугроба невредимую кассету. – Интересно, видели ли мен-ты, как она упала?” – Ты откуда? – вдруг спросил один из милиционеров и шагнул к Сергею. Тут-то Трескачёв и обратил внимание на стоящую перед кассетой легковую машину с разбитым задним сте-клом. Сергей кивнул назад, чистосердечно признаваясь: – Оттуда. – Ты там живёшь? – Нет, – ответил Трескачёв, решив не говорить про съёмную квартиру. – Паспорт есть? – Есть. Посмотрев и не возвращая документ, милиционер спросил: – А здесь чего делаешь? – Гуляю.

– В подъезде? – Замёрз; перекурил; погрелся. “Ой, какая чушь! – мысленно плевался Сергей. – Сей-час скажет, что я подъезд обоссал”. – Да он пьяный, – сказал один из подошедших мили-ционеров. И тут: наручники на запястья, к машине – поднять руки. Обыскали. Залезай! “Это возмутительно! За что ж сразу в кандалы?! – в мыслях воскликнул Сергей. – Я буду жаловаться! Рогам”. В “буханке” сидело ещё три парня его возраста. Их повезли в отделение милиции. Оказалось, что кто-то вы-кинул из окна винную бутылку и разбил ею заднее стекло частной машины милицейского начальника. Пока их везли, Трескачёв прикинул: “Раз уже поехали, значит, менты взяли кого надо, и квартиры обходить не станут. Его хату не спалили, и он идёт, как случайный бухарик. Так что, крутить пацанов бу-дут, а он явно не при делах. Ребятки бутылкометатели вро-де с пятого этажа. Ну, да поделом им”. В ОВД с них сняли отпечатки пальцев и продержали в камере часа четыре. Там Сергей, расположившись на ска-мейке, вздремнул, пользуясь случаем. Из камеры его вывел совсем молодой милиционер, которому явно было омерзительно находиться рядом с та-ким отребьем, как Трескачёв. Он кривил румяное лицо и говорил: “Пшё-о-ол!” В кабинете ж, за столом, милиционер средних лет на-оборот – был бледен, говорил коротко, чётко, ясно. Впро-чем, радости при виде Трескачёва он тоже не испытал. Вопросы звучали, словно нашкодившему обормоту: зачем столько денег с собой? Зачем в подъезд заходил? С кем пил? “Получку получил. На рынок ходил (пять минут пеш-ком от съёмной квартиры), вещи присматривал. С другом выпили по ходу, после разошлись. С подъездом ошибка вышла, адрес приятеля забыл, так и не нашёл. Вышел – там ни с того ни с сего задержали”, – складно отвечал Сергей. – Таких дустов ни с того ни с сего не задерживают! – выплюнул фразу молодой милиционер, перебарывающий омерзение, продолжая находиться рядом с Трескачёвым. “Вот ведь тонкая душевная организация! Не мент, а песня журавлиная. А его хлоп, и с быдлом пьяным в одно помещение”, – “посочувствовал” молодому Сергей. Бледнолицый за столом, отложив ручку, сказал кол-леге: – Толя, можешь идти, я уж сам тут. Молодой хотел что-то сказать, но, перехватив взгляд старшего, молча вышел. – Пересчитайте, – бледнолицый выложил на стол мя-тые деньги Трескачёва. Он пересчитал. Где-то так. Сергей не то, что точно не знал суммы, он даже не помнил, сколько купюрных воро-хов было по карманам. Затем, не читая, Трескачёв расписался в протоколе и спросил: – А квитанция на штраф? – Мы с вас уже удержали. “Да и нормально, – подумал Сергей. – Пусть они в свой карман, зато скромно, да и мне без заморочек. А уж коль и шнурки вернут…” Отдохнувший на скамейке в камере Сергей вышел из ОВД бодрячком. До дома минут пять ходу, и Трескачёв, жмурясь на солнце, не спеша направился к магазину. Там купил бутылку пива для себя и пару литров водочки домой. А то ж скупой бегает дважды. На закуску солёных огурчи-ков – похрумкать, жирной скумбрии, ветчины, хлеба и до-брый кусок мяса на жарёху. Таковы были предпочтения в зарождающемся похмелье. Выйдя из магазина, Сергей от-крыл пиво зажигалкой, по традиции оцарапав указатель-ный палец о пробку и, закурив, пошёл домой. В квартире он застал только Рога. Тот сидел на кухне и брынькал на двух уцелевших струнах гитары, пылившей-ся в съёмной квартире. Безобразным голосом он душевно пел: “Светит месяц, светит ясный…” – Где девки-то? – спросил Сергей Рога, проходя с яствами на кухню. – Я их выгнал. – Тот прекратил пение и отложил гита-ру. – Не, ну, а хрен ли они!? – И в самом деле, – согласился Сергей. Уже после третьей рюмки, рассказав, что с ним прои-зошло, Трескачёв усмехнулся: – Всё ж надо было сказать про квартиру, может, и во-все б не забрали. – Ага! – кивнул Рога. – Тогда вообще могло бы ока-заться, что бутылку в окно кидал именно ты. – Тоже верно. – А что, кассета-то цела? – Это через четыре часа-то? – усмехнулся Сергей. – Со “SLAYER”ом”? Да за такое время бобину с записью твоего голоса утащат. 3. Зайдя в ванную, Трескачёв открыл кран холодной воды. Тот, немного похрипев, благополучно умолк, выда-вив из себя капли три. Сергей проделал то же самое с горя-чей водой. То же самое и она проделала с его ожиданиями, хрипло выдавив три капли. “Замечательно! А зачем ночью вода? Ночью люди до-брые спят или на работе. А недобрые обойдутся”. Сергей вернулся на кухню. Там была полная раковина грязной посуды. “Вот пусть тебя добрые люди моют”, – ухмыльнулся Сергей. Благо, воды был полный чайник. Трескачёв достал из настенного буфета пакетик с двумя печенюшками. Не бо-гато, но лучше, чем с водой из крана. “А ведь сейчас кому-то и спирт разбавить нечем”, – подумал Сергей, с удовольствием наливая себе чай. – Закрыты давно ларьки! – послышался через откры-тую форточку раздражённый девичий клич. “Тоже мне новость, лучше б погоду передавала”, – хмыкнул Сергей, выглядывая в окно. Внизу, недалеко от его подъезда, какая-то девица та-щила за рукав парня. Тот пытался освободиться от цепких рук, но как-то уж больно нерешительно. И что-то при этом негромко говорил. Даже, похоже, мямлил. – Домой пошли, скотина! – скомандовала девица. И без того не бравого вида парень, и вовсе поникнув, поплёлся телком в загон. “Во, оторва! – сплюнул чаинку на подоконник Сер-гей. – Если б не солнце, то она точно разбудила б своим криком. На костёр ведьму!” Трескачёв уселся на табуретку и, откусив печенюшку, подумал о путнике, штурмовавшем горку: “Шел, как умел, никому не мешал, а его под белы ру-ченьки, да айда. Лучше б ведьму упекли. А бедолага тот не шумел, за пределы тротуара не выпадал и не имел ни какой физической возможности причинить кому-либо вред. Аг-нец. А его – в кутузку. Впрочем, может, не так он и прост. Пьяный – он ведь и для себя загадка. Протрезвеет и столь-ко интересного про себя узнаёт…” Около двух лет назад Сергей шёл по улице со знако-мым по работе, и тот вдруг окликнул одну из проходящих мимо подруг. Подойдя, он начал о чём-то разговаривать со своей знакомой. Трескачёв, закурив, отрешённо наблюдал за прохожими, снующими туда-сюда по начавшей зеле-неть, весенней улице. И тут Сергей обратил внимание, что подружка знакомой приятеля, не принимающая участия в болтовне, рассматривает его. “Не, ну, понятно, что всем девицам хочется меня хотя бы рассматривать, – подумал Сергей. – Но вон, другие-то сдерживаются. Делают вид, что ходят тут вроде как слу-чайно, возле меня-то. Типа, у них в этом городишке дела какие-то появились. Наивность такая трогательна. Но вот так, откровенно разглядывать…” Подружка наконец спросила: – Узнаёшь меня? “Ёлки! Это ж соседка моя. Ребёнком я с ней на одной лестничной площадке жил. Только тогда она лет на сорок постарше выглядела. Баба Клава!” – Э-э-эй, ты здесь? – спросила девушка. – Нет.- А это автоответчик? – кивнула она на Сергея. – Нет, – сказал Трескачёв, и усмехнулся. – В смысле, не припоминаю. – Это ещё ладно, а то я уж забеспокоилась. – Вышедшие из-под контроля автоответчики среди нас? Сергей действительно не узнавал её, а она, улыбаясь, продолжала рассматривать его. И было похоже на то, что она его действительно знает. От этого Трескачёв почув-ствовал себя неуютно. Но, слава Богу, знакомый Сергея уже закончил разговор и они, попрощавшись с девушками, разошлись. А недели через три Трескачёв неожиданно вновь уви-делся с незнакомой знакомой. У одного приятеля на празд-нестве по случаю… да просто по случаю. Тут-то она и рассказала Сергею, откуда его знает. Утверждала, что не так давно, поздним вечером, он огра-дил её от нападок какого-то типа – вырубил одним ударом. Трескачёв сказал, что она его с кем-то путает, он ничего та-кого не припомнит. Девушка стояла на своём. Тогда Сергей предположил, что был сильно пьян. “Может, только совсем чуть-чуть”, – утверждала она. “Наверное, организм работал на аварийном аккуму-ляторе, а запись в бортовом журнале вести уже было не-кому”, – решил Сергей и поинтересовался: – И что же, устранил подонка и стал приставать сам? – Нет, посадил на автобус и всё.