В объятиях злого рока (СИ) - "Julia Candore"

— Ничего себе! Дармовые кристаллы! — воскликнул Тай Фун у меня за спиной. Забрался-таки, телохранитель. Мира запрыгнула на крыльцо последней.

— Кристаллы? — удивилась она.

— Вам ведь еще не выдавали в академии? — уточнил Тай Фун. — Я рассчитывал, что это произойдет примерно через месяц. Новичкам надолго блокируют доступ к ментальным лабораториям.

— Как раз думала, как бы обойти запреты, — коварно протянула я. И сцапала кристалл в форме конуса.

Тай Фун — этот невозможный зануда — сморщил нос, демонстрируя неодобрение. Мира умыкнула подаяние-пирамидку, спрятала в карман и хитро заулыбалась. Нам предстала всего-то верхушка айсберга. Наверное, внутри ходячего паука был целый склад нелегального добра. Всё для исстрадавшихся студентов первого курса, которые хотят незаконно облегчить себе жизнь и обратить злой рок в бегство.

Кафе-притон, кафе-штаб, кафе-тайник. Нас привело сюда само провидение.

Я без колебаний надавила на массивную бронзовую ручку и толкнула дверь. В конце концов, что за радость торчать снаружи?!

Стоило переступить порог — и в уши мне полился меланхоличный блюз с функцией усыпления бдительности. Над посетителями алело паукообразное «пузо» дирижабля, который якобы застрял в потолке. Ажурная металлическая паутина, торчащая из стен, играла роль вешалок, где вместо одежды болтались на ниточках бутафорские насекомые. По миру членистоногих — всё.

Остальное шло вразрез с тематикой кофейни и представляло собой сборную солянку.

Выпирающие из стен лица с пустыми светящимися глазницами. Канделябры. Коричневые тона. Толстые, покрытые алюминием трубы под потолком. Тесно стоящие столики, вентиляторы, диванчики и деревянные стулья с неудобными спинками. Наполовину разобранная барная стойка, винтовая лестница с узкими сквозными ступенями, уходящая резко вверх. Барометры, манометры и прочие «-метры». Светильники в виде подвешенных на штырях шляп-цилиндров. Небольшое возвышение наподобие сцены, старенькое пианино. Приборы с множеством спирально закрученных трубочек.

Мира обязательно пнёт меня, если при перечислении я что-нибудь упустила.

Посетители? Аудитория внутри паука была вся, как на подбор, спортивная и подтянутая. Ни вам инвалидов, ни пенсионеров. Бодрые и бойкие. Еще бы! Ни инвалиду, ни пенсионеру за механическим чудищем не угнаться.

Дым, источаемый курительными трубками, поначалу застелил от меня вопиющую картину. Это потом я вгляделась, как положено.

За дальним столиком самозабвенно флиртовали Фараон и Каролина. Судя по интенсивности, с которой Каролина строила глазки, а Фараон расточал жемчужные улыбки, кто-то за кем-то ухлёстывал. Причем не безуспешно.

Каролину я узнала сразу. Она сменила образ степенной женщины-профессора на вызывающе-яркий. Я бы даже сказала, цыганский. Черные многослойные юбки, явно позаимствованные у девиц из кабаре. Корсет с откровенным вырезом, где было, на что взглянуть. Алая роза в волосах, красная шляпка, лихо сдвинутая набок. И губы как кровавая рана.

Ко всему вышеперечисленному добавлялся далеко не скромный басовитый смех и громкая речь с излюбленной фразой-паразитом: «Значит, слушай сюда!».

— Ни в какие ворота! — буркнул благопристойный Тай Фун.

— Она шикарна! — с обожанием высказалась Мира.

Я как-то резко позабыла о контрабанде, штабе заговорщиков и прочей ереси. А всё потому, что Фараон вдруг обернулся и сделал мне знак: «Я тебя вижу». После чего поманил пальцем — хитро-хитро.

Пришлось протискиваться между столами, чтобы подсесть к этой парочке.

Примечательный факт: ни качки, ни тряски не наблюдалось. Я уж боялась, шатать будет, на поворотах заносить. Ан нет! «Паука» продумали до мелочей.

По мере моего приближения энтузиазм на небритой физиономии сдувался, как купол аэростата, в котором случилась пробоина. А под конец Фараон так вообще сдавленно хрюкнул.

— Я хотел одной тебе по секрету выложить, а вас тут трое… — озадаченно протянул этот мутный товарищ, с разочарованием поглядывая на Тай Фуна и Миру позади меня. — Ай, была не была! — Он стукнул ребром ладони по столу, и пальцы друг за дружкой проворно сложились в кулак. — Каролина и так все знает. Собственно, на самом деле я студент-самозванец. Мне уже далеко-о-о-о за двадцать, друзья мои. И я хозяин заведения, где мы сейчас находимся.

Он обвел гомонящих посетителей широким жестом собственника.

— Тогда зачем в академию поступили? — напористо поинтересовался Тай Фун и просверлил в нем взглядом дыру.

— Всё просто, друзья мои! — хлопнул в ладоши тот. — Кабинет ректора. Мне нужен исключительно он. И, возможно, кое-какие документы. Не смотрите на меня как на врага народа! Мне всего-то и нужно, что вернуть украденное.

— Ректор у вас тоже украл? — оживилась я. — У него клептомания в запущенной стадии. Иногда он даже забывает, что именно и у кого стащил.

— Мой случай, — вздохнул Фараон. Лицо его болезненно осунулось. — Я не могу припереть Иридиуса к стенке, потому что попросту не вытяну из него никаких сведений. Сколько я за ним гонялся, о! — Он запрокинул голову, после чего затянулся папиросой и выпустил образцовое кольцо дыма.

— А насколько ценна та вещь, что украл ректор? — вклинилась Мира, уместив локти на столешнице и с любопытством подавшись вперед.

— Бесценна! — воскликнул наш самозванец. — Я создал гениальнейшую штуку и как раз собирался приступить к ее испытанию, но Иридиус умыкнул ее буквально из-под носа. Отошел я чаю попить, вернулся — и агрегата как не бывало.

Тай Фун хмыкнул. Ах, конечно! Всякий мнит себя гением, пока не докажешь ему обратное.

Фараон потом еще много чего занимательного порассказал, органично вплетая в повествование элементы своей научной биографии.

На всём протяжении тщеславного монолога Тай Фун хранил презрительное молчание, придавив рвущееся наружу красноречие парой-тройкой правил приличия. Его наверняка подмывало ввернуть какую-нибудь обидную колкость. Знаю я Тай Фуна — если не дали выспаться, будет ходить мрачнее тучи, дуться и портить людям настроение.

А еще он ненавидел тыквенный кофе, который всем нам поднесла официантка — за счет Фараона. Ага, далеко не мистер Совершенство. Но чем больше я находила в нем слабостей и недочетов, тем ближе мне хотелось быть и тем активнее я гнала от себя это невыносимое чувство. Клубок напряжения ширился.

А ведь была еще учеба, сплошные тернии и ни единой звезды. Были наши вдохновенные ночные посиделки с Мирой в мастерской. Судя по всему, наклевывалось также весьма предосудительное дельце, куда Фараон намеревался нас впутать. Держу пари, его детище томилось в каком-нибудь ректорском чулане среди забытой рухляди. Но как бы так вернуть изобретение законному владельцу и не прослыть грабителями?

Я была близка к истине, как никогда. Фараон действительно задумал организовать шайку во имя добра. Каролина с жаром высказалась «за», мы с Мирой согласились помочь спустя минуту раздумий. Тай Фун наотрез отказался.

— Почему, — выдал он возмущенно, — нельзя ректору прямым текстом сказать, что он присвоил чужое?

— Он будет отрицать, — дернул плечом Фараон. — Этот прохиндей всегда так поступает. Да чтобы он признал свою вину! Да ни в жизнь!

Вот скажите на милость, как в объятиях одного и того же человека можно одновременно чувствовать слабость и силу, быть бесконечно уязвимой и ощущать себя бастионом, куда ни одна вражеская морда не сунется? Похоже, такой эффект способен производить только Тай Фун.

Как только мы покинули «Паучьи Ноги» — а точнее говоря, спрыгнули на бугристую землю пустоши за городом, рискуя переломать себе конечности, — Тай Фун исполнил роль страховочной сетки и поймал меня, повалившись на спину. Злостный нарушитель личных границ!

— Лежи, не двигайся, — велел он под вопросительным взглядом Миры. Она ловко приземлилась, успела отряхнуться, расправить шаровары, проводить уходящее в рассвет кафе. И теперь стояла в недоумении. В чем смысл лежания на земле?