Сон в летнюю ночь (в переводе Лунина В.В.) - Уильям Шекспир

Уильям Шекспир

Сон в летнюю ночь

Перевод В. В. Лунина

Глава 1

Эта история случилась во времена, когда ещё жили на земле древнегреческие боги и герои. Властитель Афин герцог Тезей встретил однажды во время охоты повелительницу амазонок Ипполиту и, покорённый её красотой и грацией, решил к ней посвататься. Но Ипполита со смехом герцога отвергла. Тогда Тезей захватил Ипполиту силой. Но с ней он повёл себя не как с пленницей, а как с госпожой. Поселив красавицу в своём дворце, он старался ей во всём угождать и всячески доказывал свою любовь. К тому же Тезей был статен, ярок и умён. Всё это, конечно, принесло свои плоды. Вскоре Ипполита поняла, что тоже любит герцога, махнула рукой на причинённое зло и согласилась наконец выйти за Тезея замуж. Тезей был счастлив. Свадьбу решили отпраздновать в начале мая в новолунье. Однако дни тянулись так неспешно, что герцог в какой-то момент не выдержал и сказал:

– Прекрасная Ипполита! Как же медлит старый месяц! Просто ужасно, что до свадьбы осталось целых четыре дня!

– Всего четыре дня, ну, и четыре ночи, – рассмеялась Ипполита. – А потом новый месяц сделает нас самыми счастливыми людьми на свете.

Улыбнувшись в ответ, Тезей вызвал распорядителя увеселений Филострата и приказал ему сделать так, чтобы в ночь свадьбы даже тень печали не появилась на лицах жителей Афин. И взглянув на Ипполиту, добавил:

– Надеюсь, любимая, её не будет и на твоём лице. Ты много претерпела из-за меня. Теперь жизнь пойдёт по-другому. И свадьба наша будет торжественной и радостной.

Филострат, склонился в поклоне, дескать всё будет так, как вы повелели, и тотчас удалился, а вместо него в зал вошёл Эгей, один из приближённых герцога, за которым следовали его дочь Гермия и два юноши, Лизандр и Деметрий. Видно было, что все они чем-то взволнованы.

– Что с вами? – спросил Тезей. – У вас что-то случилось?

– Да, мой герцог! – отвесив низкий поклон, ответил за всех Эгей. – Это я заставил их явиться сюда. Зачем? Чтобы пожаловаться тебе на свою дочь. Дело в том, что я решил выдать её замуж за Деметрия, – он указал на стоящего рядом юношу. – Но Гермия желает выйти только за Лизандра.

Лизандр ухмыльнулся, а Эгей, кивнув в его сторону, продолжил:

– Этот шалопай её словно околдовал. Он распевает под дочкиными окнами песни, читает ей стихи, задаривает её кольцами и браслетами, конфетами и цветами. В общем, подобным коварным способом пытается добиться её любви. А моя девочка жизни не знает и, к сожалению, ему верит. Так вот, государь, если Гермия меня не послушает и отвергнет брак с Деметрием, я готов прибегнуть к старинному афинскому закону. Закон этот говорит о том, что дочь всецело принадлежит отцу и обязана подчиняться его решениям, иначе её ждёт смерть. Поэтому прошу тебя, образумь Гермию и Лизандра. Может, после твоих слов они поумнеют.

Тезей, привыкший, что подданные не смеют ему возражать, строго сказал девушке:

– Ты, Гермия, обязана сделать так, как велит отец. Деметрий вполне достоин того, чтобы стать тебе мужем.

Но Гермия неожиданно ответила:

– Лизандр тоже. И за Деметрия я не выйду.

Герцог, удивившись её смелости, произнёс ещё строже:

– Тогда в день новолунья ты либо умрёшь, либо обязана будешь надеть монашескую рясу и никогда больше не общаться с мужчинами.

Но девушка была непреклонна и воскликнула:

– Значит, так тому и быть! Даже воля отца не покорит мою душу!

– Призываю тебя в последний раз! – не выдержал Тезей. – В день новолунья, в день, когда мы с моей несравненной Ипполитой соединимся навек, ты тоже должна быть готова выйти замуж, иначе тебя ждёт смерть или монашеский клобук.

А Деметрий в тон ему добавил:

– Что ж ты такая, упрямая, Гермия! Впрочем, и ты, Лизандр, должен знать, что мои права бесспорны, и уступи.

– Если Эгей так тебя любит, то и женись на нём, – усмехнулся Лизандр, – а Гермию отдай мне. Я достоин её не меньше тебя.

– Ах ты, насмешник! – возмутился Эгей. – Ну, разве, повелитель, за такого можно выдать дочь?

– А за Деметрия можно? – в голосе Лизандра слышалась обида. – Он ведь ещё недавно был без ума от подруги Гермии Елены. Что, разве не так, Деметрий? Милая Елена и сейчас по этому изменнику чахнет.

– Да, я что-то об этом слышал, – вдруг вспомнил Тесей, – и даже хотел поговорить с Деметрием. Но всё дела, дела… Впрочем, теперь это уже не важно.

Он поднялся с трона и вместе с Ипполитой направился к выходу из зала, но обернувшись по дороге, бросил:

– Деметрий, поспеши за мной. Ты, Эгей, тоже не отставай. Мы с моей будущей женой хотим обсудить приготовления нашего праздника, заодно потолкуем и о вашем.

На Гермию и Лизандра никто из ушедших даже не взглянул, считая, что дело сделано.

– Не стоит отчаиваться! – глядя на побледневшую любимую, сказал Лизандр. – Путь истинной любви не бывает гладким. Толки, пересуды, глупость и жадность, война, болезнь, смерть… Любви всегда что-нибудь мешает.

– Так может, стоит потерпеть, если страдания влюблённых неизбежны, если невозможно прожить без слёз, мечтаний и снов? – спросила, пряча глаза, Гермия.

– Да, ты права. Но, послушай, вот что я придумал. У меня есть бездетная тётушка. Я для неё как сын. Живёт она за лесом милях в семи от Афин. У неё нас никто и не подумает искать. Там мы в обход сурового закона и обвенчаемся. Если ты и вправду меня любишь, то завтра ночью уйдёшь из дома. Я буду тебя ждать на лесной поляне возле дуба, где однажды майским утром встретил вас с Еленой.

– О мой Лизандр! Клянусь небом, клянусь тысячью мужских, вечно нарушаемых клятв, в чём мы, женщины, никогда вас не догоним, что завтра ночью там буду! – уже веселее воскликнула Гермия.

Вечером Гермия, неожиданно встретив на улице Елену, как обычно приветливо с ней поздоровалась и добавила с улыбкой:

– Ты, Елена, как всегда прекрасна!

– Зачем так надо мной шутить? – неожиданно резко ответила Елена. – Это ведь твоя красота покорила Деметрия! Это сиянье твоих глаз для него ярче звёзд, и звук твоего голоса звонче песни жаворонка. Будь я такой же прекрасной, Деметрий всегда был бы со мной. А других мне не надо. Скажи, чем ты его приворожила?

– Чем меньше я на него глядела, чем жёстче с ним была, тем больше он в меня влюблялся, – ответила Гермия.

– А со мной всё наоборот. Чем я была нежнее, тем он был жёстче, – вздохнула Елена.

– Поверь, я не виновата в том, что он безумен, – пожала плечами Гермия.

– Да, в этом виновата твоя красота, а мне хотелось бы, чтобы виной тому была моя…

– Перестань страдать. Я с Деметрием больше не увижусь. Мы с Лизандром будущей ночью встретимся в лесу на поляне, где мы с тобой любили собирать цветы, и покинем Афины навсегда.

Так, уходя, сказала Гермия, а что же Елена? А Елена решила обо всём рассказать Деметрию. «Он, конечно же, тоже пойдёт в лес, и когда убедится, что в моих словах нет лжи, в благодарность за мою преданность снова ко мне вернётся», – подумала она.

Тем временем в городе вовсю шли приготовления к свадьбе Тесея и Ипполиты. Готовились к ней певцы, танцоры, гладиаторы. А несколько мастеровых, чтобы угодить герцогу и герцогине, даже решили сыграть для них спектакль.

– Я, – сказал плотник Пигва, – выбрал для постановки пьесу, которая называется «Трагическая комедия об ужасной смерти Пирама и Фисбы».

– Превосходная пьеса! Превесёлая! – с уверенностью кивнул ткач Основа, хотя пьесы до этого не читал. – А кого я буду в ней играть?

– Этого самого Пирама и будешь. Ты должен будешь убить себя из-за любви.

– Чтобы публика рыдала, и носовые платки не просыхали? – обрадовался Основа. – Это я могу!

– А ты, Дудка, сыграешь Фисбу, – обратился Пигва к кузнецу.

– Я готов. Только кто он, этот Фисба?

– Не он, а она. Бабёнка, из-за которой покончит с собой Пирам.

– Ну уж нет, пусть её играет кто-нибудь другой. Брить бороду я не буду.

– А ты наденешь маску, и никто твою бороду не увидит. И не спорь. Голос у тебя то-оненький, почти женский! Никто лучше тебя не скажет: «Ах, Пирам, любимый мой! Я твоя, твоя навеки!»

– А мне дай чего попроще, – попросил столяр Миляга. – Голова у меня дырявая. Памяти совсем нет.

– И не надо, – сказал Пигва. – Тебе говорить не придётся. Ты будешь львом. Главное, рычи погромче! Остальным я раздам роли вечером на репетиции. А чтобы никто не пронюхал о нашей затее, мы её устроим в лесу за городом, под столетним дубом, там, где всегда собираемся летом под праздник.

На том мастеровые и порешили.

Глава 2

Лес, куда должны были прийти в эту майскую ночь герои нашего повествования, был необыкновенным, можно даже сказать волшебным. На его полянах под кустами терновника, озарённого призрачным серебристым светом луны, цвели невиданные по красоте фиалки, дикий тмин и маргаритки, подобные которым люди обычно могут увидеть только во сне. Букет из них, перелетая с цветка на цветок и распевая прекрасную песенку, собирала маленькая фея. Она хотела подарить этот букет своей повелительнице-царице эльфов Титании и её пажу – ребёнку, похищенному у индийского султана. Когда фея потянулась к новому цветку, чтобы вылить из его чашечки в прозрачный сосуд каплю сладкой росы, которую так любила пить её госпожа, на поляну вылетел лесной дух Пэк.