Такие вот дела - Питер Чейни

О'Дэй усмехнулся и подумал о том, что это его вполне устраивает. Во всяком случае, что-то должно произойти. Возможно, Веннер, придя в себя, очень сожалеет об избиении, подумал О'Дэй. Может быть, он думает, что лучше приступить к самому трудному и поставить все на свои места.

Он сказал:

– О'кей. Еще что-нибудь есть?

– Да, – ответила Нелли, – мистер Веннер просил передать вам, что при встрече будет присутствовать его жена. Он сказал, что пора внести во все ясность. Он показался мне очень взволнованным.

– Он не просил вас позвонить ему? – спросил О'Дэй.

– Нет. Это все, что он сказал. Казалось, он был уверен, что вы придете.

О'Дэй сказал:

– Он был прав. О'кей, Нелли. Откуда вы звоните?

– Из дома. Сегодня больше ничего не было.

– Хорошо,– сказал О'Дэй, – возможно, завтра в десять я приду в контору. Спокойной ночи, Нелли.

Он повесил трубку.

Вернувшись к буфету, он налил себе бокал мартини и, опершись на буфет, стал потягивать напиток. Он подумал, что встреча в конторе может оказаться забавной. Он надеялся, что Веннер будет трезвым. Скорее всего, Веннер провел расследование в отеле "Сэйбл", рассудил О'Дэй, и получил подтверждение правильности истории Мерис. С циничной усмешкой О'Дэй подумал, как будет забавно, когда он представит Веннеру записку Нидхэма, и его письмо, оставленное на квартире О'Дэя. Интересно, что скажет Веннер, когда убедится, что почерки идентичны. Интересно, что он скажет, когда О'Дэй докажет ему, что именно Нидхэм останавливался с его женой в отеле.

Он допил коктейль, разделся, принял ванну и лег. Лежа в темноте, он размышлял о разных вещах. Но чаще всего он возвращался мыслями к Лоретте Дин, которая, по его мнению, была интереснее всех остальных.

В половине десятого он встал, оделся и поехал в контору. Он приехал туда в самом начале одиннадцатого. Открыв входную дверь, он поднялся по лестнице и прошел по коридору. За стеклянной дверью "Бюро расследований О'Дэя" света не было. Итак, ни Веннер, ни Мерис не приехали. Он отпер дверь и вошел.

Дневная почта лежала на столе Нелли. О'Дэй прошел в свой кабинет и включил свет. Он сел в большое кресло возле письменного стола, положив ноги на стол.

Интересно, когда же приедет Веннер с женой?

Без двадцати одиннадцать он все еще ждал. Он встал и принялся расхаживать по конторе. Не передумал ли Ральф Веннер, подумал он. Не пришел ли он к выводу, что эта встреча совсем не так важна, как он ранее считал. О'Дэй надел шляпу. Когда он шел к двери, зазвонил телефон. Он взял трубку аппарата, стоявшего на столе Нелли. Звонила Мерис Веннер.

Она спокойно сказала:

– Добрый вечер, Терри. Надеюсь, у тебя все в порядке. Я, собственно, уверена, что так оно и есть.

– Что ты хочешь этим сказать, Мерис, – спросил он.

Она ответила:

– Похоже, что Ральф кое-кого нанял, чтобы вчера вечером о тебе позаботились. Хотела бы я знать, как тебе это понравилось?

– Так же, как и любому другому на моем месте. Я думал, что Ральф хотел сегодня встретиться, чтобы извиниться передо мной. Я думал, что он затеял избиение, когда был пьян, а теперь должен смотреть на это другими глазами.

– Не думаю, что он был пьян, Терри. Я думаю, что таковы были его чувства к тебе, вот и все.

– О'кей, – сказал он. – Стоит ли продолжать этот разговор? Ты для этого позвонила? Где Ральф? Я бы хотел поговорить с этой пташкой.

– Веришь или нет, но и он хочет поговорить с тобой. Однако возникло одно срочное дело, и он не смог приехать в контору. Он сказал, что был бы рад, если бы ты приехал сегодня в Палисад-клуб. В двенадцать он непременно там будет.

– Вот как? И зачем я туда поеду? Еще за одной порцией?

Она ответила:

– Об этом можешь не беспокоиться, Терри. Ральф знает, что если он попытается иметь дело с тобой лично, у него не будет шансов. Тогда он был в очень плохом настроении, и я думаю, что в глубине души он сожалеет о том, что так с тобой поступил. Теперь он хочет с тобой поговорить, и я думаю, что нам всем очень полезно встретиться и, так или иначе, поставить все на свои места.

О'Дэй сказал:

– Я тоже такого мнения. Хорошо, Мерис, я приеду. И скажи Ральфу, что я ожидаю застать там именно его.

Она сказала:

– Можешь не беспокоиться, Терри, он там будет. Надеюсь, тебя это вполне устроит. Спокойной ночи, милый. Надеюсь, у вас с Ральфом получится настоящий разговор.

Он услышал ее смех.

– Надеюсь, он принесет много пользы вам обоим, – заключила она.

О'Дэй услышал щелчок в трубке.

Он закурил сигарету и подумал, что дело Ральфа и Мерис Веннер оказалось очень странным и необычным. Чем дальше, тем оно становится все более запутанным.

Он зашагал по комнате, затягиваясь сигаретой и размышляя обо всем, что произошло, начиная с прошлой субботы. Жизнь зависит от всевозможных мелочей. Если б он не встретил Дженнингса на скачках в Пламптоне, если бы Дженнингс не сообщил ему о том, что Мерис Веннер будет в Истборне, если бы…

Внезапно у него возникло одно предположение. Он бросил окурок сигареты в пепельницу и вновь закурил. Это предположение увлекало его своей необычностью. Если бы оно оказалось верным, вся ситуация выглядела бы иначе. Но чертовски много зависело именно от этого "если".

Он подошел к телефону и набрал домашний номер Нелли Трандл. Она сразу же взяла трубку.

О'Дэй сказал:

– Послушай, Нелли… Прошу тебя, перенесись мысленно в прошлую субботу. Мне нужно, чтобы ты припомнила все, что произошло с того момента, как ты пришла в контору. Только ничего не упускай. Ни малейшей детали. Поняла?

Она ответила:

– Да… Постараюсь рассказать все, как было, и ничего не упустить.

Она на минуту замолчала, потом продолжила:

– Я пришла в контору в девять часов. Посмотрела почту и подумала, что ничего особенно важного там нет. Потом я стала размышлять о том, заглянете ли вы и появится ли мистер Веннер. В течение примерно часа ничего не произошло, а потом позвонила миссис Веннер.

Нелли немного подумала.

– Мне кажется, было половина одиннадцатого, когда в контору вошел полковник Нидхэм. Он, должно быть, разговаривал со мной минут десять. Кажется, именно я предложила ему написать записку и оставить ее для вас. Я дала ему блокнот и маленький конверт и провела его в приемную, где он мог без помех написать ее. Потом он позвал меня и сказал, что ему нужен большой конверт. Я выполнила его просьбу. Он пробыл в приемной довольно долго, потом вышел оттуда с уже запечатанным конвертом. Конверт был очень толстый, и я подумала, что он положил туда, наверно, множество бумаг. Он отдал мне конверт и попросил меня дать ему ваш домашний адрес и номер телефона на случай, если ему удастся связаться с вами до отъезда из Англии. Я сообщила ему их, и он ушел.

О'Дэй спросил:

– А что произошло потом?

– Я оставила конверт на своем письменном столе, – ответила Нелли. – Потом я пошла выпить кофе и съесть сэндвич. Я подумала, что вернусь до часа, на тот случай, если вы придете. Выпив кофе, я вернулась в контору, взяла конверт со стола и убрала его в ящик для виски в ваш стол. Ящик я заперла. Я знала, что если вы заглянете в контору, то посмотрите туда, чтобы узнать, не оставила ли я вам записку.

О'Дэй спросил:

– Когда вы вернулись в контору и взяли со стола конверт, вы на него не взглянули?

– Нет, не взглянула. А зачем? Ведь не думаете же вы, мистер О'Дэй, что…

– Я ничего не думаю, Нелли. О'кей. Это все. Завтра я, возможно, загляну в контору. Спокойной ночи.

Он положил трубку и некоторое время стоял у стола, сжимая в зубах потухшую сигарету.

На губах его появилась усмешка. Будет чертовски смешно, подумал он, если его предположение окажется верным.

О'Дэй остановил машину в сотне метров от дороги, ведущей к Палисад-клубу. Откинувшись на спинку сиденья, он закурил сигарету, обдумывая возможные осложнения ситуации, возникшей между Николасом Нидхэмом и Лореттой Дин и между ним, Мерис и Ральфом Веннером. По какой-то причине, еще неясной ему, казалось, что существует точка, в которой оба эти дела должны соприкасаться. О'Дэй стал снова перебирать в памяти известные ему факты и обдумывать их.

Нидхэм прибыл в Англию примерно пять недель назад. Недели три назад он был в отеле "Сэйбл", возле Тотни с Мерис Веннер. Примерно в это же время он нанес визит Лоретте Дин, с которой познакомился во время войны, и которой он сделал когда-то предложение и получил на него отказ. По каким-то причинам у него возникло беспокойство по поводу благополучия или безопасности Лоретты. В результате, он решил прибегнуть к услугам О'Дэя.

Сидя с темноте в машине и покуривая, О'Дэй подумал о возможной связи между беспокойством Нидхэма о Лоретте и тем фактом, что она была помолвлена с неким Павэном, жившим во Франции или недавно побывавшим там. Может быть, думал О'Дэй, Нидхэм только три недели назад узнал о ее помолвке. Может быть, он ревновал к Павэну и хотел, чтобы О'Дэй навел о нем справки? Но О'Дэй не верил в подобную версию. Нидхэм был из тех, кто понимал, что потерянного не воротить. Если его беспокоил Павэн, значит существовал иной повод для беспокойства. Это была не просто ревность.