Серебряный век. Лирика - Антология
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомка
По вечерам над ресторанамиГорячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,Над скукой загородных дач,Чуть золотится крендель булочнойИ раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,Заламывая котелки,Среди канав гуляют с дамамиИспытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,И раздается женский визг,А в небе, ко всему приученный,Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственныйВ моем стакане отраженИ влагой терпкой и таинственной,Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиковЛакеи сонные торчат,И пьяницы с глазами кроликов«In vino veritas»[3] кричат.
И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.Глухие тайны мне поручены,Мне чье-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.И перья страуса склоненныеВ моем качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.В моей душе лежит сокровище,И ключ поручен только мне!Ты право, пьяное чудовище!Я знаю: истина в вине.
1906«О, весна без конца и без краю…»
О, весна без конца и без краю –Без конца и без краю мечта!Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,И, удача, тебе мой привет!В заколдованной области плача,В тайне смеха – позорного нет!
Принимаю бессонные споры,Утро в завесах темных окна,Чтоб мои воспаленные взорыРаздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!И колодцы земных городов!Осветленный простор поднебесийИ томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога –С буйным ветром в змеиных кудрях,С неразгаданным именем богаНа холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречейНикогда я не брошу щита…Никогда не откроешь ты плечи…Но над нами – хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,Ненавидя, кляня и любя:За мученья, за гибель – я знаю –Все равно: принимаю тебя!
1907Россия
Опять, как в годы золотые,Три стертых треплются шлеи,И вязнут спицы росписныеВ расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия,Мне избы серые твои,Твои мне песни ветровые –Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею,И крест свой бережно несу…Какому хочешь чародеюОтдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, –Не пропадешь, не сгинешь ты,И лишь забота затуманитТвои прекрасные черты…
Ну что ж? Одной заботой боле –Одной слезой река шумней,А ты все та же – лес, да поле,Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно,Дорога долгая легка,Когда блеснет в дали дорожнойМгновенный взор из-под платка,Когда звенит тоской острожнойГлухая песня ямщика!..
«О доблестях, о подвигах, о славе…»
О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПередо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.Я бросил в ночь заветное кольцо.Ты отдала свою судьбу другому,И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем…Вино и страсть терзали жизнь мою…И вспомнил я тебя пред аналоем,И звал тебя, как молодость свою…
Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слезы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют своей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла…Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,В котором ты в сырую ночь ушла…
Уж не мечтать о нежности, о славе,Все миновалось, молодость прошла!Твое лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.
«Грешить бесстыдно, непробудно…»
Грешить бесстыдно, непробудно,Счет потерять ночам и дням,И, с головой от хмеля трудной,Пройти сторонкой в Божий храм.
Три раза преклониться долу,Семь – осенить себя крестом,Тайком к заплеванному полуГорячим прикоснуться лбом.
Кладя в тарелку грошик медный,Три, да еще семь раз подрядПоцеловать столетний, бедныйИ зацелованный оклад.
А воротясь домой, обмеритьНа тот же грош кого-нибудь,И пса голодного от двери,Икнув, ногою отпихнуть.
И под лампадой у иконыПить чай, отщелкивая счет,Потом переслюнить купоны,Пузатый отворив комод.
И на перины пуховыеВ тяжелом завалиться сне.Да, и такой, моя Россия,Ты всех краев дороже мне.
«Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…»
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,И молча жду, – тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье,Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,Сменив в конце привычные черты.
О, как паду – и горестно, и низко,Не одолев смертельныя мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.Но страшно мне: изменишь облик Ты.
4 июня 1901. С. Шахматово«Я – Га́млет. Холодеет кровь…»
Я – Га́млет. Холодеет кровь,Когда плетет коварство сети,И в сердце – первая любовьЖива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,Увел далеко жизни холод,И гибну, принц, в родном краю,Клинком отравленным заколот.
6 февраля 1914«Благословляю все, что было…»
Благословляю все, что было,Я лучшей доли не искал.О, сердце, сколько ты любило!О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и мукиСвой горький положили след,Но в страстной буре, в долгой скуке –Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,Прости меня. Нам быть – вдвоем.Все то, чего не скажешь словом,Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,И сердце бьет, волнуясь, в грудь,В холодном мраке снежной ночиСвой верный продолжая путь.
15 января 1912«Ты отошла, и я в пустыне…»
Ты отошла, и я в пустынеК песку горячему приник.Но слова гордого отнынеНе может вымолвить язык.
О том, что было, не жалея,Твою я понял высоту:Да. Ты – родная ГалилеяМне – невоскресшему Христу.
И пусть другой тебя ласкает,Пусть множит дикую молву:Сын Человеческий не знает,Где приклонить ему главу.
30 мая 1907«Мы забыты, одни на земле…»
Мы забыты, одни на земле.Посидим же тихонько в тепле.
В этом комнатном, теплом углуПоглядим на октябрьскую мглу.
За окном, как тогда, огоньки.Милый друг, мы с тобой старики.
Все, что было и бурь и невзгод,Позади. Что ж ты смотришь вперед?
Смотришь, точно ты хочешь прочестьТам какую-то новую весть?
Точно ангела бурного ждешь?Все прошло. Ничего не вернешь.
Только стены, да книги, да дни.Милый друг мой, привычны они.
Ничего я не жду, не ропщу,Ни о чем, что прошло, не грущу.Только, вот, принялась ты опятьСветлый бисер на нитки низать,Как когда-то, ты помнишь тогда…О, какие то были года!Но, когда ты моложе была,И шелка ты поярче брала,И ходила рука побыстрей…Так возьми ж и теперь попестрей,Чтобы шелк, что вдеваешь в иглу,Побеждал пестротой эту мглу.
19 октября 1913«Пусть светит месяц – ночь темна…»
Пусть светит месяц – ночь темна.Пусть жизнь приносит людям счастье, –В моей душе любви веснаНе сменит бурного ненастья.Ночь распростерлась надо мнойИ отвечает мертвым взглядомНа тусклый взор души больной,Облитой острым, сладким ядом.И тщетно, страсти затая,В холодной мгле передрассветнойСреди толпы блуждаю яС одной лишь думою заветной:Пусть светит месяц – ночь темна.Пусть жизнь приносит людям счастье, –В моей душе любви веснаНе сменит бурного ненастья.
Январь 1898. С.-Петербург.«По городу бегал черный человек…»
