Шекспировские чтения, 1976 - Уильям Шекспир

В поздних хрониках Шекспир, как и многие гуманисты, ставит проблему воспитания государя и человека. В самом начале хроники "Король Генрих V" в диалоге архиепископа Кентерберийского перечисляются достоинства, которыми обладает Генрих. Это восхваление нового короля объясняется прежде всего тем, что Генрих благожелательно относится к церкви (a true lover of the holy church), однако в суждениях служителей церкви о короле есть и объективная оценка: Генрих разбирается и в религиозных делах, и в делах правления (of commonwealth affairs), и военных вопросах (list his discourse of war), и в политике (any cause of policy), он прекрасный оратор (his sweet and honey sentences). Архиепископ восхваляет знание жизни (so that the art and practic part of life / must be the mistress to this theoric) и тут же удивляется, как мог принц научиться всему этому в компании грубых и невежественных людей, в пирах и забавах (I, 2). Это легко мог объяснить зритель, знакомый с юностью Генриха, представленной в предшествующих хрониках.

В этих суждениях персонажей о короле Генрихе V можно видеть сочувственное отношение Шекспира к важному значению теорий об идеальном правителе: король должен знать жизнь своих подданных. Однако нельзя забывать, что это говорится в начале новой драмы, где ставятся собственные проблемы, где комический элемент весьма незначителен по сравнению с предшествующими хрониками о Генрихе IV. Желательность подобного воспитания несомненна, а в хронике "Король Генрих V" показаны благотворные для государства результаты такого познания жизни. И все-таки в предшествующих хрониках столь же неопровержимо показан совершенно фантастический характер дружбы принца с Фальстафом и другими обитателями таверны "Кабанья голова".

Важен и другой вывод, к которому Шекспир приводит зрителей: каковы результаты этого изучения жизни? Король Генрих IV убеждает принца, что его увлечение грозит ниспровержением порядка в государстве, предсказывает ему гибель, говорит о том, что жажда "популярности" вызовет к нему презрение всех его подданных. И принц соглашается с отцом. Став королем, Генрих V подчиняется высшим сословиям, Верховному судье, парламенту и обещает избрать благородных и мудрых советников, И поступить иначе он не может, Во Второй части хроники "Генрих IV" вторая сцена пятого акта вполне могла бы служить светлым финалом, если бы целью драматурга было прославление идеального короля. Но за ней следуют еще три сцены в совершенно ином духе.

В третьей сцене пятого акта зритель видит, с каким искренним восторгом принимают Фальстаф и его приятели известие о том, что их "нежный ягненок" стал королем. Фальстаф не был бы Фальстафом, если бы не подумал о материальных выгодах такой перемены: "Законы Англии будут в моей власти", восклицает он и обещает наградить всех своих друзей. В четвертой сцене два стражника тащат хозяйку Куикли и Долль Тершит в тюрьму, а в пятой сцене мы видим Фальстафа и его друзей у Вестминстерского аббатства. И вот здесь, перед самым появлением короля Генриха V, Фальстаф ни разу не вспоминает о выгодах своего положения, а говорит только о своей привязанности к Генриху. Фальстаф стоит, запыленный с дороги, и сокрушается, что не успел купить новое платье на взятую у Шеллоу тысячу фунтов. "Но ничего, этот жалкий вид более подходит, он показывает, как я жажду его видеть... глубину моей привязанности... мою преданность". "Вот я стою, забрызганный грязью с дороги, потея от желания его увидеть, ни о чем другом не думая, забыв обо всех других делах, как будто у меня нет ничего, кроме желания его увидеть".

При всем комическом преувеличении, свойственном Фальстафу, искренность этих слов не вызывает сомнения. Когда появляется король, раздаются дружеские восклицания Фальстафа; "Боже храни тебя, Хэл!", "Будь счастлив, милый мальчик!", "Мой король! Юпитер! Я говорю с тобой, мое сердце!" Но он слышит холодный ответ короля: "Милорд судья, с глупцом поговорите", а затем речь Генриха, наполненную поучениями. "Старик, тебя не знаю я!" - жестоко объявляет король и советует Фальстафу оставить шутовство, обратиться к молитвам, подумать о близкой могиле. Генрих прогоняет своего бывшего приятеля, запрещая под страхом смерти показываться ему на глаза. И хотя король прибавляет обещание дать ему средства к жизни, после ухода короля Верховный судья тут же заключает Фальстафа в тюрьму. Таков конец пьесы, вызывающий недоумение многих исследователей. "Принц превращен в неблагодарного лицемера", {J. М. Murry. Shakespeare. London, 1936, p. 176.} - пишет Д. М. Мэрри.

Даже зрителям, согласным с необходимостью для принца порвать со своими друзьями, такой поступок должен был показаться слишком суровым. В "Короле Генрихе V" рассказ о смерти Фальстафа вызывает к нему сочувствие. Приятели Фальстафа оценивают поступок Генриха как каприз и говорят о том, что король разбил сердце бедного рыцаря. В этой же хронике упомянуто и о судьбе приятелей Фальстафа. Когда королю сообщают, что Бардольфа собираются повесить за кражу распятия в церкви, Генрих приказывает всех таких нарушителей вешать беспощадно, а вскоре зритель узнает, что и Ним был повешен за воровство. Таков ответ Генриха на шутливую просьбу Фальстафа в начале Первой части "Короля Генриха IV": "Прошу тебя, Хэл, когда ты будешь королем, не вешай воров".

Такой финал не только не кажется странным, но является естественным завершением двух частей хроники "Король Генрих IV", он определяется историческим и философским замыслом. Не поддержку теорий об идеальном государе, о единстве короля и народа, а критику этих теорий содержит шекспировская драма. Ошибочно утверждать, будто в фальстафовских сценах представлен народ, напротив, в них отсутствуют трудовые элементы, которые были участниками мятежа Кэда. Но если Элиот и другие гуманисты, говоря о народе, имели в виду трудолюбивых и честных подданных, то Шекспир в целях комической интерпретации тезиса о единстве короля и народа отбирает жалкие и отверженные элементы, в то время особенно многочисленные.

Единство власти и этих социальных низов является неосуществимым. Невозможность примирения двух миров и разрыв Генриха с Фальстафом изображаются в хронике как горькая необходимость. По образу жизни, интересам и даже языку они остались чужими, враждебными друг другу. Даже хороший король не может быть действительно близок всем своим подданным и удовлетворить их нужды. И не он в этом виноват.

В хрониках "Король Генрих IV" и "Король Генрих V" есть и другой, философский план. Это драма не только о противоречии между властью и социальными низами, но и драма о воспитании человека. Философское содержание - поиски для героя истинного назначения в жизни. Принц Генрих критически относится к Хотсперу, но не принимает и жизненную философию Фальстафа. Познание всех сторон жизни, даже самых низких, необходимо принцу не для удовольствий, а для полезной деятельности. В плане общефилософском разрыв с Фальстафом является отрицанием эпикурейского взгляда на мир, но не с позиции ограниченных пуритан, принца Джона или Верховного судьи, а с позиции гражданского долга перед государством.

Хроника "Король Генрих V" приводит к выводу о критическом отношении Шекспира к теориям идеального правителя. Действие и здесь происходит в двух мирах. В одном звучат торжественные речи короля, архиепископа, советников речи о правах, призывы к войскам, восхваления храбрости англичан. События в "низшем" мире - это пародийные комментарии к пышным восхвалениям, уничтожающие героический облик войны.

Изображение побед Генриха V должно было несколько утешить англичан, потому что как раз в 1598 г. английская политика во Франции потерпела полное поражение. Французский король Генрих IV, которому Елизавета помогала, в 1598 г. заключил союз с Испанией, ссылаясь на необходимость и благочестивое стремление к миру, и Филипп Испанский послал на помощь Ирландии третью по счету армаду {См.: I. B. Black. The reign of Elizabeth. London, 1945, ch. XII.}.

Как описывается в пьесе начало войны? Архиепископ Кентерберийский боится, что парламент примет билль, по которому церковь лишится лучшей части своих земель. Земли, отнятые у церкви, пойдут на содержание королевской свиты и богаделен, на помощь бедным и старикам и на пополнение королевской казны (I, 1). Чтобы спасти церковные богатства, архиепископ решает уговорить короля начать войну с Францией, для которой церковь даст средства. Так раскрыты истинные причины войны. Г. У. Фарнам, рассматривая экономическое содержание этого билля, приходит к выводу, что война изображается в драме как попытка решения экономических проблем внутри государства. Вряд ли Шекспир это сознавал: экономические отношения парламента и церкви затронуты попутно, а главное содержание начальных сцен заключено в этической оценке поведения архиепископа. Некоторые авторы серьезно обсуждают вопрос о справедливости или несправедливости притязаний Генриха V на французский престол. Пояснив истинные причины войны, Шекспир дает понять, что длиннейшая речь архиепископа в обоснование "прав" Генриха (I, 2) всего лишь прикрывает эгоистические цели служителей церкви. Запутанность и неубедительность притязаний очевидна {Возможно, что в 90-е годы XVI в. эта речь не казалась такой нудной, как в XX в. Е. Висли приводит интересный факт: в 90-е годы Филипп Испанский в нарушение Салического закона требовал французскую корону для своей дочери, потому что на эту корону якобы имела права ее мать, сестра французского короля Генриха III. Казуистика архиепископа могла напомнить зрителям о якобы "законных" притязаниях Филиппа II на Францию (см.: Е. S. Beesly. Queen Elizabeth. London 1892).}. Эту речь можно сравнить с монологом Йорка о его правах на английский престол, с доводами иезуита Пандольфа в защиту клятвопреступления и с речью хитрого Улисса, доказывающего, что неравенство является законом природы.